Белый лебедь и Небесный дракон

Люди всегда стремились к богатству и славе. Не смотря на то, что города людей славились своим великолепием и сокровищами, они становились крупнее, и их властолюбивым правителям хотелось большего. В королевстве Кенингдер, что простирается в южном Мортенвальде от океана на юге, и до великой реки Балиер на севере, поменялось уже шесть династий правителей. К двадцать четвёртому столетию третьей эры власть в свои руки взял дом Мордира - четвёртое древо, самые близкие потомки первой династии королей. Не было никогда такого порядка в королевстве, пока не пришли Мордиры. Все боялись их и уважали. За своё послушание народ Кенингдера получал защиту и спокойствие. Воры, мародёры и разбойники прятались от королевской гвардии в самых потаённых местах и даже боялись выходить на тракты. Большое значение отдавалось технической революции. В Кенингдере появились первые воздушные корабли, большое значение по всему Мортенвальду начал получать порох. В Кенингдере он закупался у гоблинов Мрачных гор и использовался для добычи ресурсов на склонах гор. И все эти прогрессы были под чутким контролем дома Мордира. Однако, не смотря на спокойствие в королевстве, отношения с другими народами, населявшими Мортенвальд, наоборот были в упадке. Теперь не каждый эльф или гоблин мог попасть в Кенингдер. Его границы стали более замкнутыми и неприступными. Свободными для перемещения становились лишь южные

морские пути к Фронервальду. В 2322 году третьей эры на трон взошёл сорокалетний государь Шаддар Мордир. В своё правление он решил расширить сферы влияния и власть Кенингдера. Неизвестно как долго он вынашивал свой план, но первым его шагом было использование диких земель Лингфилда. Номинально территория Лингфилда была наследием союза эльфов Элмира и людей Кенингдера. Начав строить заводы и поселения на территории Лингфилда, люди нарушили экосистему существ живших там много сотен лет. Эти существа не могли противостоять заселению людей и вскоре начали или погибать или расселятся в южной части Элмира и на острове Манкарт. Графы Элмира были недовольны положением дел и дабы исправить его и не вызвать недовольств в 2324 году был подписан договор обязывающий людей покинуть север Лингфилда до истоков реки Керес. Этот договор хоть и номинально, но разделил власть эльфов и людей в Лингфилде. Однако дикие существа - лингсы не захотели переселяться обратно и южный Лингфилд, так и остался пустым. На этом король Шаддар не остановился и бросил свой взгляд на восток. В течение всего 2326 года шли переговоры с вождями гоблинов, и в итоге был подписан договор, который сделал Бергстад буквально провинцией Кенингдера. На местах власть сохраняли вожди гоблинов, но теперь они оказались под полным влиянием людей. Бедность и голод вынудили гоблинов стать под прямое подчинение Кенингдера. Они боялись торговой блокады, в случае которой они оказывались в плачевном положении. Так как сами ресурсы гоблинов были скудны, они закупали большинство товаров за пределами Бергстада и больше половины товаров предоставлял именно Кенингдер. Однако планы Шаддара были связаны отнюдь не с захватом гоблинских земель, шахт и рудников. Королю нужны были союзники и поставщики руды в его следующем шаге по расширению власти королевства в Мортенвальде. В 2327 году флот Кенингдера перекрыл устье Балиера на перешейке рядом с Кроскостом и остановили торговлю Эренора. В этом же году войска вошли в города халфлингов и хотели они того или нет объявили