Белая роза
Шрифт:
Рука Следопыта дернулась к сумке. Псина зарычала. Следопыт закрыл глаза, а когда открыл, то уже полностью овладел собой. Улыбка его вернулась.
– Костоправ, да? Так я нашел Крепость?
– Нашел, приятель.
Медленно, чтобы никого не встревожить, Следопыт вытащил из сумки завернутый в промасленную кожу сверток – двойник того, который я получил утром, – и протянул мне. Я засунул сверток за пазуху.
– Где ты его взял?
– В Весле.
Он рассказал такую же историю, как и первый вестник.
– Из такой дали пришел?
– Да.
– Придется его вести вниз, – сказал я Одноглазому.
Тот понял меня. Мы столкнем обоих вестников лицом к лицу. И посмотрим, не полетят ли искры. Одноглазый ухмыльнулся. Я посмотрел на Гоблина. Тот не возражал.
Но никому из нас Следопыт не понравился. Не знаю почему:
– Пошли, – сказал я.
Вставая, я оперся на руку, которой держал лук. Следопыт глянул на мое оружие, открыл было рот, но от реплики удержался – словно узнал его. Я усмехнулся, отворачиваясь. Может, он подумал, что попал к Госпоже в лапы?
– Иди за мной Следопыт пошел Гоблин и Одноглазый следовали за нами, но вещей новоприбывшего брать не стали Пес ковылял рядом, уткнувшись носом в землю Прежде чем зайти в пещеру, я озабоченно глянул на юг: когда же вернется Ильмо?
Следопыта и дворнягу мы посадили в камеру под охраной. Они не возражали. Разбудив проспавшего Масло, я отправился к себе, попытался заснуть, но проклятый пакет неслышно вопил на столе.
Я вовсе не был уверен, что хочу прочесть его содержимое, но пакет победил
Глава 7. Второе письмо. (из послания)
Моманц глянул в прорези теодолита, наводя диоптр на верхушку Великого кургана. Потом отступил, заметил угол, развернул одну из приблизительных полевых карт. Именно в этом месте он откопал секиру теллекурре.
«Если бы только описания Оккулеса были не столь туманны Тут, вероятно, стоял фланг их строя. Ось строя должна быть параллельна остальным – значит. Меняющий и его рыцари должны были стоять вон там. Проклятие».
Земля в этом месте чуть бугрилась. Это хорошо – грунтовые воды меньше повредят погребенные предметы. Но вот подлесок.. Падуб. Шиповник Ядовитый плющ. Особенно ядовитый плющ. Боманц ненавидел это вездесущее растение. От одной мысли о нем волшебник начинал чесаться. – Боманц!
– Что? – Он обернулся, поднимая грабли.
– Эй, спокойно! Не бушуй, Бо.
– Да что с тобой такое? Что за привычка подкрадываться? Это не смешно, Бесанд. Или мне граблями с твоей морды идиотскую ухмылку содрать?
– Ой, какие мы сегодня злые. – Бесанд был тощим стариком, примерно ровесником Боманца. Плечи его горбились, голова выдавалась вперед, точно он вынюхивал след. По рукам змеились толстые синие вены, кожу испещряли печеночные пятна.
– А ты чего ожидал? Кидаешься на людей из кустов…
– Кустов? Каких кустов? Тебя, часом, не совесть
– Бесанд, ты пытаешься подловить меня с незапамятных времен. Что бы тебе не бросить эту затею? Сперва меня пропесочила Жасмин, потом Токар скупил у меня все, что мог, так что мне придется откапывать новый запас, а теперь я еще с тобой любезничать должен? Сгинь, я не в настроении.
Бесанд ухмыльнулся широко и криво, обнажив частокол гнилых зубов. – То, что я тебя не поймал, Бо, не значит, что ты невиновен. Это значит только, что я тебя не поймал.
– Если я виновен, то ты, должно быть, полный кретин, раз за сорок лет не поймал меня за руку. Ну какого черта ты не можешь облегчить жизнь нам обоим?
– Скоро я у тебя с шеи слезу, – хохотнул Бесанд. – Ухожу на пенсию.
Боманц оперся на грабли и внимательно поглядел па стражника. Бесанд исходил кислой вонью боли.
– Правда? Мне жаль.
– Верю. Может, у моего сменщика хватит ума взять тебя за жабры.
– Расслабься. Хочешь знать, что я делаю? Прикидываю, где полегли рыцари теллекурре. Токар требует шикарные вещи, а это лучшее, что я могу ему дать, не забираясь на курганы и не давая тебе повода меня повесить. Передай мне лозу.
Бесанд протянул ему раздвоенный ивовый прут.
– Курганы грабить, да? Это не Токар предложил?
В позвоночник Боманца вонзились ледяные иглы. Это был не простой вопрос.
– Никак остановиться не можем? После долгого приятельства, может, хватит уже играть в кошки-мышки?
– Я развлекаюсь, Бо.
Бесанд тащился за ним до самого заросшего пригорка.
– Надо будет тут все расчистить. Руки никак не доходят. Людей нет, денег тоже нет.
– Не можешь расчистить сейчас? Я покопаться хочу. А тут плющ ядовитый.
– Ох, обходил бы ты стороной плющи, Бо, – съехидничал Бесанд. Каждое лето Боманц с проклятиями прокладывал себе дорогу сквозь многочисленные ботанические бедствия. – Так насчет Токара…
– Я не веду дел с нарушителями закона. Это мое твердое правило. Ко мне уже больше никто не подкатывает.
– Уклончиво, но принимаю. Лоза в руках Боманца дернулась.
– Я увяз в деньгах. По самые уши.
– Точно?
– Гляди, как прыгает. Наверное, их всех в одну яму свалили.
– Так насчет Токара.
– Ну что насчет него, будь ты проклят? Хочешь повесить его – вперед. Только предупреди, чтобы я мог найти себе перекупщика не хуже.
– Не хочу я никого вещать, Бо. Я тебя хочу предупредить. В Весле ходят слухи, что он из воскресителей.
Боманц выронил лозу и со всхлипом вдохнул.
– Действительно? Воскреситель? Наблюдатель смерил его внимательным взглядом.
– Просто слух. Болтают всякое. Я подумал, тебе будет интересно. Мы тут вроде как близкие знакомые.
Боманц принял оливковую ветвь.