Белочка во сне и наяву
Шрифт:
Вадим спрятал лекарство.
– Представляю, как великий и ужасный Герман Евсеевич обрадуется, когда увидит на полу мой хладный труп. Готов спорить, что любезный хозяин отдаст его чучельнику, и вскоре головушка дизайнера повиснет вон на той стене между кабаном и жирафом. Представляешь, Нина, входишь ты сюда с новыми занавесками, а я на тебя смотрю стеклянными глазами!
Зуева, пропустив слова сына мимо ушей, повторила сказанную мной фразу.
– Кажется, потолок на голову падает? Лампа, у вас
Договорить Нина Феликсовна не успела, в каминную влетел тщедушный подросток, который, видимо желая понравиться девочкам из класса, выкрасил волосы в ослепительно белый цвет. Сначала я подумала, что это сын истребителя четвероногих, но потом поняла: мальчик одет в очень дорогой, сшитый на заказ костюм, манжеты его рубашки застегнуты запонками с крупными бриллиантами, на ногах у него ботинки из натуральной кожи змеи, на запястье болтаются золотые часы размером с будильник, который в детстве поднимал меня в школу. От подростка разило дорогим парфюмом и сигарами. Он завизжал:
– Вы экстрасенсы, которые переоборудуют квартиры?
И до меня дошло – перед нами сам хозяин, великий и ужасный Герман Евсеевич Фомин.
Глава 8
– Нет, мы не лечим карму пиявками и не исправляем энергетику, – спокойно ответила Нина Феликсовна. – Мы дизайнеры, наша задача сделать интерьер дома уютным, комфортным, подобрать драпировки, обои, мебель, ковры. Никакой мистики, все очень просто.
– Как ни назови, один хрен, – резюмировал хозяин. – Каролина, дура, где мой чай? Я опять задыхаюсь! Скорей! Пить!
Горничная вбежала, неся на золотом подносе литровую кружку синего цвета.
– Сколько тебя, идиотку, ждать? – в очередной раз схамил Герман Евсеевич. Затем плюхнулся в кресло, отхлебнул из посудины и стал громко вещать: – Я построил квартиру, обставил, украсил, бабла вкачал в интерьер немерено, приобрел все самое лучшее, шикарное. Люстры из Италии, мебель американская, камин немецкий, ничего российского, все из экологически чистых материалов, а я задыхаюсь в этой комнате. Воздух, как кисель, в легкие не втекает!
– Понимаю вас, – с сочувствием произнес Вадим, почесывая руку.
– Нет, тебе не понять! – внезапно разозлился Герман Евсеевич, вскочил и забегал по гостиной. – Камин стоил пятьдесят тысяч евро, люстра тридцать. Обои из древнего папируса. Мне обещали, что они погасят все плохие волны. И где эффект? Паркет из бивней мамонта. Поставщик клялся, что при ходьбе я с каждым шагом буду оздоравливаться. И почему мне так тошно?
Нина Феликсовна откашлялась.
– Разрешите объяснить. Жить на кладбище некомфортно. Думаю, в гостиной всегда холодно. Так?
– Аж озноб до костей пробирает, – прошептала Каролина. –
– Кто тебе рот открыть разрешил? – изумился хозяин. – А ну заткнулась! Кругом воры, обманщики, мерзость, гадость. Эй, что у тебя на руке?
Домработница растопырила пальцы.
– Ничего.
– Да не к тебе, идиотке, обращаюсь! – гаркнул «вежливый» хозяин и подошел к Зуевой. – Покажи кольцо!
Нина Феликсовна вытянула вперед руку.
– Неплохая вещичка, – процедил Фомин. – У меня такой нет. Продай. Хочу.
– Вы носите женские украшения? – удивился Вадим.
– Нет, – отрезал хозяин.
– Зачем тогда вам этот перстень? – не утихал парень.
– Не люблю, когда у меня чего-то нет, а у тебя это хорошее и дорогое есть, – объяснил нувориш.
– Кольцо фамильная ценность, – объяснила Зуева. – Передается из поколения в поколение. Я от него не откажусь ни за какие деньги.
– Чушь! – выпалил Фомин. – Я предложу миллион баксов, так еще упрашивать будешь, чтобы взял твою хреновину.
– Давайте попробуем для начала поменять занавески, – перевела разговор на другую тему Зуева. – Здесь станет светлее и тогда…
Герман вскочил, подбежал к стене, на которой висела здоровенная морда носорога, и затопал ногами:
– Не хочу света! Мне нужен кислород! Душно тут.
– Может, открыть окна? – не выдержала я. – Устроить сквозняк?
– Московский воздух отнюдь не целебен, – хмыкнул Вадим.
Фомин замер, открыл рот, но не успел произнести ни звука. Огромная коричнево-серая голова с рогом на носу сорвалась со стены, упала прямо на тщедушного бизнесмена и погребла его под собой.
В каминной повисла тишина. Потом Вадим выпалил:
– Ох и ни фига себе!
Нина Феликсовна подбежала к останкам носорога и крикнула:
– Вы живы?
– Бу-бу-бу-бу, – донеслось из-под чучела.
– Вроде он реагирует на раздражитель, – обрадовался Вадим. – Ну-ка, секундочку…
Зуев несколько раз попытался приподнять то, что осталось от представителя африканской фауны, потом отошел назад.
– Тяжелая штука. Скажите, Каролина, у вас в доме есть домкрат?
– Надо у шофера спросить, – прошелестела домработница.
– Дура! – вдруг четко прозвучало из-под морды носорога. – Водитель поехал по делам, домкрат в машине.
Каролина мелкими шажочками подобралась к жуткой морде.
– Герман Евсеевич, вы в порядке?
– Не надейся, кретинка, – донеслось в ответ. – Дай пить! Живо!
Горничная убежала.
– Немедленно достаньте меня отсюда, – потребовал Фомин, – хватит по сторонам пялиться.
– Мы думаем, как лучше это сделать, – ответил Вадим. – О, кочерга! Ее можно использовать как рычаг.