Белое Рождество. Книга 1
Шрифт:
На сей раз молчание на том конце линии затянулось еще дольше.
– Я вообще не собирался с тобой встречаться. – Теперь в голосе Кайла не угадывалось и следа былого оживления.
– Я тоже, – процедила Серена. – Но посуди сам, Вьетнам – это Вьетнам, а жена – это жена. Не могу же я отпустить тебя, не попрощавшись и не пожелав вернуться домой со щитом или на щите... ну, сам знаешь.
– Хочешь сказать, перспектива моего невозвращения возбуждает в тебе плотские желания? – с ленивым интересом осведомился Кайл.
– Нет! Я и не думала об этом! – Возмущение Серены было столь велико, что она отбросила тон равнодушной беззаботности и, прежде чем успела прикусить язык, выпалила: – Я тосковала по тебе, будь ты проклят! Я хочу тебя!
– С этого и надо было начинать. – В его голосе вновь зазвучало веселье, и хотя Серена не могла видеть Кайла, она не сомневалась, что его глаза искрятся смехом, а губы расплываются в улыбке. – Ты позвонила в ту самую минуту, когда я собирался в суточное увольнение. Где мы его проведем?
– Здесь, – быстро произнесла Серена. – В постели.
– Где это – «здесь»?
– В мотеле Дэйлвилла.
– Понял, – с военной четкостью отозвался Кайл. – Буду через сорок минут.
Ему хватило тридцати пяти. Распахнув дверь своего номера, Серена судорожно вздохнула и вытаращила глаза. Кайл приехал в форме. На мундире безупречного покроя сверкали серебристые крылышки и уоррент-офицерские нашивки. На голове красовалась лихо заломленная фуражка.
– Боже, Кайл! Ты прекрасен! – От нахлынувшего вожделения Серена едва держалась на ногах.
Ярко-голубые глаза Кайла встретились с ее глазами, а уголки губ приподнялись в ленивой улыбке, которая всегда сводила ее с ума.
– Ты и сама недурно выглядишь. – Кайл шагнул в комнату, и Серена тут же бросилась ему навстречу и обвила руками его шею.
Ладони Кайла скользнули по спине Серены и легли на ее ягодицы, прижимая девушку к твердой выпуклости на его брюках. В одном ее мизинце было больше стиля, чем в целом теле иной женщины, и Кайл не собирался упускать наслаждение, которое сулила нежданная встреча, как бы ни противился этому голос здравого рассудка.
– Господи, Кайл, как я по тебе соскучилась! – заговорила Серена низким охрипшим голосом, прерывавшимся от желания. – Я так хотела видеть тебя, вдыхать твой запах, ощущать твой вкус!
– И как же я пахну, черт побери? Ты говоришь так, будто я какой-нибудь кабан, – заметил Кайл, поднимая ее на руки и шагая к огромной двуспальной кровати.
Серена издала горловой смешок, прижимаясь губами к его шее, прикасаясь к ней языком, пробуя на вкус.
– Ты пахнешь мылом, созревшими на солнце лимонами, свежим хлебом... О Господи! – Она ласково стиснула его кожу зубами. – А на вкус ты – просто объедение!
– Дай-ка и я тебя отведаю, – чуть осевшим голосом отозвался Кайл, опуская Серену на постель и задирая до пояса ее короткую юбку.
Серена задрожала в сладостном предвкушении, закрыла глаза и запустила пальцы в его черные шелковистые волосы. За последние десять месяцев она изменяла ему великое множество раз, но так и не испытала того самозабвения, которое в ней возбуждал Кайл. Он вызывал в ней страстное желание, доводил до экстаза, заставлял трепетать.
– Я люблю тебя, Кайл! – шептала она, потрясенная внезапно открывшейся ей истиной. – Люблю тебя! Люблю! Люблю!
Когда они отделились друг от друга, блестящие и скользкие от пота, Кайл откинулся на подушку и спросил таким голосом, словно и не было этой неистовой любовной схватки:
– Ты уже подписала бумаги?
Серена примостилась рядом, прижавшись головой к его животу и положив руку ему на бедро. Она медленно зашевелилась и села. Ее волосы струились поверх твердой высокой груди.
– Нет, – ответила она. – Но подпишу, если ты хочешь.
Кайл смотрел на нее сквозь полузакрытые веки, размышляя.
– Да, – сказал он. – Пожалуй, так будет лучше.
Серена отбросила волосы за плечо и нерешительно произнесла:
– Я знаю, о чем ты думаешь... но ты ошибаешься. В моих отношениях с Лэнсом нет ничего противоестественного. То, что ты увидел, – это лишь единичный случай. Все произошло вопреки моему желанию.
Кайл спустил ноги с кровати, во всем великолепии своей наготы подошел к небрежно сброшенному мундиру и принялся шарить в карманах, разыскивая сигареты и зажигалку. Он не испытывал ни малейшего желания поднимать этот вопрос. Он видел то, что видел, а протесты оскорбленной невинности лишь грозили вновь всколыхнуть в нем чувство отвращения. Он достал пачку, вынул сигарету и бросил ее Серене.
– Что-то я не припомню, чтобы ты кричала «помогите, насилуют!», – заметил он.
– Нет, но я плакала и умоляла его остановиться, – дрогнувшим голосом произнесла Серена. – И Лэнс остановился. Когда он пришел в себя, ему было так стыдно за происшедшее, что я была вынуждена утешать его.
– И чем же ты могла утешить извращенца? – язвительно осведомился Кайл, зажигая сигарету и глубоко затягиваясь. – Он ведь твой брат. Как ты могла позволить ему хотя бы прикоснуться к себе после того, что он уже сделал и что собирался сделать?
Серена ответила ему взглядом, полным сознания собственной правоты.
– Могла, потому что люблю его, но совсем не так, как ты думаешь. Я люблю Лэнса, потому что прежде он был самым дорогим для меня человеком. Это трудно объяснить, но в нем есть какая-то ранимость, которая пробуждает во мне инстинктивную потребность оберегать, защищать его. Он не любит тебя и никогда не полюбит; наша свадьба потрясла его. То, что произошло между мной и братом в детской, можно в равной степени объяснить вспышкой гнева и подавляемой страсти. Уже при следующей нашей встрече Лэнс извинился. То был очень неприятный случай, и мы с Лэнсом о нем забыли. Я бы хотела, чтобы и ты забыл.