Белая птица, Странник - читать онлайн

Белая птица

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Пролог

Любить – это давать, а не брать.

<Ирина Аллегрова>

Лица и маски, ну что тут такого? Похожа на сказку la vie de Allegrova [1] . Её запишу для потомков, а там Храниться отправлю в «Матенадаран» [2] . <Автор>

Жизнь Аллегровой (франц.).

«Матенадаран» – крупнейшее в мире хранилище древнеармянских рукописей и научно-исследовательский институт в Ереване.

Я не поэт и не писатель В обычном понимании дел. Пересказать лишь мой удел, Прочесть, пытливейший читатель — Тебе. Тебе же, критик здравый, Ругать стиль, рифму и сюжет. На то моей обиды нет. Это занятие по праву Твоей работе подлежит. Не делаю довольный вид И не кривлю душой лукаво, Чтоб не подумали друзья Будто заискиваю

я. Ругай, коль есть за что ругать. Ты – недоверчивый издатель, Хоть первую главу прочесть Не поленись. Почту за честь! А труд мой помогает, кстати, Легко и без нравоучения Не позабыть навыков чтения. Что ЕЙ самой сказать? Не знаю. Ведь не просила, не ждала. Медвежьи добрые дела Столь редко пользу представляют. Я в оправдание позволю Сказать – написано с любовью!

Глава первая

Я не женщина, которая поет.

Я – женщина, которая живет.

<Ирина Аллегрова>

Жизнь – это улыбка,

Даже, если по лицу текут слезы.

<Амадей Моцарт>

Не молюсь я ей, как иконке,

Но молюсь за нее порой.

Я хочу рассказать о девчонке,

Которая стала Звездой.

<Автор>

Говорят, что написаны судьбы, И, как только рождаются люди, Им вручается жизни рассказ: Кто-то станет царем, полководцем, Кто-то верным слугой, царедворцем И за первого жизнь отдаст. Но незнание как лотерея, И мечтаем мы, веря, не веря. Нам порой открываются двери, Те, что всем силачам не открыть. И у женщины хрупкой и милой Геркулеса появятся силы. И она так бесстрашно, красиво Трон займет и будет царить!

* * *

«Подумай, родная!» – «Нет, я все решила!» Закрыть небольшой чемодан поспешила, Поправила платье (сама себе сшила), Зажала билетик в руке. «Ну кем здесь была я?! Обычной до слез! Тогда, как другие, задрав кверху нос, Меня растворяли в толпе! Жила, как в теплице, сама понимая, Что есть холода и они убивают. И, если цветок сразу не закаляют, Он гибнет при первой зиме. В огромной столице во что бы ни стало Я буду певицей такой, каких мало! Летела звезда, я тогда загадала Удачи и счастья в Москве. А помнишь ли, папа, мы раньше мечтали, Как парусник белый стоит на причале И мы, подняв якорь, отважно отчалим К загадочным островам? Вернувшись, по трапу спускаясь на берег, Проплыв семь морей и открыв семь Америк, Друзей мы найдем и, в удачу поверив, Грозой станем нашим врагам. А на берегу домик выстроим белый, Чтоб было, куда возвращаться с победой, Где мама нас ждет с самым вкусным обедом, Где счастливы будем всегда. И, как на снегу, на песке белоснежном Мы замки построим из хрупкой надежды, Что время пройдет, а мы будем, как прежде, Все вместе. Беда не беда! Теперь, повзрослев, на мечту свою детства Смотрю по – иному. И голосом сердца Толкую, что парусник белый – лишь дверца В мир музыки, сцены, любви. Так часто манил меня белой кормой, Шептал и кричал, уводя за собой: «Не бойся, лишь шаг… За заветной чертой Ты ветер попутный лови!». Я знаю, что голос мой признанным будет, Он вселит надежду в сердца многим людям. Я это смогу! И их тысячи судеб Сольются с моею судьбой! Прощаюсь, но помню я каждое слово В родительском доме. И снова, и снова Я буду стараться сломать все оковы, Всегда возвращаясь домой».

