Белые ходят вторыми
Шрифт:
— С бабой какой-то, наверное, поругался, — хмыкнул Киернан, продолжая изображать из себя оловянного солдатика. Мы все такими были перед разъярённым хищником-генералом.
— Почему с какой-то? — удивился один из ребят справа. Бэрк, кажется. — Разве он не женат?
— Наш генерал? — весело шепнул всезнающий и всевидящий Лоунард. — О женитьбе он даже не думает! Я на днях услышал обрывок его разговора с Клертом. Говорили как раз о бабах. Полковник спрашивал, не надумал ли он жениться, тем более что под боком есть такая замечательная кандидатура, как сестра
— И что он сказал? — шепнул Бэрк.
Вот честно, хуже придворных сплетниц!
— Ответил, что только не в этой жизни. Особенно на шиари Ноэро. Извини, Риф. — Кадет виновато улыбнулся.
А в следующую секунду в наказание за болтовню заработал наряд.
— Сегодня вылижешь все туалеты, Фольт, на втором этаже, — наметил для него программу на вечер генерал. — А если ещё хоть пискнешь, завтра пойдёшь на третий.
И это он ещё не слышал, о чём именно трепался здесь Лоунард. А если бы услышал… Впрочем, лучше бы я тоже не слышала.
Знаю, глупо, но слова Фольта занозой застряли в мыслях. Особенно уточнение про шиари Ноэро. Я злилась. Понимала, что не должна, не имею права и вообще, весь этот трёп — ерунда! Пусть остаётся холостяком — на здоровье!
Но неприятный осадок всё равно остался.
Из-за этого на уроках я была рассеянной, что не укрылось от внимания преподавателей. Дермонт посоветовал не витать в облаках, профессор Монтелла заявил, что новоявленные таланты не дают мне права зазнаваться и игнорировать его предмет, а Клерт вообще пригрозил, что если не перестану сидеть с отстранённым (ладно, он сказал: с идиотским) выражением лица, зачёт не сдам.
Для большинства первокурсников урок по военной тактике был последним. Меня же ещё ждали два часа в компании пожилого хроновика. Идя на встречу с шейром Вентурой, я мысленно представляла, как старик мне скажет:
— Нет у тебя, мальчик, хронового дара. Не было тогда, не появилось и сейчас. Иди отдыхай.
Хорошая мечта.
За окнами академии уже стемнело. Тусклые светильники на стенах подсвечивали коридоры мягким тёплым светом, в то время как за окном в чернильной тьме кружили белёсые снежинки — напоминание о стылом воздухе и колючем морозе.
Я продолжала думать о грядущем занятии, вспоминала о болтовне Лоунарда на поверке. Снова невольно злилась на генерала и мечтала о том, чтобы этот день скорее закончился.
И тут меня неожиданно окликнули:
— Риф! Подожди!
Я уже привыкла, что меня называют именем брата, а Бриан привык так ко мне обращаться. Запыхавшийся, явно чем-то взволнованный, он подбежал и на выдохе выпалил:
— Я только что видел твою тётю!
— Тессу? — опешила я. — Но… но как ты понял, что это она?
Кадет нервно улыбнулся:
— Налицо семейное сходство. Её пропустили.
— В академию?!
— Да, сюда! — нетерпеливо воскликнул он. — Я видел, как она входила в кабинет Эскорна. Они сейчас вместе!
И мгновения оказалось достаточно, чтобы понять, зачем Тессе понадобился генерал. Выругавшись, я рванула по коридору,
Вот и попросила тётю о помощи!
* * *
Вейнанд Эскорн
С желанием разыскать мальчишку из музея он боролся весь вечер и всё воскресное утро. Хотелось найти его, допросить, выяснить, что же всё-таки уже успело случиться между ним и рыжеволосой занозой, казалось, намертво застрявшей в его мыслях.
Лайре он больше не верил. Не верил её словам и улыбкам.
Да и себе тоже не доверял. Там, в музее, на какое-то мгновение показалось, что она тоже к нему тянется. Желает того же самого.
Иллюзия? Мираж?
Наверняка. С первого дня их знакомства Лайра из кожи вон лезла, давая понять, насколько её тяготит его общество. Как могла показывала, что с трудом выносит его внимание, а время, проведённое с ним, сродни наказанию.
Вейнанд терпел, злился, всякий раз при встрече с Ноэро напоминая себе, что просто выполняет волю покойного маршала. Отдаёт долг чаровику, которого любил и почитал, как родного отца.
И который отдал за него жизнь.
Но постепенно, незаметно встречи с шиари Ноэро перестали быть просто данью памяти Одеру Ноэро.
Он ждал возможности её увидеть, их прогулки, разговоры ему едва ли уже не снились. В конце концов, генерал был вынужден признать, что Лайра ему интересна. В ней было столько энергии, столько жизненного огня, что порой Вейнанду казалось, он смотрит на бушующее пламя. Оно завораживало, манило, рождало в глубинах сознания мысли и желания, на которые не имел права.
Роль любовницы генерала она точно не заслужила.
— Надо скорее выдать её замуж… — пробормотал мужчина, опускаясь в кресло за письменным столом.
Получив назначение в военную академию, он почти перестал появляться в столичном доме. Мать с младшим братом и невесткой предпочитали шумной Леонсии размеренную жизнь провинции, в родовом имении Эскорнов — Деверише. Поэтому городской особняк почти всё время пустовал. Домоправитель, экономка, кухарка, конюх и две горничные — скромный штат прислуги для человека его положения. Но больше ему и не требовалось. В те редкие моменты, когда оказывался дома, Вейнанд предпочитал уединение.
С трудом удалось заставить себя отвлечься от мыслей о Лайре. Запретив себе думать о бунтарке с янтарными глазами и такими манящими, наверняка сладкими губами, он стал разбирать корреспонденцию. За последние две недели её накопилось немало. Приглашения на суаре и праздники, счета и отчёты из Девериша, а также… многочисленные письма от шейров, заинтересованных в наследнице Ноэро.
Обычно подобные знаки внимания родители юной шиари получали уже после бала дебютанток. Родителей у Лайры не было, поэтому все романтического характера писульки отправлялись ему, как исполнителю последней воли маршала. А он, по традиции, должен был передать их Лайре, тем самым якобы облегчая девушке непростую задачу — выбрать себе спутника жизни.