Белая тьма: Диана
Шрифт:
– Простите, вы Любовь Алексеевна? – обратилась Диана к не очень опрятной женщине.
– Да, да.
– Значит, вы мой новый классный руководитель? Я – Мегелева Диана.
– Ах, так это ты? Становись рядом, а после линейки я представлю тебя классу.
Любовь Алексеевна любезно улыбалась, но Диане она почему-то не понравилась. Уже значительно поседевшие волосы классной руководительницы явно давно не мылись и были собраны в дульку. На лице – ни грамма косметики, а пухлые руки аккуратно сложились на закошлатившейся кофте. Такая неухоженность и неаккуратность не могли вызвать
Диана перевела взгляд на ребят из класса, те в свою очередь, с интересом наблюдали за новенькой, но делали вид, что не замечают ее. Она подумала, что нужно заговорить самой и со всеми познакомиться, но поняла, что вовсе не хочет этого делать. Диана вспомнила свой родной класс и захотела убежать отсюда куда-нибудь подальше, например, на другую линейку, в другом городе. Сглотнув ком, застрявший в горле, она уставилась на директора школы, рассыпающуюся в любезностях.
Поднимаясь по лестнице, Диана с облегчением подумала, что, по крайней мере, немая экзекуция закончилась, и сейчас она будет представлена классу. Любовь Алексеевна вывела ее к доске и обхватила за плечи:
– Класс, познакомьтесь, у нас новенькая, ее зовут Мегелева Диана. Прошу любить и жаловать.
В этот самый момент послышался щелчок, и заколка Дианы отскочила в сторону, прямо под ноги какого-то парня. Тот, состроив гримасу, посмотрел сначала на побеспокоивший его предмет, а затем перевел взгляд на его хозяйку, которая, в свою очередь, пыталась привести в порядок рассыпавшиеся по лицу волосы.
"Этого еще не хватало! – сетовала Диана про себя, – Выгляжу, наверное, полной идиоткой". Заправив золотистые пряди за уши, она вонзила невозмутимый взгляд в стену.
– Ваше? – услышала она совсем рядом.
К ней подошел тот самый парень, к которому отскочила непослушная заколка. Диана протянула руку и уже собиралась забрать ее, но услышала колкую фразу.
– "Сделано в Китае", – продекламировал он. – Наверное, в подвале Гонконга.
Парень хохотнул и вслед за ним кто-то еще захихикал.
В одно мгновение на Диану уставилось около тридцати человек, она почувствовала себя кобылой на аукционе. Насильно натянув улыбку, Диана обратилась к классной:
– Я могу сесть?
– Да, конечно. Выбирай себе место и присаживайся.
Выбор Дианы был предельно ясен. Сесть за первую парту – показать себя заучкой, сесть за последнюю – и тебя воспримут двоечницей, поэтому она выбрала среднюю парту. К тому же, Диана успела посчитать, что является двадцать седьмой, а значит, сидеть за партой будет одна. Она обрадовалась и огорчилась одновременно, с одной стороны, ей не хотелось сейчас ни с кем сближаться, а с другой – сидеть одной, в чужом классе, это все равно, что среди белых квадратов нарисовать красный круг. Но, тем не менее, она села одна и не хотела думать о том, плохо это или хорошо. Любовь Алексеевна продиктовала расписание на завтрашний день, обсудила еще несколько вопросов и всех отпустила. Класс разошелся.
Вечером вместе с родителями Диана поехала смотреть их будущее жилище. Пройдясь по пустынным комнатам, она была сражена, четырехкомнатная квартира казалась просто огромной. В коридоре можно было танцевать вальс, его округлая форма прямо-таки располагала к этому, от него, словно лучики от солнца, отходили другие комнаты. Кухня разделялась аркой на две части: в одной планировалось готовить, а другую использовать как столовую. Рядом находились ванна и туалет, судя по величине первой, из нее вполне можно было сделать спальню. Обе детские шли одна за другой, Диана с радостью подумала, что в одной из них будет жить ее братик. Родительская спальня была напротив, а рядом с ней располагалось еще какое-то помещение, которое папа называл кладовкой. Но в наибольшем восхищении Диана оказалась от зала, он, как и кухня, разделялся на две части, но только двумя огромными арками. Дальнюю часть зала решено было сделать кабинетом.
– Ну что, тебе нравится? – спросил отец.
– Еще бы! Это просто царские апартаменты.
Олег Андреевич довольно улыбнулся:
– В течение года ремонт будет закончен, и мы сможем переехать.
Завершился вечер еще лучше, мама разрешила сделать несколько междугородних звонков, и после того, как Диана поговорила с бабушкой и дедушкой, она набрала номер Маши и весело произнесла:
– Ну, здравствуй!
– Ди! – радостно воскликнула та.
– Как у тебя дела?
– У меня все хорошо, только соскучилась ужасно.
– Не волнуйся, мы приедем на этих выходных, осталось забрать еще кое-какие вещи.
– Это просто супер! Буду ждать. Ну, а как тебе лицей и новые одноклассники?
– Даже не спрашивай, пока не знаю. Слушай, мне на днях такой странный сон приснился… – Диана выглянула из комнаты и, убедившись, что родителей нет рядом, начала рассказывать. – Мне снился Илья.
– Да?! – воскликнула Маша.
– Да, да! Ну, ты слушай, у меня мало времени. Илья сказал, чтобы я не расстраивалась из-за переезда, так как ничего не происходит случайно.
– И что ты думаешь, он хотел этим сказать?
– Возможно, наша третья сестра живет в Ставрополе, и мне предстоит ее найти.
– Возможно, но я тоже не буду прекращать поисков, вдруг она все же здесь.
– Хорошо.
Попрощавшись, Диана положила трубку и откинулась на кровати. Ей было сложно смириться с таким количеством перемен: новый город, новая школа, новая квартира, все новое! Она больше не могла общаться с друзьями часами по телефону, не могла пойти гулять, потому что и гулять-то было не с кем. А завтра предстояло снова идти в лицей, снова видеть незнакомые лица, снова играть в молчанку. Как не хотелось!
Диана открыла шифоньер и окинула взглядом свои вещи, нужно выбрать что-то не сильно броское, но достойное, ведь встречают по одежке, а вот свои умственные способности она будет показывать позже. Диана выбрала темно-синие джинсы и фиолетовую кофту с черными гипюровыми вставками. У кофты был большой вырез, и она решила надеть под нее новый бюстгальтер, который увеличивал грудь. "Образ получится не вульгарный, но весьма соблазнительный. К тому же, фиолетовый цвет очень сочетается с золотистым цветом моих волос. Решено, именно так я завтра и пойду! – Диана нырнула в кровать и, глубоко вздохнув, откинула тревожные мысли, – Илья прав, наверно, это все не зря".