* * *

Вот так говорила девчонка простая, В столицу и в новую жизнь улетая, Родную семью и друзей покидая, Ведомая детской мечтой. С собою везла чистоту горной речки, Бабушки милой подарок – колечко, Полное львиной отвагой сердечко И взгляд «чайных роз» колдовской.

* * *

А все начиналось не так интересно: Работа, квартира, где лишний и тесно, И поиск под солнцем достойного места, Чужой где не быть средь своих. Конечно, боялась сломаться, пропасть, Ведь только в столице такая напасть: Людей так, что яблоку негде упасть, А ты одинок среди них. Москва – город грез, город снов и желаний, Москва – город-явь, тягот и испытаний, Бессмысленных встреч и пустых обещаний, Москва – это город-магнит! Москва – город слез, но, не веря слезам, Златую главу преклонив к образам, Жжет свечи Георгию и небесам, И знает – добро победит! И чистой душой та девчонка ждала От грозного города каплю тепла, И верила в счастье, и просто жила Неся свой наивный свет. С надеждой большой на удачу в пути Не думала, что ей придется пройти, И ветер попутный пыталась найти, Как многие в их двадцать лет.

* * *

Сразу удача была ей ниспослана: Работать попала в оркестр Утесова. И там поняла, что все роли уж розданы — К чему закрывать глаза? Забыв концертмейстерство, словно табу, Все делала так, будто знала судьбу. В подзорную ли увидала трубу Те алые паруса? Но ждать их не стала и кинулась вплавь, Недолго решая, где сон и где явь. Характер такой, что попробуй, заставь Поверить в слова твои. Она и сейчас верит только в совет Того мудреца, уж которого нет: «Не слушай советов чужих, человек, Законы судьбы – свои!».

* * *

Таков был эпиграф в романе «Москва». Рубила с плеча. А права, не права — Нам время сказало. И эти слова С тех пор повторяет вновь. Жила и живет на пределе, неистово. Любила и любит лишь сердцем. И пристально В любви ищет силу, спасенье и истину, А в истине видит любовь.

* * *

А первой главой ее книги в столице Стал «Факел» (полжизни до «Императрицы»), ВИА, известный лишь единицам — Тем людям, кто в нем и играл. Играли порой все то, что придется, Что любят, не любят, что не продается, И вряд ли ценителей много найдется, Кто это всерьез понимал. Гастрольные туры в глубинки России Не столь романтичны, комфортны, красивы, И нужно иметь не дюжие силы, Источник ища в миражах. Смотрела, терпела, в лишениях училась — Вот так героиня моя закалилась. И это, как водится, ей пригодилось В дальнейших крутых виражах. И после концерта в краю незнакомом Автобус гастрольный был крышей, был домом. И пусть уступал он богатым хоромам, Но лучше его не найти. Свернувшись клубком, как котенок замерзший, Она, засыпая, все грела ладоши. А ветер осенний ей пел о хорошем, Что быть должно впереди. Но ветер-обманщик не все рассказал. Усталый шофер надавил тормоза. Она, потянувшись, открыла глаза, В них город гастрольный возник. «Здесь будет наш следующий концерт?» — Спросила с улыбкой она на лице. И сразу подумала о певце, Что выступит после них. – А что? Говорят, он успешен, красив. Ну чем, в самом деле, тебе не жених? Хотя, кто мы, в общем, для важных таких? — Сказал кто-то в группе, смеясь. – Отец – композитор, большой человек! И сыну готово и масло, и хлеб На ужин, на завтрак и на обед. Захочет – не сможет пропасть! – Да что «все готово»! Ведь можно умом! Вон сколько успешных сегодня кругом! Мы с ним познакомимся и поймем, Достоин ли он высоты. – Сегодня мы лишь антураж для него И сто грамм для зала, чтоб ждали его! А он на закуску – дороже всего, Как с взбитым кремом торты. – Какие мне мама в детстве пекла!!! Однажды история даже была… На день я рожденья друзей позвала, И вынесла мама мечту: Один торт, где мишка сидит косолапый, Второй – там семейка ежей: дети, мама и папа, — И третий был домик с собачкой носатой (Такую себе заведу). Все дети сидели с открытыми ртами… Я так благодарна за все это маме! И хоть города сейчас между нами, Я вижу ее в каждом сне. И папу, конечно, и мой светлый город, И каждый тот миг, что любим и так дорог. Я, может, уже пожалела раз сорок… Но если вернусь – на коне! Семейные гены – добиться успеха. Вот папа мой так же однажды уехал, И был циркачом – повелителем смеха, По прозвищу Аллегрис. Теперь он актер, режиссер оперетты, Дает интервью в городские газеты. А гости бывают у нас – самоцветы, Друзья театральных кулис. – Зачем убежала от жизни такой, Где все, что захочешь, лежит под рукой? — Сказал гитарист, покачав головой: – Девчонка, романтики нет! Признание, любовь – не надежнее ветра! Сейчас на коне – завтра ты в горстке пепла. Пресытится зритель, не вспомнят газеты, Погаснет таинственный свет… – Пускай свет погаснет. Я знаю: всегда По жизни ведет меня чудо-звезда, Она будет компас в ночи. И тогда Я выберу верный путь. Они говорили о чем-то еще И спорили громко, порой горячо. Но каждый готов был подставить плечо И горы для друга свернуть.

