Шрифт:
Белый Ворон
Пролог. Кровавый Рассвет
“Давным-давно, на заре человечества, миром правили четыре расы. Первая называлась “воронами” – это была темная раса. Они жили на Громовой Горе и владели мечами из красного камня или обсидиана. Их девиз звучал так: “Жизнь – это не песня”. Вторая раса – атланты, воины воды – обитали в Потерянном для людей Городе и владели трезубцами из черного сплава. Их девиз был таким: “Мы не позволим небу рухнуть и океану опуститься!” Третья раса – эльфы, живущие в Лесу Дождя, или, как сейчас называют
Теперь пришло время рассказать о расе, которая живет не на Земле, и о том, что произошло, когда люди этой расы вторглись на нашу планету. А именно: об Алых, живущих на Луне под предводительством своего короля по имени Алый Мститель. Алые владели страшными конями без кожи, имеющими способность летать в космосе, и их наездники захватывали планеты. Однажды алые нацелились на Землю, собрали огромное войско и полетели на своих Бельфегорах в ее сторону, вооружившись молотами из закаленного лунного камня.
Узнав о предстоящем вторжении, четыре расы Земли объединились и собрались все под одним знаменем. Это было большое белое полотно, на котором соком из стеблей одуванчиков был изображен остроухий эльф с копьем за спиной и вооруженный мечом с трезубцем. На его плече сидел черный ворон.
Когда алые спустились на Землю, их встретила многомиллионная армия, но и численность алых была огромной. Битва была длинной, погибли миллионы, но люди все же смогли дать отпор алым. Сражение вспыхнуло на Равнинах у Альп. Горы содрогались и рушились. Бой закончился на закате, и алые со своим королем, побежденные, сбежали. Над горами тогда поднялся Кровавый рассвет. Так и назвали это событие – Кровавый Рассвет.
Все это было очень давно, и сейчас, спустя десять тысяч лет, враги восстановили свои силы и снова нацелились на захват нашей планеты. Они тайно начали переправлять своих последователей маленькими группами на Землю…”
Отрывок из книги “Справочник летописца”. Остин П., 1000 лет после Кровавого Рассвета.
Глава
1.
Шальной день Максима Громова
Сегодня была веселая ночка: мало того, что родителей не было дома, так еще и мои коты устроили перепалку в коридоре. Я только решил хорошенько вздремнуть, как они забегали и заорали. Поплотнее укутавшись в одеяло, я попытался заснуть. Наивная ошибка! Коты носились без отдыха. Я вышел в коридор и застал их на стиральной машине. Тяжело вздохнув, я загнал их легкими пинками в ванную и прикрыл дверь: пусть подумают над своим поведением. Я зашел в комнату и снова прилег. Но Мурзик и Барсик, словно с ума сошли! Распахнули дверь, пять раз опрокинули бутылку с водой, которая стояла на столике у кровати, и принялись скакать по стенам, как люди-пауки (или коты-пауки, уж не знаю). Наконец, проснулась домработница Надя и тряпкой загнала их в переноску, предусмотрительно сделанную из железа, с решеткой из толстых прутьев, и закрыла дверцу на замок.
А днем, как всегда, учудил мой дружок Миша. Войдя в коридор, он сразу же грохнулся на коврик перед входной дверью из-за Барсика, подвернувшегося ему под ноги. Миша заработал шишку, а кот, невинным взглядом оглядев его, начал лизать лапу.
– Вот
Барсик, заметив, что ему хотят что-то показать, заинтересованно уставился на Мишу. Медленно приближаясь, Миша протянул к коту руку и резко на него прыгнул. Барсик, увернувшись, испуганно мяукнул, и в этот момент к веселью присоединился Мурзик и резко прыгнул на Барсика. Миша, споткнувшись об кота, снова упал, ударившись лбом о комод, минуя угол.
– Защитничек нашелся… – прохрипел он, потирая свой синяк на лбу, – теперь девчонки меня разлюбят… – Миша, высокий блондин с кудрями и синими глазами, на самом деле встречался со многими девочками из-за своей внешности.
Все это время я заливался хохотом. Мы вошли в гостиную и уселись на диван.
– Зачем пришел? – поинтересовался я.
Миша пошарил в карманах:
– Я хочу тебе кое-что передать…
Он вытащил из глубокого кармана джинсов бумажку и протянул ее мне. Я развернул бумажку – это была записка, написанная папиным почерком:
“Привет, сынок! Мы с мамой улетели в Альпы. Есть вероятность, что там, поблизости, находятся остатки большого старинного села. Мы уезжаем завтра рано утром, вернемся не скоро, но Надя приглядит за тобой. И – радостная новость! Ты поступил в тринадцатую, лучшую школу города! Сегодня получили письмо директора. Извини, что не попрощались – ты спал, а спишь ты не крепко, засыпаешь трудно, и мы не хотели тебя будить.
С любовью, мама и папа.”
– Опять они уехали… – огорчился я. – А откуда у тебя это письмо?
– Мне его дали твои родители вчера вечером. Ты тогда уже ушел, а они возвращались с работы. Мы ведь живем рядом, и вот… они заметили меня и передали письмо. Сказали, что ты сегодня рано заснешь, и что не будут тебя будить…
– Это правда. – буркнул я. – Я вчера заснул в девять. Вот до чего доводят прогулки с десяти утра до восьми вечера! Даже с родителями не попрощался… И чего они не зашли сегодня утром и не чмокнули меня в щеку? Я бы не проснулся…
– Видимо, думали, что разбудят, или же очень торопились. А по поводу прогулки ты же сам говорил, что дома скучно! И мы гуляли, пока дед Авроры не позвонил ей и не сказал, что приготовил ужин…
Я невольно улыбнулся: если бы Авроре не позвонил дед и не позвал ее домой, то мы бы гуляли и дальше, до потери пульса.
Миша, взяв печеньку со стола, выскочил за дверь, и я, закрыв за ним, мимоходом глянул в зеркало. Там отразился я – не очень высокий, с белой кожей и соломенными волосами – и кто-то в черном плаще за моей спиной. Когда когда я повернулся, никого не было.
Вспоминая все произошедшее, я медленно засыпал. Вдруг послышался шорох, дверь тихо открылась, и в комнату вошла стройная фигура в красной маске, на которой красовалось изображение головы коня.
– Что проис… – начал я, но фигура метнулась ко мне и ударила чем-то переливающимся по голове.
– Да… Ну и шальной же у меня сегодня денек! – подытожил я перед потерей сознания.
Глава 2. Парк Горького
Я открыл глаза и почувствовал боль в голове. Боль была такая, как будто кто-то стучал по макушке молотком. Я с ужасом потрогал затылок, но, к моему удивлению, там ничего не было – ни раны, ни царапины. Я, ничего не понимая, встал и, пересиливая боль, вошел на кухню поздороваться с горничной. Надя уже готовила завтрак.