Эренор частью королевства Кенингдер. Это всполошило весь Мортенвальд и естественно вызвало волну агрессии. Не все халфлинги так просто смирились с этим и начались восстания. Шаддар знал, что задев халфлингов, он вызывает на себя гнев их вечных друзей - великанов олог-нуи. Для этого им и нужен был союз с воинственными племенами гоблинов. В ноябре 2327 года король олог-нуи - Радогольд Великий поставил людям ультиматум: или они покидают Эренор или Олог-нуи навечно забывают о дружбе с людьми. Ультиматум был отвергнут, и Гиантор объявляет войну. За несколько месяцев пребывания в Эреноре люди создали неплохие укрепления, и так же на северный берег Балиера было переброшено 11 отрядов подготовленных к войне гоблинов численностью 4 тысячи воинов. Своих ресурсов задействовал король Шаддар тоже не мало. Он выставил армию из трёхсот кораблей и 20 тысяч воинов. В эту войну Кенингдер впервые использовал боевые колесницы. У Шаддара была идеальная стратегия, он уже считал себя победителем, но, увы, недооценил мощь противника. 25 ноября 2327 года против воинов Кенингдера выступила всего лишь пятитысячная армия Олог-нуи и Халфлингов, но вооружённая оружием, против которого людям не чего было противопоставить. В этой войне широкое использование получило изобретение Олог-нуи и Халфлингов - мушкетов и ручных пороховых пушек. Они перезаряжались долго, но зато наносили противнику ужасный урон, против которого ни сабли, ни стрелы не могли противостоять. В Кенингдере мушкеты только начали появляться, в то время как в Гианторе они уже претерпели массу изменений. В первой же битве при Айрлингстоне люди потерпели сокрушительное поражение и понесли ужасные потери. Только теперь понял Шаддар Мордир мощь великанов и бесполезность флота. Почти всю войну корабли Кенингдера так и простояли без дела, так как олог-нуи не задействовали свои корабли, а оставили их охранять границы. Без лишних трудностей олог-нуи и халфлинги отвоевали Бакстон и двинулись дальше. Вторая и решающая битва за Эренор состоялась уже 5 декабря 2327 года у Принстона. Здесь понесла серьёзные потери и армия освобождавшая Эренор. Когда битва перекинулась к побережью, корабли Кенингдера стреляли из пушек в толпу сражавшихся, попадая и по своим и по врагам. На некоторое время олог-нуи и халфлинги отступили, но скоро пришло подкрепление, и Кенингдер проиграл эту битву. Огромные потери понёс Кенингдер в этой битве: погиб старший сын короля Шаддара, пятьдесят кораблей было захвачено халфлингами и много воинов пало в этой битве. Силы освободителей Эренора тоже были на исходе. Идти дальше в наступление было бессмысленно, так как на востоке ещё оставались гарнизоны людей и гоблинов. Война на месяц затихла, но и Шаддар Мордир и Радогольд Великий понимали, что новый ход соперника это лишь вопрос времени. Кенингдер уже почти потерпел поражение, но Шаддар не мог смириться с этим. Он просил о помощи эльфов Элмира и даже угрожал им торговой блокадой, но гордые эльфы не сломились перед угрозами короля. В этой войне эльфы от самого начала до самого конца продержали свой нейтралитет, хотя и олог-нуи и люди не раз пытались склонить их на свою сторону. Третья битва состоялась 8 января 2328 года. В ней не было много потерь, она завершилась отступлением по приказу кенингдерского генерала Асвара. Генерал не хотел опять терпеть большие людские потери и решил подождать и нанести удар в тот момент, когда отступать уже будет некуда. Вот его записи из дневника после поражения в третьей битве:

«Многие командиры осудили бы мои действия. Король приказывал держаться до конца, но у нас слишком много молодых солдат и воины гоблинов плохо обучены. Я не мог допустить, чтобы повторилось то, что случилось при Айрлингстоне. Наша война проиграна, но король никак не поймёт этого»

После третьей битвы не было больше крупных сражений и, в конце концов, в феврале 2328 года король Шаддар Мордир признал своё поражение, и войска Кенингдера освободили Эренор. Между королями Гиантора и Кенингдера, а также между графами Эренора был подписан мирный договор. Заканчивался он словами Радогольда Великого:

«И с этих пор не ступит больше человека с мечом на северный берег Балиера, ни в Эренор, ни в Гиантор. Иначе, если дом Мордира нарушит этот договор, будет война и смерть роду человеческому»

План Шаддара провалился и руки его отныне были связаны. Но это было ненадолго. Король проиграл первую войну, но не собирался отказываться от расширения власти. И на этот раз взор его был устремлён на юг к королевству Фронервальд. Многие годы между Кенингдером и Фронервальдом были нерушимые связи. Но жажда власти и величия затмили эту многовековую дружбу. За последние десятилетия Фронервальд пришёл в упадок. Власть королевских династий всё больше угасала, а богатство этих краёв давно кануло в безвестность. Большинство ресурсов Островов Свежести истощилось, а растущее население требовало всё больше. Многие уплывали в Мортенвальд, но большинство оставалось на своих родовых землях. Многие ресурсы Фронервальду пришлось привозить из Мортенвальда. Короли Фронервальда неразумно тратили сокровища Островов Свежести взамен на помощь Кенингдера. Так получилось, что скоро королевство обеднело и короли содержали при себе даже меньше ресурсов, чем многие князья из королевской династии. В итоге за несколько лет у них накопилось много долгов Кенингдеру. Король Шаддар решил не ждать, пока Фронервальд выплатит эти долги, а взять то, что он сам захочет. За год, увеличив свой флот в четыре раза и, наладив строительство воздушных кораблей, которые свободно могли за сутки достичь Островов Свежести, решил за место уплаты долгов оккупировать некоторые острова Фронервальда. В марте 2329 года на Остров Надежды приземлилось шесть воздушных кораблей под предводительством командира по имени Тарин Белегор. От имени короля Шаддара он объявил об оккупации острова. Нынешний король Фронервальда - Медельин Кеперон был в ужасе от действий Кенингдера, но ему тут же напомнили о его долгах. Король пообещал выплатить часть долга к концу апреля, а Шаддар в ответ, если король не выплатит часть долга, Кенингдером будут оккупированы соседний Кабальтин и Янтарный Остров. Посланец короля - Тарин Белегор серьёзно надавил на Медельина и заручился поддержкой князей Ямалинского и Глассариана, которые в любую минуту ради богатств могли предать короля. Медельину пришлось собрать дань со своих земель и с без того бедных крестьян, однако он опоздал на два дня и солдаты Кенингдера заняли Янтарный и Кабальтин. Медельин был просто в недоумении от наглости короля Шаддара и понимал, что хорошо это не кончится. Он начал понимать, что замысел Шаддара подчинить себе Фронервальд. Но пока Медельин был осторожен и не хотел, чтобы в его королевстве разразилась война.

Вторжение

Принцесса спускалась по лестнице дворца, озарённой вечерним светом, на первый этаж и уже с первого пролёта слышала громкие разговоры внизу. Она, не спеша, поддерживая подол расшитого платья, спустилась в большой зеркальный зал с блестящей алмазами люстрой над потолком и диковинными коврами под ногами. Легко ступая по ним, шаги принцессы не издавали ни звука. Прямо напротив лестницы стояла большая двустворчатая дверь, откуда и доносились разговоры. Дверь была сделана из дуба и была очень толстой, но в момент, когда девушка спустилась вниз, она была немного приоткрыта, поэтому было слышно, о чём говорят, собравшиеся там люди. Принцесса подошла поближе и внимательно прислушалась:

– Что же нам делать?
– говорил один голос.

– Я не позволю им забирать наши земли!
– нервно и громко отвечал другой - Это земли Фронервальда! Они не посмеют!

– Никто не знает мотивов короля Шаддара, можно ожидать чего угодно - говорил уже третий.

– С меня хватит! Последний раз я пресмыкаюсь перед ним! Я хочу встретиться с этим посланником! Сам, лично! Адмирал Вонг, снарядите мне корабль! Пора с этим покончить! Это всё... Все свободны.

Принцесса отскочила подальше от дверей и незаметно стала за одну из мраморных колонн, поддерживающих второй ярус дворца. Двери отворились и из них вышли несколько статных личностей. Некоторые были одеты как богатые бароны, другие в военной форме, с широкими наплечными латами и железных наручах. Последним вышел человек с негустой бородой, длинными волнистыми волосами. На нём была одета жилетка, по фасону напоминавшая кольчугу, а сзади висел пурпурный плащ до пола. Принцесса не спеша вышла из-за колонны и подошла к нему:

– Куда ты собираешься отплывать?

– А, Милена...
– произнёс он, увидев красивую девушку с белоснежной кожей, длинными тёмными волосами и с лёгким румянцем на щёках.

Взяв её за руку, он произнёс:

– Я знаю... Я обещал тебе эти дни... но понимаешь, возникли кое-какие обстоятельства. Я должен отправиться в Глассариан. Ты не будешь обижаться на меня?

– Конечно нет, отец - сказала девушка и кинулась в объятья - Я всё понимаю. Сейчас на тебе большая ответственность.

– Я обещаю тебе, когда эти времена закончатся, мы обязательно с тобой отправимся в Серебряный Ручей.

В этот момент во дворец вошёл явно испуганный человек с короткой стрижкой, диадемой на голове и с поклоном бросился к королю:

– Ваше высочество! Ваше высочество! Пренеприятное известие... Князь Ольгерд скончался!

– Что?
– в недоумении произнёс король - Но когда? Как?

– Его нашли сегодня утром мёртвым в постели! Ваше высочество, что я могу сделать?

– Пошли весточку с моими соболезнованиями в Денадейн, Андур... - ещё не до конца придя в себя, произнёс король - жаль я не смогу присутствовать на его похоронах...

