Белое золото, черная смерть
Шрифт:
— Где она живет? — спросил комиссар.
— Недалеко, на 115-й улице, — сказал Могильщик.
— Доставьте ее сюда, — велел комиссар.
Капитан отправил за ней двух белых детективов, радуясь, что так легко отделался.
Билли не успела накраситься, как она красилась для сцены, и потому вид у нее был юный, скромный, даже невинный — как у многих лесбиянок. Ее полные, мягкие губы были естественного розового цвета, глаза без туши выглядели ярче, меньше и круглее. На ней были черные полотняные брюки, белая блузочка, и, глядя на нее, никак нельзя было сказать,
— Это был просто каприз, — сказала она. — Я ехала мимо моста посмотреть на мою яхту и увидела, как дядя Бад мирно спит в своей тележке. Его белая шевелюра напомнила мне хлопок, я остановилась и спросила, не может ли он достать кипу хлопка для моего танца «Коттон». Он сказал: «Дайте пятьдесят долларов, и я достану хлопок, мисс Билли». Я дала ему деньги — знала, что клуб мне возместит расходы. И в тот же вечер он доставил хлопок.
— Куда? — спросил комиссар.
— В клуб, конечно, — недоуменно ответила Билли. — Зачем мне кипа хлопка дома?
— Когда? — спросил Могильщик.
— Не знаю. — Ее порядком раздражали идиотские вопросы. — До моего прихода в десять. Он оставил хлопок у входа на сцену, и мне пришлось велеть перетащить его ко мне в уборную.
— Когда ты после этого виделась с дядей Бадом? — спросил Гробовщик.
— Нам незачем было видеться. Я же ему заплатила.
— Но ты его потом видела? — не унимался Могильщик.
— Да с какой стати?
— Подумай, — сказал Могильщик. — Это важно.
Она подумала, а потом ответила:
— Нет, с тех пор не видела ни разу.
— Тебе не показалось, что с хлопком что-то уже делали? — спросил Гробовщик.
— Откуда ей знать? — удивился Могильщик.
— Я вообще впервые в жизни видела настоящий хлопок, — призналась Билли.
— Как об этом узнала Айрис? — спросил комиссар.
— Даже не знаю. Она вроде как слышала мой телефонный разговор. Я прочитала объявление в «Сентинеле» и позвонила. Мне ответил человек с южным акцентом. Сказал, что он полковник Калхун из организации «Назад на Юг» и хлопок ему нужен был для собрания. Я решила, что он хохмит, и спросила, где же он собирается проводить собрание. Когда он сказал — на Седьмой авеню, я совсем убедилась, что он шутит. Я сказала, что у меня самой хлопковое собрание в Коттон-клубе на Седьмой авеню, и пригласила его прийти. Он согласился. Я-то, конечно, пошутила, когда запросила за хлопок тысячу долларов…
— Где была Айрис, когда вы говорили по телефону? — спросил комиссар.
— Я думала, она еще в ванной, но она, похоже, прокралась в гостиную бесшумно, босиком. Я была в гостиной, сидела на диване спиной к столовой. Она вполне могла подслушивать незаметно для меня. — Она снова улыбнулась своим мыслям. — Очень похоже на Айрис. Я бы и так ей все рассказала, но она предпочла подслушивать.
— Вы не знали, что она сбежала из тюрьмы? — мягко спросил комиссар.
Наступило молчание, зрачки Билли расширились.
— Она сказала мне, что детективы Джонс и Джонсон выпустили ее искать Дика. Я этого не одобряла, но, в конце концов, это не мое дело.
Воцарилось
Билли заметила все эти странные перемены и спросила невинным голосом:
— А что это за кипа хлопка?
— В ней было восемьдесят семь тысяч долларов, похищенных у Дика, — пояснил весело Гробовщик. — Они были спрятаны внутри.
— О-о-о! — простонала Билли, падая на пол, но Могильщик успел ее подхватить.
Прошла неделя. Гарлем прочно занял первые страницы бульварных газет. Сексапильные девицы, обезумевшие убийцы, а также южные полковники и психи-детективы как могли развлекали почтеннейшую публику. Кровавые описания убийств и грабежей изображали Гарлем преступным адом. Дик О'Хара и Айрис проглатывались ньюйоркцами на завтрак вместе с овсянкой, обоим были предъявлены обвинения в мошенничестве и убийстве второй степени. Айрис вопила со страниц газет жирными черными строками заголовков, что ее надула полиция. Движение «Назад в Африку» состязалось с движением «Назад на Юг» за газетное пространство и читательские симпатии.
Погибшие стрелки были явно великими мастерами своего дела, и Могильщика с Гробовщиком все вокруг поздравляли с тем, что им посчастливилось уцелеть.
Полковнику Калхуну и его племяннику Рональду Компсону было предъявлено обвинение в убийстве Джошуа Пивина, рабочего из Гарлема. Но штат Алабама отказался выдать их нью-йоркской Фемиде на основании того, что убийство негра не составляет преступления по законам Алабамы.
Семьи поборников О'Мэлли устроили митинг в поддержку Гробовщиками Могильщика на том самом месте, где недавно были ограблены. Шесть свиных туш были пущены на жаркое, и детективам были вручены памятные карты Африки. От Могильщика потребовали речи. Он встал, посмотрел на карту и сказал:
— Братья, карта эта постарше меня. Если вы хотите попасть в эту вашу Африку, то это возможно только через могилу.
Никто не понял, что он имел в виду, но все равно он удостоился аплодисментов.
На следующий день оба детектива были упомянуты в приказе комиссара как проявившие исключительную отвагу и выдержку, но повышений не получили.
Владелец похоронного бюро Г.Исходус Клей всю неделю только и знал, что хоронил. Это оказалось столь прибыльным занятием, что он выдал своему шоферу и помощнику Джексону премию, каковая позволила последнему жениться на своей невесте, с которой он состоял в незаконной связи уже шесть лет.
Тихим вечером в среду Гробовщик, Могильщик и лейтенант Андерсон сидели в кабинете капитана и пили пиво.
— Не понимаю полковника, — говорил лейтенант. — Что он хотел — развалить движение О'Мэлли или просто их ограбить? Кто он — борец за идею или просто вор?
— Он борец, — сказал Могильщик. — За то, чтобы чернокожие только и знали, что собирали хлопок на Юге.
— Да, полковник считал движение таким же антиамериканским, как большевизм, и хотел уничтожить его любой ценой, — сказал Гробовщик.