Белая тетрадь
Шрифт:
– Ты был предупрежден. Больше предупреждений не будет.
…Да. Потому что от смотрителей добра не ждут. И это их появление сразу после активации амулета… Удивительно вовремя. Вряд ли они просто мимо проходили.
Раз я уже влипла, почему бы не зарыться поглубже?
План родился мгновенно. От меня не требовалось почти ничего – просто открыться до предела, позволяя телепату, шакаи-ар, услышать.
«Эй…?»
Тишина. И потом, осторожное:
«Блокируй канал, свидетели мне не нужны. Чего тебе, малыш?»
Блокировать…
«Я сейчас устрою маленькую истерику, а ты смотаешься. Идет?»
Ответ пришел с небольшой заминкой. И совсем не такой, на какой я рассчитывала.
«Зачем ты-то в это ввязываешься? Приключений захотелось на свою за… голову?»
Надо бы разозлиться, но я смутилась.
«Не люблю инквизицию. И к тому же ты меня спас…»
А вот он точно разозлился.
«Спас! Как же! Какая романтика! А ты не думаешь, что если бы не инквизиция, я бы просто завершил охоту ужином? – Последовало секундное молчание. – Не думаешь? Идиотка романтичная».
Инквизитор с арбалетом шагнул вперед. С такого расстояния при всем желании нельзя промахнуться.
«Но, с другой стороны, мне сейчас и помощь идиотки не помешает, – рассудительно изменил свое мнение шакаи-ар. – Ну, давай, спасай. Я полюбуюсь».
Голова закружилась, как перед прыжком с высоты.
Я открыла глаза и душераздирающе завопила, отталкивая от себя шакаи-ар:
– А-а-а! Вампир! Настоящий, настоящий! На помощь! – И шарахнулась. Причем «вампир» отлетел в одну сторону, а я – в другую, вцепившись – какое удивительное совпадение! – именно в смотрителя с арбалетом. Стрела, многозначительно свистнув у моего плеча, улетела в небо. Шакаи-ар – в лес. Беззвучно. Серые рванулись за ним, но вовремя сообразили, что даже вдвоем идти против такого хищника безоружными – самоубийство. Очень жестокое.
Серые мазохистами не были.
Я же продолжала концерт, несмотря на подступающую истерику. Смотрители, за неимением других дел, окружили меня заботливой стайкой. Все походило на театр абсурда. На сюрреалистический сон…
Ничего, пусть хоть раз поработают по профилю и успокоят кого-нибудь, а не упокоят.
– Не плачь, девочка. Его покарают. Смертью.
Меня колотило. Бездна, но пусть они не догадаются, что это смех, а не плач…
– То, что я несовершеннолетняя, не значит, что я глупенькая, – прохныкала я. «Глупенькая…» Конечно, теперь они в этом даже сомневаться не будут… но заодно вспомнят, что мне еще и восемнадцати нет. А дети – неприкосновенны, если они не пользуются даром. Сейчас я почти человек. Пожалуйста, пусть они помнят об этом… – По закону… по закону вы ничего не можете ему сделать. Ведь он не, это… не проявлял агрессии.
– А как же все это? – Один из серых неопределенно махнул рукой на мои ссадины.
У меня вырвалось хихиканье, которое уже никак нельзя было принять за всхлип. Ладно. С такими вопросами даже думать не надо, как переключить внимание со сбежавшего парня на сдохшую нечисть.
– О! – Я чувствовала себя кретинкой и выглядела, наверное, не лучше. – Это не он. Это т’лар.
– Кто? – воскликнули серые во всех смыслах слова персоны. Оно и понятно – силовики, что с них взять? Белый же цветом лица сравнялся со своим балахоном. Видимо, маги у них учатся на пару лет подольше.
– «Еловый мертвец», дух, – пояснила я. – На аллийском…
– Я знаю, как это звучит на аллийском, – раздраженно отозвался белый. – Куда убежал нелюдь?
– В смысле – вампир? – изобразила я непонимание. Смотритель поперхнулся на вульгарном «вампире», но, видимо, списал все на мое воспитание – а-ля «жертва культуры».
– Да нет же! Т’лар… дитя мое. – А вот «белый» инквизитор начал терять терпение.
Так, только не перегибать палку, мне еще рано в застенки.
– Он там. – Я обреченно махнула на воронку. Надеюсь, выжженная земля впечатлит их достаточно, чтобы не расспрашивать меня ни о чем.
Действительно впечатлила.
– И что же здесь произошло? – задумчивым голосом, не обещавшим ничего хорошего, спросил маг.
Я, постепенно успокаиваясь, рассказала обо всем, стараясь не упоминать о роли сбежавшего шакаи-ар в нанесении мне увечий. Хотя его подножка будет мне еще долго аукаться… На традиционный вопрос, была ли я честна «пред ликом Правды Взирающей», я ответила, что да, но память человеческая несовершенна, и может быть… Инквизитор поморщился, но ответ принял.
Надеюсь, дрожание голоса он отнес на шок и хроническую робость.
Я украдкой посмотрела на экран мобильного. Еще минут сорок, и след шакаи-ар они не возьмут при всем желании…
Белый как-то странно на меня взглянул. Мысли он, что ли, читал. Да нет, куда ему… Менталисты в дозоры не ходят, а сидят на самом верху, на хороших должностях, и в ус не дуют.
– Итак, не стоит медлить. Брат Давл и я отыщем и уничтожим мертвый лес, а брат Риак, – он указал на второго серого, – тем временем разберется с шакаи-ар. Слишком все это подозрительно. Уж не действовал ли он заодно с мертвецом?
Я подавила горестный стон. Что они к нему прицепились? Неужели все усилия по отвлечению внимания орденцев пропадут даром?
– А… А как же я? – вдруг ляпнула я в порыве блестящей импровизации. – Мама меня дома ждет! Пусть лучше брат Риак меня проводит. И вообще, вдруг тот, с когтями, опять на меня нападет? Пока вы его по городу ищете.
Белый задумался.
– Девочка права. Отпускать ее одну неразумно. Далеко ты живешь, дитя?
От слова «дитя» меня покоробило, но я бодро ответила: