Белые ходят вторыми
Шрифт:
— Она ему нравится? Твоя сестра? — зачем-то уточнил генерал.
— Мы с ним… — Я прикусила язык, а потом ответила: — Мы все хорошие друзья, а на тему чувств мы с Брианом никогда не говорили.
И это, в общем-то, была правда. Если Торнвилу и был кто-то интересен, я об этом не знала.
— Хорошо, — задумчиво кивнул Эскорн.
Несмотря на это своё «хорошо», он не выглядел удовлетворённым моим ответом.
Наконец он ушёл, и только тогда я переоделась. О душе, как обычно, не могло быть и речи. Зато свиданию с раковиной в нашем с Брианом
После ужина я отправилась в библиотеку, сидела там до самого отбоя, штудируя книги, выписанные Вентурой. Закончила около одиннадцати, когда кадеты и преподаватели уже крепко спали. Мне тоже этого хотелось, уснуть крепко, восстановить за ночь силы, но в планах значилось другое — разговор с чаровницей.
Башню, которую облюбовала для себя профессор Имада (или скорее её вынудили облюбовать), я обходила десятой дорогой. До сегодняшнего дня. Идя по тёмному коридору, чувствовала ледяную дрожь на коже, колючий страх в сердце, жуткую усталость во всём теле. Несколько раз порывалась повернуть обратно, но чего во мне было хоть отбавляй, так это ослиного упрямства.
Я упрямо шла сквозь густую тьму (почему-то это крыло почти не освещалось), а оказавшись у подножия винтовой лестницы, на миг остановилась. Снова оглянулась, снова подумала, что, может, не стоит, ну его… И снова, мысленно на себя прикрикнув, шагнула вперёд.
Одна ступень, другая… Я поднималась, не чувствуя под собой ног, слыша отдающиеся в ушах удары сердца. Ещё и ещё… Пока наконец не остановилась перед неплотно прикрытой дверью. Постучала тихонько, вслушиваясь в скрип старой рассохшейся створки, но разрешения войти так и не последовало.
— Шиари Имада, это я… эмм… Ноэро…
Потянув дверь на себя, шагнула в комнату и почувствовала, как сердце в груди сбивается с ритма, а потом и вовсе замирает. От ужаса и осознания, что пропала.
— Здравствуй. Проходи, Лайра.
Улыбаясь чуть насмешливо, иронично, на меня смотрело его императорское величество.
Глава 13
О том, как дышать, я вспомнила, наверное, уже спустя целую вечность. Да и то только лишь потому, что правитель Эргандара вдруг громко, весело рассмеялся.
А в следующее мгновение я услышала уже другой голос… Женский, с игривыми нотками, полный довольства:
— Видела бы ты себя со стороны! Думала, ещё пару мгновений и сползёшь по стенке!
Именно это я и собиралась сделать, потому что ноги, если честно, не держали. И даже когда липового императора окутало серой дымкой, а спустя секунду (не больше!) передо мной предстала профессор Имада, мне всё ещё хотелось схватиться за сердце или потерять сознание.
Лучше — всё сразу.
— Вы выглядели так… убедительно, — пробормотала я, втайне злясь на преподавательницу.
Вот уж странные у неё шуточки! Я уже с жизнью сто раз успела попрощаться, а она стоит себе и улыбается! Досуг себе за мой счёт скрашивает…
— Ты тоже со стороны выглядишь очень убедительно, — улыбнулась чаровница, а потом попросила: — Покажись. Я хочу посмотреть на настоящую тебя.
Пока снимала иллюзию, сердце продолжало стучать как ненормальное. Только что я испытала самый настоящий ужас и даже сейчас, глядя в улыбающееся лицо этой маленькой женщины, продолжала бояться, что ещё мгновение и увижу Адальгера III. Услышу от него обо всех своих грехах и преступлениях. А также о наказании, которое непременно будет ждать бунтарку Лайру.
— Красавица, — тихо изрекла Имада, когда перед ней предстала настоящая я.
В форме кадета, но всё равно девушка.
— И с братом вы так похожи. Неудивительно, что тебе удалось задурить всем головы.
Я вздрогнула, когда лицо чаровницы, её одежда — ажурная светлая блуза и простая серая юбка — подёрнулись дымкой. Исчезли тёмные кудри, обрамлявшие тонкое личико, стёрлись серо-голубые глаза, тонкие губы и родинка у левого виска. А вместо Имады появилась… я.
Всё произошло настолько быстро, что я даже не успела выдохнуть. И снова сердце, на миг запнувшись, пустилось в галоп. Казалось, я смотрюсь в зеркало, вижу своё собственное отражение.
— Ну, как я тебе? — в голосе чаровницы снова зазвучали игривые, весёлые нотки.
Утром, когда с ней столкнулась, Имада чем-то напомнила мне смешливого ребёнка, а сейчас ощущение, что передо мной не женщина, а маленькая девочка, только усилилось. Она искренне радовалась моему появлению, словно я была подружкой, заглянувшей поиграть в куклы.
— Вы так быстро набрасываете чары…
— И ты со временем, моя дорогая, тоже так сможешь, — заговорила она теперь уже моим голосом, и у меня мурашки побежали по коже.
Одно дело самой примерять иллюзии и менять голос с помощью иллюзорных чар и совсем другое видеть, как это происходит у тебя на глазах.
— С хорошим наставником (а я, поверь, очень хороший наставник) ты многого сможешь достигнуть. Подойди. — Она поманила меня к себе, а когда я приблизилась, взяла за руку и подвела к зеркалу.
Зеркал здесь было несколько, как и кресел с мягкими, выцветшими от времени подушками. Подоконники были заставлены горшками с растениями, пол устилал толстый ковёр с потускневшим узором. В глубине комнаты, у самого камина, угнездился рабочий стол с креслом, а у стены напротив темнел длинный стеллаж, доверху набитый книгами.
— Сейчас ты мастерски примеряешь на себя образ брата. — Имада, снова успевшая сбросить чары, встала у меня за спиной и продолжила тихо говорить, скользя взглядом по моему отражению: — Но чаровик, особенно такой, как ты, моя дорогая, способен на много, много больше. Мы своего рода тоже оборотники, но если физический оборот требует время, сил и выносливости (поверь, боль, которую они испытывают во время превращения, не каждый способен вынести), то иллюзору ничего этого не нужно. Главное, это дар и умение им управлять. Ну и, — Имада улыбнулась, — немного актёрского мастерства. Без него даже самая искусная иллюзия не сработает.