Белый континент
Шрифт:
Единственной вещью, которая вселяла в него некоторую надежду, был тот факт, что в последние годы его зрение как будто немного улучшилось. Почему так вышло, он не знал: по всей логике, близорукость должна была только усилиться, потому что, поступив в университет, он окончательно отказался от очков и даже дома читал без них. Тем не менее, если раньше ему приходилось чуть ли не утыкаться носом в книгу с достаточно мелким шрифтом, то теперь он мог держать ее на почти нормальном расстоянии от лица. Правда, то, что лекторы писали на доске, он все-таки разобрать не мог, а потому не был до конца уверен, что успешно пройдет проверку зрения.
Дойдя до комнаты, где желающие записаться в армию проходили осмотр, Руал резко распахнул дверь и, как в холодную воду, кинулся к столу, за которым сидели члены комиссии. Их оказалось всего трое — пожилой бородатый врач и два молодых ассистента. Предчувствуя свой провал, юноша уже заранее видел в них противников, стремящихся помешать ему выполнить свой долг, а заодно еще сильнее повысить свою выносливость, однако, вопреки его ожиданиям, старший из медиков встретил Руала вполне приветливой улыбкой:
— Ваше имя, молодой человек?
— Амундсен, Руал Энгельберт Гравнинг. Двадцать один год, — быстро ответил тот, чувствуя, что еще немного, и эти трое заметят его волнение.
— Очень хорошо, Амундсен, — доктор что-то записал на лежащем перед ним листе бумаги. — Раздевайтесь.
В первый момент Руал лишь страшно обрадовался, что его осмотр начнется не с проверки зрения, но уже в следующую минуту смутился — ему еще никогда не приходилось раздеваться перед мужчинами, да к тому же совершенно ему незнакомыми. Однако медлить было нельзя, и он начал торопливо расстегивать куртку, страстно желая, чтобы осмотр закончился как можно скорее. Глава медкомиссии, тем временем, встал из-за стола и подошел к молодому человеку.
— Перечислите, чем вы болели в детстве, — попросил он, дожидаясь, пока Амундсен закончит возиться со своей одеждой. Юноша нахмурился и бросил на врача неуверенный взгляд:
— В детстве? Да я, кажется, ничем серьезным не болел… Не помню…
— А в последние годы?
— Тоже ничем, — Руал, наконец, разделся и выпрямился, глядя на врача напряженным взглядом. Никогда еще он не ощущал себя таким беззащитным, даже когда еще во время учебы в университете вместе с другими студентами-медиками впервые посетил квартал свиданий. А старый доктор, как назло, принялся внимательно его разглядывать, удивленно хлопая глазами и прищелкивая языком.
— Ну-ка, согните руку, молодой человек, — проговорил он, взяв Амундсена за плечо и сжимая его вздувшуюся высоким горбом мышцу. — А теперь вторую! Нет, это просто поразительно! Скажите, Амундсен, как вы смогли развить такие сильные мускулы?
— Ну… — несмотря на то, что Руал изначально рассчитывал поразить комиссию своей силой, таких бурных восторгов он не ожидал и на миг даже растерялся. — Я уже восемь лет занимаюсь спортом. Хожу на лыжах, играю в футбол…
— А насколько часто?
— Да каждый день практически…
— Это поразительно! — снова повторил врач, обернувшись к двум другим медикам. — Я уж думал, в наше время вообще не осталось молодых людей, которые следят за своим здоровьем! Амундсен, подождите, пожалуйста, еще пару минут, не одевайтесь, я сейчас…
С этими словами доктор выскочил за дверь, оставив Руала наедине со своими посмеивающимися ассистентами. Юноша опустил глаза, не зная, куда ему деться, и надеясь, что глава комиссии действительно ушел ненадолго — в помещении было прохладно, и хотя холода он не боялся, торчать в голом виде посреди плохо протопленной комнаты было весьма неприятно.
Доктор действительно вернулся быстро, но Амундсена это совсем не обрадовало — вслед за главой медкомиссии в комнату вошли еще несколько человек в военной форме.
