Белое пальто в клетку

Коркозович Казимеж

–  Как вы думаете, что он искал?

–  Как это что? Конечно, марки! Этот мошенник думал, что я ношу их с собой.

–  Что вы предприняли?

–  Теперь я жалею, что не вышвырнул его за дверь.

Тогда я только пробурчал что-то и мы рассорились.
– Что вам ответил Стецкий?

–  Он утверждал, что хотел включить лампу, стоявшую на столе, и при этом задел за стул. Как будто в комнате не горела люстра! Глупое объяснение.

–  А вы не подумали, что Стецкий говорил правду?

Я ничего не понимаю в марках, но, возможно, ему действительно понадобилось больше света. К тому же, как я слышал, вы знакомы со Стецким довольно давно, он должен был знать, что вы не носите марки с собой.

Белецкий какое-то время смотрел на Выдму, ничего не говоря, наконец, заметил в растерянности:

–  Вы так думаете?.. Считаете, что это возможно? А я был уверен, что он хотел меня обокрасть.

–  С коллекционерами и не такое случается, пан Белецкий. Они убеждены, что все покушаются только па их добро. Пока все. Спасибо.

Оставшись вдвоем с поручиком Герсоном, Выдма отодвинулся вместе со стулом от стола и спросил:

–  Ну, гений криминалистики, что скажешь?

–  О Белецком?

–  Нет. О своих успехах.

–  Отпечатки пальцев - на проверке, план здания у меня с собой. Урбаняк был вчера у зубного врача сразу после десяти. Она подтвердила воспаление надкостницы и, поскольку опухоль была незначительная, произвела экстракцию, или, попросту говоря, удалила ему зуб.

–  На чем основан ее диагноз?

–  Я не спросил, но приблизительно зпаю, как это выглядит. Стучат по зубам; если пациент подскочит, тут тебе и диагноз готов.

–  Но ведь делают и снимки.

–  Только не тогда, когда пациент стонет от боли.

–  Довольно просто симулировать - эту боль.

–  У нее не было таких подозрений, как у пас. Не могла же она предвидеть, что это окажется так важно?

–  Ладно, поздно теперь об этом говорить, слишком поздно. Скажи лучше, что, по-твоему, в этом деле главное?

–  Прежде всего то, что грабители знали о деньгах, оставшихся в сейфе. Значит, у них здесь есть свой человек.

–  Так уж обязательно? О том, что выплату перенесли на следующий день, знали все сотрудники.- Выдма исподлобья посмотрел на поручика.

–  Тем не менее это факт. Столь серьезная операция, как грабеж, требует организации п тщательной подготовки. Значит, неожиданно полученное известие о переносе выплаты, а заранее такое нельзя было предвидеть, застало группу готовой к действию.

–  Так, наверное, и было. Они только ждали случая.

–  А если бы он не представился?

–  Вот в том-то и дело! Или выжидали, пли сами создали подходящую ситуацию. Пожалуй, может подтвердиться твое предположение относительно того, что у них был здесь свой человек. Подходящую ситуацию, скажем, создал Урбаняк, хотя я еще не могу утвержать, что преднамеренно. Поэтому ты немедленно займешься им. Чтобы завтра к полудню у нас уже были данные о его знакомствах и связях.

–  Неужели этот человек для пользы дела пожертвовал собственным зубом?
– бросил поручик иронически.

–  Второе,- продолжал Выдма,- это ключи. Сейф не был взломан, значит, ключи подделали. Их держал в руках Урбапяк, кроме того, Эльмер, а возможно, и Стецкий. Но вот что меня мучает больше всего: как случилось, что убитый вахтер дал подойти к себе так близко и ему вонзили нож в спину? Возможно ли такое, если он не знал убийцы?

–  Наверняка даже должен был знать…- согласился Герсон.

–  Меня радует, что ты это подметил…- Выдма и не пытался скрыть ехидства.

–  Сарказм как форма давления на подчиненного?
– пробурчал поручик.- Нехорошо. Что дальше?

–  Просмотри протокол допроса Эльмер. Возможно, там будет какая-то ясность относительно ключей. Это второе лицо после Урбаняка, на которого падает подозрение. Третий - Стецкий. Теперь бросай в бой своих рыцарей, а сам вызови в управление ночных вахтеров, может, они что-нибудь добавят к делу.

–  Слушаюсь…- Герсон почесал нос.

–  Затем это незакрытое окно… Обнаружены ли какие-нибудь следы на подоконнике и на полу?

–  На подоконнике царапины, возможно от сапог, и немного шлака. А вот пол уборщица успела тщательно протереть.

–  Покажешь мне это окно, а потом я пойду к Герману. И как договорились - первая встреча завтра в двенадцать.

В окно он увидел низкое длинное здание из белого кирпича с рядом продолговатых окон под крышей, крытой толем. На крючках висели красные пожарные лестницы, порыжевшие от дыма и дождей. У стены стояли бочки для воды и ящики с песком.

Выдма открыл окно и внимательно осмотрел покрытый жестью подоконник. Заметил подковообразную линию, резко прочерченную в начале и едва заметную к концу. Долго изучал ее, потом перенес взгляд на лестницы и дорожку из утрамбованного шлака, отделяющую склады от административного здания.

–  Шлак на окне мы собрали,- доложил поручик.- Невооруженным глазом видно, что он с этой дорожки.

–  Лестницу повесили на место, выходит, не очень торопились…

–  Если б оставили, ее бы могли сразу заметить и поднять тревогу. Оконную ручку тоже вытерли.

–  А шлак забыли смести! И окно не закрыли на шпингалет.

–  Как они могли его закрыть, если выходили тем же путем?

–  Ты забываешь о вестибюле. Дорога через него уже была свободна.

–  Заметали следы, правда, не очень тщательно. Похоже, что не все было продумано до конца.

–  Или уж слишком хорошо продумано. Допроси-ка как следует ночных сторожей, может, что и заметили, если не спали где-нибудь по углам.

Спустившись внпз, Выдма осмотрел лестницы.

–  Погляди,- обратился он к Герсону,- что-то на них не видно следов шлака. Не похоже, что ими пользовались.