Белый слонёнок с поднятым хоботом
Шрифт:
– Артефакт? Какой ещё артефакт? – не понял Алексей. – От Георгия Андреевича остались только рассказы моей прабабушки…
– Ну, может быть, вы просто чего-то забыли, – перебил его Зиновьев, – давайте пройдём в ресторан, посидим спокойно, всё обсудим, а?
С одной стороны Алексею ничего не стоило пойти с этим субъектом в ресторан и рассказать ему всё, что он знает о своём прапрадеде, но, во-первых, отталкивала внешность субъекта, больше подходившая для бандита средней руки, чем для члена некой исторической организации; во-вторых, то, что он подошёл к нему вот здесь, в гостинице, а, значит, выследил; ну и, в-третьих… а в-третьих, пошёл он на хер со своими вопросами!
– Знаете, я только что оттуда… – попытался выкрутиться Алексей, – и потом, мне на работу нужно…
Зиновьев сощурил один глаз, отчего его физиономия стала ещё противнее.
– Будет вам, не были вы ни в каком ресторане, Алексей Анатольевич… и на работе вы неделями можете не появляться… вы же зять председателя правления… так?
Алексей почувствовал, как у него похолодело в паху и под пиджаком напряглись бицепсы.
– Кто вы такой, и что вам от меня нужно! – почти закричал он.
– Не кричите, Алексей Анатольевич, – грозно сказал Зиновьев, – кто я и что мне нужно, я вам уже сказал. Пойдёмте в ресторан, поверьте, так будет лучше для всех.
– …некоторое время назад в аукционном доме Дрюо в Париже в числе прочих документов распродавали архив русских эмигрантов, неких Денисовых-Чернышёвых. Среди обычного для таких случаев архивного мусора обнаружились прелюбопытные дневники бабки последней владелицы архива – Евдокии Денисовой-Чернышёвой вдовы прапорщика десятого Восточно-сибирского стрелкового полка Василия Чернышёва, который принимал участие в боевых действиях в Китае в девятисотом году. В этих дневниках, так сказать, и всплывает ваш прапрадед – подшкипер канонерской лодки «Гиляк» Георгий Андреевич Силаев…
Алексей слушал собеседника в пол-уха. Он смотрел в свою тарелку и пытался спокойно обдумать сложившуюся ситуацию, но спокойно не получалось. Мысли скакали в голове, как Бубка [2] в свои лучшие годы. Алексей никак не мог определить, насколько опасен сидящий напротив него человек, и что конкретно ему известно.
Рассказчик замолчал и приложился к стакану с минералкой.
– Алексей Анатольевич, вам неинтересно?
– Интересно, – ответил Алексей, ковыряя маленькой вилочкой склизкую шарлотку, – даже очень. Просто мне не понравился выбранный вами способ знакомства со мной. Вы что, не могли это сделать по-человечески, как все нормальные люди? Обязательно надо было за мной следить?
2
Сергей Бубка – знаменитый советский спортсмен-легкоатлет по прыжкам с шестом. Первый человек в мире, прыгнувший выше шести метров.
Зиновьев широко развёл руки.
– Уж простите великодушно. Нам вообще стоило больших усилий вас найти, а когда мы на вас вышли, то выяснилось, что проще всего поймать вас здесь. В прямом и переносном смысле этого слова.
Алексею захотелось вскочить и резким движением воткнуть десертную вилку в левый, мерзко прищуренный глаз собеседника, но он сдержался.
– Знаете, я ведь могу и службу безопасности вызвать, – от греха подальше откладывая острый предмет в сторону, сказал Алексей, – там мордовороты почище вашего работают. В их задачу как раз входит охрана первых лиц компании, к которым, как вы правильно подметили, я и отношусь. С ними и пообщаетесь. Это частная охранная фирма, они имеют право вас задержать до приезда полиции…
Здоровенная пятерня Зиновьева сделала несколько загадочных пасов в воздухе.
– Можете, но не сделаете. Они же быстро выяснят, что и с кем вы делали в гостинице. Оно вам надо?
От осознания правоты противника у Алексея закололо в боку. Чтобы успокоиться он сделал несколько вдохов и выдохов носом.