— Вот, посмотрите, господа, какой замечательный парень! — в голосе указывающего на Руала врача по-прежнему звучало восхищение. — Не то, что предыдущие — то толстяки отъевшиеся, то хилятики! Спортсмен, футболист, волевой человек!
— Да уж, — одобрительно прогудел один из вошедших офицеров. — Если бы вся наша армия состояла из таких парней…
«Чтоб тебе провалиться, старый сморчок!» — выругался про себя Амундсен. — «Ты бы еще весь Королевский полк сюда позвал на меня любоваться!»
К счастью, вскоре офицеры, восхитившись еще раз натренированными мышцами Руала и пожелав ему успехов на службе, ушли, и глава медкомиссии стал осматривать «поразительного парня» дальше, продолжая громко удивляться его сильному и красивому телосложению. Амундсен едва дождался, когда ему, наконец, позволят одеться, и уже в самый последний момент вдруг вспомнил о проверке зрения, которой так опасался вначале. Однако врач уже диктовал своим ассистентам вес и рост новобранца Руала, и молодой человек благоразумно не стал напоминать ему об осмотре глаз. Убедившись, что медкомиссия дает ему добро на воинскую службу, он проворно выскочил за дверь и бегом помчался на улицу: он так и ждал, что врач обнаружит свою оплошность и бросится его догонять. Но этого не случилось — и за последующие недели армейской подготовки, как и за три года учебы в университете, никто из окружавших Руала людей так и не догадался о его близорукости.
Не знал об этом и Отто, молодой человек, с которым они подружились во время службы и который оказался первым, кому Амундсен доверил свою тайную мечту — покорить Северный полюс. Почему-то он ожидал, что приятель, как в свое время мать, отнесется к этому скептически, но Отто отреагировал на его слова крайне заинтересованно:
— Руал, а ведь это, должно быть, потрясающе интересно! Побывать там, где никто из людей еще не был… Слушай, а ты уже где-нибудь путешествовал?
— В том-то и дело, что пока еще нет, — вздохнул Амундсен, — Но уже давно собираюсь. Хочу проверить, насколько хорошо я себя к этому подготовил.
Глаза его друга загорелись нетерпеливым огнем:
— Руал… А куда ты хочешь отправиться? И можно мне будет пойти с тобой?
— А ты правда этого хочешь? — обрадовался начинающий путешественник. — Знаешь, это было бы просто замечательно — вдвоем мы с тобой справимся с чем угодно! Я думаю для первого раза устроить не очень большой лыжный поход в Хардангерское плоскогорье. Это недалеко, там есть людские поселения, но и разных препятствий наверняка будет достаточно. Что скажешь?
Отто был в полном восторге, и в ближайший свободный день молодые люди уже сидели в библиотеке над атласом, составляя маршрут будущего похода. Затем начались сборы необходимых вещей, покупка новой теплой одежды и спальных мешков и приведение в порядок лыж. Руал по новой штудировал работы Нансена и других полярников и внезапно с удивлением обнаружил, что не может найти в них ответы на многие вопросы, теперь оказавшиеся для него крайне важными. Так, он не знал, сколько надо брать с собой еды для трехдневного зимнего перехода через небольшое нагорье, и понятия не имел, как это можно рассчитать. При этом времени на то, чтобы подолгу торчать в библиотеке, у них с Отто было не так уж много, да и вообще от выбранного Руалом в спутники товарища было довольно мало толку. Он старательно выполнял все, о чем Амундсен его просил, но лишь в том случае, если ему подробно разъясняли, что и как надо сделать. А поручение «пойти в читальный зал и поискать там что-нибудь о расходе продуктов» приводило молодого человека в состояние полнейшего ступора. И хотя поначалу Руалу нравилось, что друг беспрекословно подчиняется его распоряжениям, вскоре неспособность Отто сделать что-то самостоятельно стала его раздражать. Он даже начал подумывать о том, чтобы отправиться в горы одному, но, в конце концов, решил, что так делать все же не следует: в будущем, когда он станет настоящим путешественником, вместе с ним в Арктику поплывет достаточно много других людей, и он должен будет научиться с каждым из них находить общий язык. А потому поход в компании безынициативного помощника можно считать одной из первых тренировок на умение взаимодействовать.