Белый Бушлат

Мелвилл Герман

— На фалы! Фалы отдать! Паруса на гитовы!

Поздно.

Ибо прежде чем с нагелей успеют отдать снасти, смерч нагрянет на судно и задует как сто тысяч чертей. Мачты изогнутся, словно ивы; паруса располосует на ленты; снасти распушит, как шерсть, и на судно навалятся такие пенные валы, будто его погрузили в чан бродящего пива.

А теперь, если первая же налетевшая на мостик зеленая громада не смыла нашего капитана за борт, забот у него окажется хоть отбавляй: вероятнее всего, что к этому времени он не досчитается трех своих мачт, а изодранные в клочья паруса его унесет ветром. А то еще судно рыскнет к ветруили ветром его увалит. И в том и в другом случае сжалься, господи, над моряками, женами их и малыми детьми и, о небо, не забудь и страховщиков!

Привычка к опасности прибавляет смелости храброму, но делает его менее отчаянным. Примером тому служат моряки: кто

чаще всего ходил вокруг мыса Горн, делает это всего осмотрительней. Опытного мореходца не введут в заблуждение предательские бризы, иной раз ласково уносящие его к широтам рокового мыса. Едва приблизится он к нему на известное, заранее определенное расстояние, как он объявляет аврал и готовит судно к возможному шторму. Как бы легок ни был бриз, брамсели убирают, привязывают самые прочные штормовые паруса и все на палубе надежно принайтовливают. Теперь все меры приняты, и если на судно, когда оно обогнет мыс, внезапно с траверза налетит жестокий шквал, обычно с ним ничего не случается; ну а если уж случится, то все со спокойной совестью идут ко дну.

Иные морские капитаны, видимо, считают дух мыса Горн своенравной и капризной бабой, за которой нужно поухаживать и которую необходимо улестить, прежде чем добьешься ее благосклонности. Сначала они осторожно приближаются к ней, не правят дерзко на мыс, а лавируют и так и эдак, чтобы подойти к нему бочком. То они вызывающе ставят брам-лиселя, то смиренно стараются отвратить гнев этой Иезавели [137] двойными рифами на марселях. Но даже если она под конец порядком разъярится и вокруг потрепанного корабля шторм разведет на несколько дней свирепую свистопляску, они не оставляют своих намерений. Сначала они убирают малейший клочок парусов, ложатся в дрейфи там как бревно ожидают, куда заблагорассудится буре их погнать.

137

Иезавель — согласно библейской легенде, жена Ахава, царя Израиля. Нарицательное имя для злобной, наглой и распутной женщины.

Если это не помогает, они ставят трисельи ложатся на другой галс. Но и это ни к чему не привело. Шторм воет все так же хрипло. Наконец ветер заходит и начинает дуть в корму; отдают фок, отбрасопливают реи и мчатся в фордевинд, а неутомимый враг преследует их вихревыми шквалами как бы для того, чтобы до конца показать им свою неумолимость.

Другие корабли, не наталкиваясь на столь жестокие штормы, тем не менее тратят целые недели в тщетных попытках обогнуть против незатихающего ветра в лоб этот неистовый край света. Ложась то на один, то на другой галс, они утюжатморе, обивая порог постылого мыса.

Первые мореплаватели, прошедшие мыс Горн, несмотря на все препятствия, были голландцы Ле Мер и Схоутен [138] . До них в Тихий океан проникали Магеллановым проливом; в те времена, очевидно, не было известно, что существует еще какой-то другой путь и что земля, носящая теперь название Огненной, представляет собой остров. Несколько миль южнее последней расположена кучка островов, именуемых Диего. Между ними и Огненной Землей пролегает пролив Ле Мера, названный так в честь первого мореходца, достигшего таким путем Тихого океана. Ле Мер и Схоутен на своих неуклюжих суденышках натолкнулись на целый ряд сильнейших штормов — прелюдию к долгой череде подобных испытаний, через которые пришлось пройти большинству их последователей. Знаменателен факт, что корабль Схоутена «Горн», давший название мысу, чуть не погиб, огибая его.

138

Ле Мер Якоб (1585–1616) на «Согласии» и Схоутен Виллем Корнелиус (ок. 1580–1625) на «Горне» первыми обогнули мыс Горн при переходе из Атлантики в Тихий океан 31 января 1616 г.

Следующим мореплавателем, обошедшим мыс, был сэр Фрэнсис Дрейк, который, участвуя в экспедиции Роли [139] и увидев впервые с Дарьенского перешейка [140] «славное южное море», как и следовало ожидать от истинного англичанина, дал обет с божьей помощью провести туда английский корабль, что он и выполнил к превеликому замешательству испанцев, обосновавшихся на побережьях Чили и Перу.