Слуга тут же удалился и начал выполнять приказ короля. Король гневно оскалился и резким шагом направился в свои покои. Принцесса, молча, последовала за ним. Закрыв двери, чтобы никто не мог войти, король достал из серванта бутылку вина и налил в бокал. Он с грохотом приземлился на мягкое кресло и, отхлебнув вина, о чём-то задумался. Милена хотела успокоить его и, облокотившись на спинку кресла, обняла его.

– Всё в порядке... Всё будет хорошо - произнесла она.

– Нет не в порядке Милена!
– резко встал король, бросив бокал на пол - О, Менелир! За что нам это всё? Эта оккупация! Члены королевской династии мрут, как мухи! Меня предают князья моих же земель, Милена! Как может быть в порядке?

Девушка так же, не теряя спокойствия, попробовала успокоить отца:

– Но эти все беды ещё не в твоём дворце. Всё исправиться, я верю в это...

Король сел и успокоился. Он тяжело выдохнул и обнял дочь. Напротив, на стене висела картина прекрасной дамы, чертами лица похожей на Милену.

– Когда я смотрю на портрет твоей матери, мне всегда вспоминаются те хорошие времена ещё семь лет назад. Тогда не было таких забот...
– сказал король - А когда я смотрю на тебя, мне кажется, что она тоже рядом.

Милена улыбнулась и крепко прижалась к груди отца. Да, семь лет назад жизнь её семьи была совсем другой. Тогда они с отцом и с матерью жили в Даротане счастливо. Каждые выходные вместе отдыхали в особняке, находившемся на западном побережье острова Фагерот, где река Сильверот впадала в океан. Это было волшебное место, где принцесса Милена провела всё своё детство. Эти места благоухали цветами, сады распускались каждую весну по берегам реки. Не было места красивее и умиротворённей, но скоро детство закончилось. Семья всё реже отдыхала у берегов Сильверота. Семь лет назад закончилось правление дома Фонендера, и на трон из трёх претендентов от дома Кеперона был выбран именно Медельин - отец Милены. Вместе с женой и дочерью Медельин перебрался в Форкентрит, где занял своё место во дворце Верспулон. Первые годы правления Медельина были спокойными. Милена освоилась во дворце и, подобающе принцессе, приняла новую жизнь. Но спустя три года случилось горе. Мать Милены умерла от неизлечимой болезни. Горестными и полными отчаяния стали её дни. Только спустя ещё два года всё вернулось в привычно русло, но ненадолго. В марте нынешнего года солдаты Кенингдера вторглись в Фронервальд. Медельин был озабочен решениями проблем королевства. С отцом они уже редко говорили и путешествовали по Островам Свежести. Тучи сгущались над королевской семьёй. Только воспоминания о тех заоблачных временах грели душу короля и его дочери. Когда солнце опускалось за горизонт, и зажигались ночные огни Форкентрита, Медельин и Милена, молча, сидели у камина и любовались языками пламени постепенно затухающими в покоях Верспулона. Ночь опускалась над садами дворца и король с дочерью, пожелав друг другу спокойной ночи, заснули в своих постелях. Погода была неспокойной. За стенами дворца слышалось завывание ветра, который то и дело запутывался меж ветвей деревьев в саду, издавая сильный шелест. Милена никак не могла уснуть. Дурные мысли не покидали её голову. То и дело она открывала глаза и, лёжа без движения, смотрела в потолок. В итоге так и не уснув, она зажгла светильник, стоявший рядом с кроватью, и открыла большой комод, стоявший у стены. Надев лиловый бархатный халат, она осторожно приоткрыла дверь своей комнаты и выглянула в коридор. Светильники на стенах дворца ещё горели, но он был совсем пуст. Кроме Медельина и Милены во дворце жили: верный придворный и телохранитель королевской семьи Норин, посол Андур, предсказатель и маг Пармасмур и несколько слуг и стражников. Но все они уже давно спали, только несколько стражников обходили дворец с внешней стороны. Милена же последовала во внутренний двор, где находился прекрасный сад, украшенный фонтанами и небольшими водяными каналами, которые под светом луны превращались в ручейки. Принцесса прошла по дорожке, украшенной мозаикой через весь сад, и оказалась в другой стороне дворца. В этой стороне прямо у сада находились ступеньки, которые вели к небольшой резной деревянной двери. Дверь была раскрашена в синий и жёлтый цвет с порталом посередине, напоминающем врата к звёздному небу. Поднявшись по ступенькам, Милена постучала в дверь, и за ней после пары секунд молчания послышалось шорканье ног. Дверь отворил человек с густой седой бородой, взъерошенными волосами, в длинном халате и мягких меховых тапочках.