Белая сорока. Ладожские тени
Шрифт:
Девчонка махнула тонкой рукой и запела. Запела просто так, не дожидаясь ни музыки, ни даже тишины.
Песня была незнакомая и сначала показалась Лизе немного странной, но уже на второй половине куплета она почувствовала почти счастье. Потому, что сидит здесь, с Алисой и остальными ребятами, а не болтается одна по торговому центру. И что совсем близко находится Антон. И что сейчас он начнет играть. Играть для всех, но и для нее – Лизы – тоже. А еще потому, что у поющей девчонки был очень высокий, звонкий, но совсем не грустный голос. И она пела как раз про счастье. Пела и выразительно смотрела на гитариста, который уже аккомпанировал ей, легко, ненавязчиво и абсолютно уместно.
Антон вступил на следующем куплете, и Лиза впервые услышала его игру. И голос тоже. Потому что он, в отличие от остальных музыкантов, не только подыгрывал поющей девчонке, он пел с ней. Сначала потихоньку, будто бэк-вокал, потом все увереннее, громче, и в конце концов они запели на два голоса, всерьез.
Это было очень круто. Лиза еле смогла сдержать слезы. И в то же время давно она не чувствовала себя так легко.
Ребята допели и почти сразу начали следующую песню. Эта была быстрой, ритмичной, под нее хотелось вскочить и прыгать, размахивая руками и ногами. И подпевать. И хлопать, выбивая ладонями четкий ритм. Собственно, все и захлопали. Лиза сначала стеснялась, а потом поняла – нечего. Нет в этом ни капли ни стыдного, ни плохого.
А потом Антон прочитал стихи. Может быть, они были не такими, как пишут поэты, но, во-первых, читал он очень выразительно, а во-вторых, стихи про любовь Лизе нравились всегда. Любые. А сейчас ей даже стало холодно, когда Антон дочитал последние строчки:
Я никогда не расскажуО том, чем было это лето.Лиза закуталась в кофту, а ладони спрятала в рукава. Хотя совсем недавно ей казалось, что в комнате жарко, и у нее даже щеки загорелись. Правда, щеки, кажется, пылали и сейчас.
После стихов концерт прервался и ребята разошлись кто куда. На кухне шумел чайник. Кто-то то и дело хлопал входной дверью. Алиса пересела на диван к окну и что-то рассказывала Илье, размахивая руками. Судя по жестам, это была душераздирающая история то ли про новый шарф, то ли про маньяка-душителя. С Алисой точно никогда не угадаешь.
Лиза встала со стула и хотела немножко пройтись. Ну не сидеть же весь перерыв на одном месте. Она решила, что дойдет до кухни и посмотрит – может, удастся раздобыть чашку чая.
Чай ей налили без вопросов и даже показали, где чайные ложки и где коробка сахара. Вернее, две коробки. В одной белели обычные кубики рафинада, в другой россыпью лежали коричневые шарики.
Лиза аккуратно вытащила два коричневых, остро пахнущих корицей шарика и бросила в чашку. Запах усилился.
– Тоже любишь с корицей?
Лиза кивнула и только потом оглянулась. Рядом с ней, красиво облокотившись на стол, стоял Антон. Смотрел и улыбался. Не так, как обычно, а только ей – Лизе. У Лизы дрогнули пальцы, и она чуть не выронила чашку.
– Поставь! – велел Антон.
Лиза послушно опустила чашку на стол. Антон вынул откуда-то из ящика маленький поднос.
– Давай сюда. Я отнесу. Тебе в комнату?
Лиза кивнула и сразу же подумала, что совсем не хочет в комнату. Она хочет остаться здесь – с Антоном. Но он уже нес чашку на подносике с грацией опытного официанта.
– Спасибо, – сказала Лиза в комнате. – Я бы точно разлила.
– Ну, – усмехнулся Антон, – мастерство не пропьешь! Я в прошлом году весь июнь в кафе работал.
– А разве в нашем возрасте берут в кафе? – удивилась Лиза.
– Конечно. И берут, и приглашают, и чего только не делают. Тебе же четырнадцать есть?
– Есть.
– Паспорт получила?
– Получила.
– Если родители не возражают, без проблем устроишься. Хотя тебе, наверное, лучше поискать другую работу. Ты вон с одной чашкой как. А там знаешь сколько?
Лиза слегка обиделась. Она чуть не уронила чашку вовсе не потому, что неуклюжая.
Антон заметил.
– Да не обижайся ты! Тоже, нашла хорошую работу! Мы-то почему туда устроились? Потому что по вечерам выступали.
– В кафе?
– Ну да. Это пляжное кафе было. Со сценой прямо на улице. И видом на залив. Так-то там нормально. Только ломало с непривычки каждый день с подносами носиться.
Лиза кивнула и начала придумывать, о чем бы еще спросить. А то ведь уйдет сейчас, а она даже двух слов связно не сказала. Зато чуть чашку не опрокинула. Это ей, прямо скажем, в плюс и в зачет. Ничего умного, как назло, не придумывалось, и она спросила о самом очевидном:
– А у вас давно группа?
– Давно. Три года уже.
– А кто вам тексты пишет?
Лизе хотелось еще поговорить с Антоном, но она чувствовала, что нельзя же так в него вцепляться и не отпускать. Ну пусть в переносном смысле – все равно.
– Я пишу, – ответил Антон. – Марина пишет. А музыку – чаще всего Егор. Который с гитарой – ты поняла, да?
Лиза кивнула.
– Но я тоже музыку могу, – улыбнулся Антон. – Вот сейчас мою песню услышишь.
Перерыв закончился. Слушатели вернулись на свои места, и музыканты вернулись. Только Антон застрял около Лизы. Ей было приятно и чуть-чуть тревожно. На них поглядывали с интересом, но никто ничего не говорил. И Антона не торопили, чтобы возвращался к синтезатору. Но он сам понял, что пора.
– Если тебе интересно, найди меня в ВК, – сказал Лизе, вставая со стула. – Там все наши альбомы. Прямо по годам.
– Конечно, – кивнула Лиза.
Они еще играли, но новые песни понравились Лизе меньше. А может, она просто устала. Ну или ждала, когда все закончится и Антон подойдет к ней. Зря ждала. Он не подошел. Проводил всех, стоя у порога и одинаково целуя девчонок в щеку. От прикосновения его губ Лиза замерла и чуть было не всхлипнула. Вот был бы позор! Но все обошлось.