* * *

В тот вечер для них был обычный концерт. Зал хлопал в начале и хлопал в конце. А только улыбка ее на лице Пропала на несколько лет. Та встреча была очень важной в судьбе, И может, она не призналась себе, Но словно колоду держала в руке — И выпал пиковый валет. Вокальные данные «чудо-певца» Не красило даже имя отца. Зато столько пафоса у молодца — Гастроли, ТВ, радио. Тогда вот она, наконец, поняла, Что связи, знакомства решают дела, Что долго наивной в том смысле была — Самой не достичь ничего. Спустя много лет она смело призналась В одном интервью: «Вот тогда я сломалась. И не было сил. Ничего не пыталась… Апатия ко всему».

* * *

Долгие месяцы хмурым затворником. Дворики, лестницы, пьяные дворники, Грустные кактусы на подоконнике… Слова: «Как же так?! Не пойму!». Каждый из нас в жизни ищущий сути, Словно тот витязь, стоит на распутье. Только не каждый готов повернуть и Дорогу пройти до конца. Нам время для выбора небом дается, Людьми полосой оно черной зовется. Герой, как гроссмейстер, за партию бьется, Чтоб счастье достать из ларца. В таких вот попытках любой был не раз, Готовый хоть торты испечь на заказ. Что ж делать девчонке, в которой погас Удачи обманчивый свет? И плакала горько, и торты пекла, Но благо, что мама с ней рядом была. Без лишних вопросов она поняла Причину дочерних бед. Дела все оставив, не медля минуты, Она прилетела волшебно как будто, Чтоб высушить слезы и, мысли распутав, Надежду на лучшее дать. Ведь каждый для мамы на всю жизнь ребенком Останется малым: тюрьма ли, котомка… Как лебедь, кружить будет над лебеденком, Который не может летать. Еще как-то в школе, от всей круговерти Всерьез заболев, между жизнью и смертью Девчонка была. И холодные сети Тащили ее в сумрак дна. И мама у койки больничной сидела Не спав и не ев – молясь то и дело. За три дня волнений она поседела, Но вырвала дочь у сна. С тех пор знала твердо и безукоризненно, Что дочь для большого свершения избрана. И шаг дочки каждый обдумать немыслимо, Но верным он будет всегда. И если сейчас в безразличии спасение, То пусть так и будет. И это решение Восприняв спокойно, набралась терпения С одним лишь вопросом – когда? Но безразличие, обиды не вяжутся С рынком и булочной. Пусть же покажется Это не смелым, а голод отважится Многое перешагнуть. Ласковым зверем в капкане судьбы Тщетно искала спасенья тропы. Только свободы, увы, без борьбы Уже никогда не вернуть.

1 2 3 4