Белый Слон
Шрифт:
— Так суббота же, — обиделся мальчик, но тут же похвастался. — А нам родители хомячка купили! Мы назвали его Шнурком.
— Класс, — Лера потрепала мальчишку по без того лохматым волосам, и он недовольно отшатнулся. — А почему имя такое странное?
— Потому что он сразу же сожрал Сенины шнурки с новых кроссовок, — объяснила его сестра.
— О, шустрый хомяк. Верунчик, скажи мне, ты, случайно, не знаешь, что сегодня случилось?
— Нет, а что?
— Да ничего, не бери в голову. Вы что с Сеней с утра здесь сидите?
— Не, мы в кино ходили, —
— Не, Сень, я предпочитаю книги, — улыбнулась Лера. — Ну-ка скажите мне, а что вы собираетесь делать сегодня днем?
— Да мы не думали, — Вера пожала плечами и поправила беретку, которая то и дело сползала ей на нос. — А есть предложения?
— Ага, — сообщила довольная Лера. — Поиграем в шпионов? Вы будете как в фильме дети-шпионы — только никаких летающих ранцев!
— Ух, круто!!! — завопил Сеня, подпрыгивая. — Я буду настоящим шпионом! А какое у нас задание?
— Самое секретное, — шепотом сказала девушка, покосилась на мужиков, которые упоенно играли в шахматы и ни на что не обращали внимания. — Надо по очереди следить за домом напротив. И докладывать мне обо всех, кто туда приходит.
— Это где Мила живет? — уточнила Вера немного разочарованно.
— Да… — Лера отвела взгляд, не решаясь рассказать все. В конце концов, детям не нужно знать подробностей. Милы нет, и точка. — Она… уехала, Антон тоже. Но к ним может кто-нибудь прийти. И мне нужно знать кто.
— Зачем? — не унималась Вера.
— Это же секретное задание, — укоризненно покачала головой Валерия. — Вам не положено знать.
Сеня и Вера переглянулись, и девочка с хитрым прищуром спросила:
— А что мы будем с этого иметь?
— Наш человек! — Лера похлопала ее по плечу. — Хорошо, давайте я буду покупать вам билеты в кино целый месяц, и каждую неделю по шоколадке.
— Лучше мороженое, — облизнулся Сеня.
— Горло заболит, — отрезала Лера. — Ну что, идет?
— Идет! — хором ответили дети.
— Отлично. Только, — Лера пригрозила пальцем, — никаких вылазок, следить только из окна своей комнаты! Андестенд?
— Угу, — понурился Сеня.
— Не беспокойся, все будет в наилучшем виде, — усмехнулась Вера.
— Не сомневаюсь, — ответила с усмешкой Лера.
— Шах и мат! — вдруг заорал дядя Коля, со всей мочи шмякнув на доску ферзя, так, что несчастный вражеский король подпрыгнул и упал к ногам победителя.
Ошарашенный поражением Потапыч уставился на доску, будто увидел ее впервые. А дядя Коля — который, на самом деле, вовсе не был детям дядей — не мог нарадоваться.
— Ну и день сегодня! С самого утра счастливые совпадения! Сначала жена разрешила из дома выйти, даже не ворчала! Потом часы нашел — золотые, почти новые! А сейчас вот еще и в шахматы выиграл… Верно, сегодня мой день.
— А что, вам сегодня не надо на работу? — Лера отвлеклась от разговора с детьми.
Дядя Коля резко переменился в лице, загрустил и сказал:
— Нету ее, работы-то. Вчера была, сегодня нет…
— Вы что, опять пили? — укоризненно произнесла Лера, и по вздоху поняла — именно так и было. Это уже пятая работа, с которой Николая Сергеевича уволили из-за пьянства. Нет — он не был детям дядей, и девушка и ребята знали его исключительно по шахматам. Вера и Сеня обожали эту игру и уже через месяц после переезда в город N стали постоянными гостями «Сытого кота». Здесь они и познакомились с дядей Колей, который был совершенно никудышным шахматистом, но отличным рассказчиком и добрейшим человеком. В то время он еще не пил — он рисовал.
Лера же познакомилась с Николаем Сергеевичем… на помойке, как бы странно это ни звучало. Помойка в виде пяти мусорных баков находилась во дворе дома, где жил дядя Коля, и через который Рижская частенько проезжала, срезая путь к университету или направляясь в центр города.
Первый раз Лера увидела его — грязного и несчастного, копающегося в мусорном баке — в феврале позапрошлого года. Его легко можно было принять за обычного бездомного, но почему-то Лера остановилась и поздоровалась с ним. Просто так — ей захотелось. Потому что ей приятнее поздороваться с неопрятным бездомным, чем с одетым по последней моде самовлюбленным Homo Sapiensом.
К ее удивлению, «неопрятный бездомный» с искренней радостью отозвался на приветствие, и они стали здороваться каждый день. Постепенно Лера узнала, что он вовсе не бездомный, у него есть квартира и жена, а работал он всю жизнь художником. Но картины приносили гроши, хотя талант его не оспаривали даже столичные мастера. Только вот не сложилось. Жена не поддерживала, и постоянно пилила за то, что нет денег, что все люди как люди, а она вышла за неудачника, который только и умеет, что возюкать кистью по холсту.
А однажды сожгла все его картины.
И Николай Семенович сорвался. Одна бутылка, вторая, третья… Не находя утешения в творчестве, дядя Коля нашел его в водке. А жена предпочитала пьющего, но работающего на заводе мужика.
Правда, в помойке он рылся не в поисках бутылок, которые можно сдать в утиль. Дядя Коля искал там «потеряшек» — так он называл старые сломанные столовые приборы, радиоприемники, дырявые сапоги, разбитые сувениры и игрушки. Искал для того, чтобы дать им вторую жизнь. А потом, если повезет, и продать. «Они на меня похожи», — объяснил он однажды. — «Только я их починить могу, а вот мою жизнь уже ни один мастер не исправит».
Теперь, потеряв пятую работу, он стал искать утешение в выпивке, шахматах и «потеряшках».
— Чего это он? — шепотом спросила Вера, глядя на совершенно переменившегося мужчину.
— Ничего, — строго сказала Лера. — Вы собираетесь выполнять свое секретное задание?
— Так точно! — понуро отрапортовала девочка, и сказала. — Сеня, пойдем. Пока, дядя Коля!
Николай Семенович постарался улыбнуться, и снова опустил глаза.
Когда дети перешли дорогу, Лера обернулась к нему, и решила приободрить, перейдя на одну из любимых тем.