Но, быть может, самое жестокое испытание при плаванье вокруг знаменитого мыса выпало на долю эскадры лорда Энсона [141] в 1736 году. Бедствия и страдания этой экспедиции увековечены в трех замечательных и в высшей степени интересных отчетах [142] .

Первый написан совместно плотником и артиллеристом «Уэйджера»; второй — юным Байроном, гардемарином, служившем на том же судне; и, наконец, третий — священником с «Центуриона». У Белого Бушлата все они есть; это самое подходящее чтение в бурную мартовскую ночь, когда ветер стучит оконными рамами, а дым из труб прибивает к мостовой, пузырящейся от дождя.

139

Ралей (Роли) Уолтер (1552–1618) — английский государственный деятель, дипломат, мореплаватель, поэт и писатель. Организовал несколько экспедиций в Северную и Южную Америку.

140

Дарьенский перешеек — узкий перешеек неподалеку от Панамского, ближе к материку Южной Америки, ширина его 46 миль.

141

Энсон Джордж (1697–1762) совершил кругосветное плавание в 1740–1744 гг., а не в 1736 г., как пишет Мелвилл.

142

Сочинения, упоминаемые Мелвиллом: первое — «Путешествие в Южные моря в 1740–1741, правдивый отчет о гибели корабля его величества „Уэйджер“, написанный Балкили (артиллеристом) и Джоном Камминзом (плотником)»; второе — «Повествование, содержащее отчет о величайших страданиях, испытанных автором и его спутниками на побережье Патагонии» Джона Байрона, вышедшее в 1768 г.; третье — «Кругосветное плавание в годах 1740–1744 Джорджа Энсона, эсквайра, ныне лорда Энсона, составлено Ричардом Уолтером М<агистром> И<скусств>, капелланом корабля его величества „Центурион“, 1748».

Впрочем, если вы хотите получить исчерпывающее представление о мысе Горн, достаньте несравненную книгу «Два года простым матросом» моего друга Даны [143] . Но вы ведь умеете читать и, без сомнения, уже прочли ее. Главы, в которых он описывает мыс Горн, были, я уверен, начертаны ледяной сосулькой.

В настоящее время ужасы мыса Горн несколько поубавились. Объясняется это тем, что к нему в значительной мере привыкли, но более всего — всесторонним улучшением судов, а также мерами, принимаемыми повсеместно, чтобы сохранить здоровье команд при длительном воздействии на них неблагоприятных климатических условий.

143

Дана Ричард Генри (1815–1882) — американский юрист и автор знаменитой книги «Два года простым матросом» (1840), в которой описал свое плавание из Бостона в Калифорнию и обратно. Сочинение Даны оказало сильнейшее влияние на американскую литературную маринистику 1840-х годов.

XXV

Горячие денечки у мыса Горн

Все холоднее и холоднее; близимся к мысу Горн. Теперь настал черед грего, бушлатам, тужуркам, шерстяным курткам, штормовым курткам, непромокаемым курткам, малярным курткам, круглополым курткам, коротким курткам, длинным курткам, словом, всевозможным курткам, не исключая, разумеется, и бессмертного белого бушлата, который застегивают уже на все пуговицы и тщательно одергивают за полы, чтобы прикрыть ими чресла.

Но увы! полы эти были прискорбно куцы; и хотя на груди он был нафарширован всякой всячиной не хуже рождественской индейки и в сухой холодный день грел эту часть тела вполне исправно, однако в области поясницы был короче балетных пачек, так что в то время, как моя грудь пребывала в умеренной зоне, там, где она переходит в тропическую, мои злополучные ляжки находились на Новой Земле, откуда ничего не стоит сосулькой дошвырнуть до полюса.

Опять же повторные промокания и высушивания, которым подвергался мой бушлат, существеннейшим образом сократили его размеры, особенно сели рукава, так что обшлага неприметно доползли чуть ли не до локтей, и, надевая его, приходилось прилагать известные усилия, чтобы протиснуть руку в эту деталь моего обмундирования.

Я попытался пособить горю, обшив полы неким парусиновым рюшем или оборкой в качестве дополнения или продолжения первоначального замысла, и повторил эту операцию на рукавах.

Теперь самое время для всякой непромокаемой одежды, кастора просмоленных брюк и рабочего платья, морских сапог, шарфов, рукавиц, шерстяных носков, вязаных фуфаек, теплых рубашек, телогреек из буйволовой и подштанников из лосевой шкур.

Команде по части обмундирования предоставлена нынче полная свобода. Матросы напяливают на себя все то, что могут наскрести, пеленаясь в старые паруса и натягивая на голову вместо ночных колпаков изношенные носки. Сейчас самая пора бить кулаком себя в грудь и говорить как можно громче, чтобы поддержать кровообращение.