Белая пустота
Шрифт:
На склонах кратера я увидел множество черных точек. Они быстро спускались вниз. Вскоре со всех сторон к нам бежали высокие люди с дубинами в руках, явно, не с дружескими намерениями. Только, когда они приблизились шагов на двадцать, я увидел, что головы их напоминали волчьи или собачьи. Они кидались на нас, но никак не могли переступить оплавленного круга. Словно натыкались на невидимую стену. От досады чудовища жутко завывали, рычали, клацали зубами. Пена клочьями летела из пастей. Глаза горели злобой, грязная шерсть вставал дыбом на их спинах. Я чуть не обмочился от страха.
Повелительный короткий окрик, и все люди-волки затихли, застыли в покорном поклоне. К кромке заколдованного круга подошел человек с нормальным лицом. На обнаженном торсе, поросшем клочьями рыжеватой шерсти, бугрились стальные мышцы. Кожаные штаны обтягивали крепкие бедра. Высокие сапоги загибались острыми носами вверх. На широком поясе висел длинный прямой меч с костяной рукоятью. Кого-то мне он напомнил. Где же я видел этого Чингачгука. Наконец узнал его жуткий пустой взгляд и бледное лицо. В машине! Он мне привиделся, когда мы с дядькой ехали в Москву… Это он сидел сзади.
– Что, признал, слизняк? – кивнул человек и довольно оскалился.
– Не отвечай ему, – предупредила Клава. – Ты не умеешь говорить с шакалами. – И крикнула Чингачгуку: – Что надо тебе, Аниб?
– Нарушаешь закон! – погрозил грязным когтистым пальцем предводитель. – Нельзя при постороннем называть имена. Он еще не мертвый.
– Он посвященный, – огрызнулась Клава. – А теперь: убери своих псов и дай нам пройти.
– Ишь, чего захотела, – недобро ухмыльнулся он. – Я знаю, что вы задумали. Отдай мне этого слизняка.
– Не отдам, – твердо ответила Неферклава.
– Зачем противишься? Ты же знаешь, что я спокойно могу разорвать твой магический круг.
Услышав последние слова, полулюди-полушакалы приго-товились к новой атаке: напряглись, подобрались, как для прыжка. Клава смело подошла вплотную к Анибу. Их разделяла только оплавленная черта.
– Разрывай! Но ты так же знаешь, что я тут же могу высушить тебя. Тогда, грош – цена всем твоим щенкам. Без тебя они превратятся в трусливых шакалов и разбегутся.
Аниб и Клава долго стояли и испепеляли друг друга взглядом. Казалось, даже воздух вокруг них раскалился.
– Хорошо, – сдался Аниб, отступив на шаг. – Если он – посвященный, пусть докажет. Я готов сразиться с ним. Иначе сморю вас здесь. Призову жаркий ветер. Вы иссохните.
– Он будет биться, – нехотя согласилась за меня Клава. – Но поединок пройдет в моем круге. Ты зайдешь один. Прикажи псам отойти на десять шагов.
– Меч мальчишке, – не поворачивая головы, крикнул тот, кого Клава называла Анибом.
Один из волков-воинов бросил к моим ногам изогнутый серпом широкий меч. Я машинально поднял его. Тяжелый! Рукояти, обтянутой толстой кожей, хватило для обеих рук. Лезвие отполировано до зеркального блеска с отведенной острой кромкой. С оружием я почувствовал себе спокойнее. Если кто приблизится, хоть по башке огрею.
– И что теперь? – вопросительно взглянул я на Клаву.
Она ничуть не волновалась. Холодно ответила:
– Сражайся.
– Но
– Умеешь, – тут же, твердо прервала она меня.
Аниб обнажил прямой длинный меч. С противным скрежетом клинок медленно выполз из ножен с чеканным узором. Чингачгук одним прыжком оказался в круге.
– Слизняк, бейся! – с издевкой крикнул он. Вокруг завыли псы, подбадривая главаря.
От жуткого воя холодок пробежал по спине. Надо шарахнуть этого Чингачгука хорошенько по лбу, – подумал я и покрепче сжал рукоять. Я вспомнил, как бейсболисты бьют по мячику битой, размахнулся и ударил. Враг чуть заметно уклонился назад. Лезвие описало дугу, рассекая с шуршанием воздух. Чуть Клаву не задел. Аниб, сощурив пустые черные глаза, громко рассмеялся. Я ударил еще раз – опять в пустоту.
– Хорош воин, – усмехнулся Аниб, показывая желтые клыки.
Он резко взмахнул мечом над головой. Я еле успел закрыться. Раздался звон. Искры брызнули во все стороны. Руки отсушило, не смотря на кожаную мягкую рукоять. Он ударил еще и еще. Я отходил, едва успевая защищаться. Враг наступал, безжалостно рубил и хохотал мне в лицо, издеваясь над моей беспо-мощностью. А Клава? Неферклава безучастно наблюдала за поединком.
Предательница! – сетовал я. – Во что меня втянула!
Аниб напирал, пока я не ткнулся спиной в невидимую стену. Удар! Руки немели.
– Тебе конец, слизняк, – холодно изрек противник, отошел на шаг назад, сощурил темные глаза, как бы прикидывая: как меня лучше разделать. А Клава… Все так же безучастно глядела на наш поединок. Ее холодное лицо абсолютно ничего не выра-жало.
– Клава! – крикнул я в отчаянии.
– Ну, что же ты, – упрекнула она меня. – Бейся, как воин. Не будь размазней.
Неожиданно ее слова меня успокоили. Такое бывает, когда просыпаешься утром, кидаешь взгляд на часы, и понимаешь, что безнадежно опоздал. Теперь тебя ждет куча неприятностей. Вскакиваешь с постели, и тут вспоминаешь, что сегодня выход-ной. Сейчас я ощутил тоже самое. А чего я, собственно, испугался? Это же – сон. Я сплю! Мне привиделся очередной кошмар. Никто во сне меня не убьет. А я смогу всех победить. Пустыня, Клава, эти люди-шакалы – все мне сниться. Надо только сосредоточиться и заставить сновидение подчинить своей воле. Откуда только взялись силы и уверенность? Я взмахнул мечом и сделал выпад. Чингачгук еле сдержал мой удар, аж зубами клацнул от напряжения. Теперь я попер на шакала, пытаясь достать его.
– Почему не смеешься? – крикнул я, заметив, как противник мой переменился в лице. – На! Получай! Получай!– Я бил со всей дури. Металл скрежетал. Искры сыпались из-под перекрещивающихся клинков. А шакалы вокруг притихли.
Чингачгук извернулся под очередным моим бешеным ударом. Лезвие его меча скользнуло по моей груди… Вот, гад! Как ему это удалось?
Со мной что-то произошло. Навалилась слабость. Меч отяжелел, и я не в силах был удержать его. Голова пошла кругом. Ноги подкосились. Я попятился назад, готовый свалиться, но наткнулся на упругие холмики грудей Клавы. Она подхватила меня под мышки и крепко прижала к себе, не давая сползти на землю.