– Ладно, валяйте, что там у вас, – глядя в сторону, сказал Алексей, – только быстро.
Зиновьев с улыбочкой откинулся от стола.
– Вот так бы сразу. Мы остановились на вашем прапрадеде, который, как я уже сказал, во время службы на флоте участвовал в Русско-Китайской
3
Битва за форты Таку (4 (17) июня 1900 г.) – сражение, произошедшее во время подавления восстания ихэтуаней, между китайскими гарнизонами фортов Таку (Дагу) и силами международной коалиции – десантным отрядом и флотилией канонерок.
Алексей нехотя кивнул. Всё это он прекрасно знал. Знал он также, что чудом выживший в этом бою Георгий Андреевич по приезду домой заказал у своего брата иконописца икону святого Николая чудотворца, которая перешла к Алексею по наследству, но об этом он предпочёл промолчать. Мало ли чего.
Зиновьев шумно глотнул минералки и с довольным видом продолжил:
– Так вот, упомянутый выше прапорщик Чернышёв и ваш прапрадед оказались земляками и, совершенно точно, были знакомы до войны. Чернышёв в августе девятисотого года вместе со своим полком участвовал в штурме Пекина и, будем полностью откровенны, в разграблении императорского дворца. Из дневников его вдовы нам удалось установить, что ему достались некоторые из украшений императрицы Цы-си [4] . Да-да, той самой императрицы Цы-си! Ради сохранности он передал их вашему прапрадеду за вознаграждение. Когда и где они встречались, в письмах не сказано, по-видимому, это произошло в середине сентября на самом «Гиляке». Чернышёв находился там в составе десанта, который девятнадцатого сентября был высажен в порту Шанхайгуань. Встретив земляка, да ещё и хорошо знакомого, Чернышёв резонно предположил, что на корабле драгоценности будут в большей безопасности, чем у него, и, как я уже сказал, передал их вашему прапрадеду.
4
Цыси, (1835 – 1908 гг.) – вдовствующая Великая императрица цинского Китая, находившаяся у власти с 1861 по 1908 гг.
– И что, много тот нахапал? – спросил Алексей, которого рассказ захватил так, что он уже почти не злиться на своего несимпатичного визави.
– Совсем нет, – помотал головой Зиновьев. – Думаю, это была очень малая часть, даже крупица из всех богатств императрицы. Их у неё было столько, что их неполный перечень занимает двадцать четыре страницы мелкого шрифта! Чернышёву, скорее всего, достались какие-нибудь броши, кольца или серьги – небольшие вещи, которые можно было бы незаметно носить с собой. Самым крупным предметом была статуэтка слонёнка с поднятым хоботом размером примерно двадцать на десять сантиметров. Но тут надо понимать, что для прапорщика это были огромные богатства.
Зиновьев выдержал издевательскую паузу.
– Чернышёев погиб тридцатого сентября девятисотого года при взятии Мукдена, – сказал он, несколько понизив голос, – где похоронен – неизвестно. Из дневников следует, что ваш прапрадед, который оказался очень порядочным человеком, обещание сдержал и по возвращении в Хвалынск в девятьсот третьем году передал трофеи вдове, оставив уговоренную ранее часть украшений себе в качестве вознаграждения.
– Теперь понятно, на какие шиши он магазин купил! – не выдержал Алексей. – До службы он был помощником приказчика, а после дембеля – бац и хозяин целого мануфактурного магазина!
– Среди оставленных им вещей была и упомянутая выше статуэтка, – невозмутимо продолжил Зиновьев, – и мне очень хочется узнать, где она теперь.
Алексей посмотрел на него с нескрываемым удивлением.
– Не думаете ли вы, что эта вещь находится у меня?
Зиновьев снова мерзко сощурился.
– А она находится у вас?
– Нет, конечно! Если бы у деда остались, хоть какие-то драгоценности, их бы неминуемо изъяли в семнадцатом году. Вы, наверное, не в курсе, но наша семья очень сильно пострадала в революцию. Всё же ведь отобрали – и дом, и магазин, сами еле ноги унесли… какие там драгоценности!