Белый вождь
Шрифт:
Перед нами амфитеатр, поднимающийся уступами в несколько рядов. С первого взгляда легко узнать, что представляют собой расположившиеся здесь зрители. Первые ряды занимают главенствующие семейства (familias principales), цвет общества, местная аристократия. Вот богатый купец дон Хозе Ринкон, его пышная супруга и четыре упитанные, пухлые, сонные дочери. Алькальд [8] , гордо держащий знак своего достоинства – украшенный кистями символический жезл, также в сопровождении всего своего семейства; молодые девицы Эчевариа, считающие себя красавицами, вверены попечению их брата-щеголя, который, пренебрегая национальным костюмом, одет по парижской моде.
8
Алькальд (исп. alcalde – судья) – в Испании и Латинской Америке – глава муниципальной администрации, выполняет административные и судебные функции.
Мы узнаем также богатых землевладельцев с их сеньорами и сеньоритами, между которыми блистает асиендадо [9] сеньор Гомес дель Монте, владетель бесчисленных стад в долине.
Взоры всех обращены на прелестную Каталину, дочь богатого рудокопа дона Амбросио. Счастлив тот, кому удастся снискать любовь Каталины или, скорее, расположение ее отца, ибо она не выйдет никогда замуж против воли дона Амбросио. Уверяют, впрочем, что вопрос решен и что счастливым женихом ее назначен капитан Робладо, помощник командира крепостного гарнизона. Он и сам здесь – со своими огромными усами, обшитый золотыми галунами и шнурами с головы до ног – хмурит брови каждый раз, когда какой-нибудь смельчак дерзнет долго не сводить взгляда с прелестной Каталины. Однако, несмотря на его кажущуюся важность и богатое шитье, этот выбор вовсе не говорит о хорошем вкусе Каталины. Но сама ли она избрала капитана? Может быть, она лишь уступила желанию дона Амбросио, который, будучи плебейского происхождения, считал за честь породниться с благородным идальго. Капитан, правда, живет на одно жалованье, которое, может быть, уже взял вперед за несколько месяцев, но он настоящий ачупино, то есть испанец родом из старой Испании, переселившийся в Америку. Претензии старого скряги сделать его своим зятем – не редкость между плебеями Новой Мексики, подобные честолюбивые мечты одолевают всех выскочек.
9
Асиендадо – владелец асиенды, крупного поместья.
Здесь же находится командир гарнизона, полковник Вискарра, холостяк лет сорока, большой любитель прекрасного пола, весь в галунах, в шляпе с перьями. Беседуя с отцом иезуитом, городским священником и алькальдом, он посматривает на проходящих перед ним молодых крестьянских девушек, прибывших на праздник. Его взгляд останавливается то на одном хорошеньком личике, то на другом. Девушки смотрят на его ослепительный мундир, галуны и султан с удивлением, которое он принимает за восторг, вызванный его особой, и он, второй дон Жуан, оплачивает этот восторг снисходительными улыбками.
Третий офицер – поручик (teniente) по имени Гарсия. Он красивее своих начальников, и потому на него ласковее поглядывают и богатые знатные сеньориты, и простые горожанки, и крестьянские девушки. Удивляюсь, что не его избрала прелестная Каталина. Но кто знает, может быть, она и предпочла его? Мексиканская женщина умеет любить и не выдавать тайны своего сердца – ни языком, ни своим видом.
Было бы трудно узнать, о ком думает Каталина в эту минуту. Ей двадцать лет, и невероятно предполагать, что сердце ее было свободно; но кому она отдала его? Я держу пари, что не Робладо. Не Гарсии ли? Здесь, конечно, больше вероятности. Впрочем, здесь много служащих на рудниках, и городских щеголей купцов, и молодых землевладельцев. Не среди них ли она сделала свой выбор? Quien sabe! (Кто знает!)
Вернемся к толпе.
Гремя длинными саблями и большими шпорами, солдаты гарнизона братаются с искателями золота (gambucinos) из долины, с ремесленниками, его обрабатывающими, и со скотоводами из долины. Подобно своим офицерам они повторяют их манеры, важничают, принимают хвастливые позы, и по их поведению мы можем судить, какое влияние имела в стране военная власть. Это все уланы (потому что пехота была бы бесполезна здесь, она не могла бы справиться с индейцами). Они воображают, что немалой важности в глазах окружающих им придает звон шпор и бряцание их сабель. Уланы пристально и бесцеремонно разглядывают девушек, парням которых это не нравится, вот они и следят за ними весьма бдительно, подстрекаемые ревностью.
Горожанки – по большей части хорошенькие известные мастерицы; но все красивые и некрасивые девушки в этот день, ради праздника, одеты в свои лучшие платья, в бумажные юбки (enaguas), одни – в голубые, другие – в пунцовые, третьи – в пурпурные, многие из которых со вкусом отделаны пышными оборками, отороченные узенькими кружевами. Кофточки на девушках вышитые, с белыми, как снег, оборочками и воротничками. Их ребозо, голубые шарфы, грациозно накинутые на плечи, закрывают шею, грудь, руки и даже лицо – скорее из особого кокетства, нежели из скромности. К вечеру, однако же, эта одежда потеряет значительную долю своей строгости и не будет так ревниво оберегать стыдливость своих хозяек. И теперь уже из живописных складок виднеются полуоткрытые хорошенькие личики, и по их свежести и нежности можно заметить, что они лишь перед этим днем смыли сок аллегрии, который в продолжение двух последних недель делал их уродливыми. Вы спросите, что такое аллегрия? Это растение, известное под разными названиями, из которых наиболее употребительное – американский виноград. С приближением большого торжества или фанданго новомексиканские красавицы выжимают багряный сок из его ягод и усиленно натирают им лицо, так как считается, что эта маска, которую они снимают только в последние минуты, придает коже гладкость и свежесть и предохраняет ее от веснушек.
Скотоводы тоже явились в своих лучших, праздничных, великолепных костюмах. На них были бархатные штаны, широкие и внизу разрезанные по бокам; начищенные до блеска кожаные сапоги; куртки бархатные, богато вышитые золотом, или из дубленой овчины; красивые рубашки и, вместо поясов, ярко-красные шелковые шарфы. Их сомбреро с широкими полями украшены серебряными и золотыми галунами вокруг черной лакированной тульи, к верхушке которой прицеплены украшения из тех же металлов. Иные небрежно набросили на плечи серапе вместо курток. Каждый имеет верховую лошадь, у всех на ногах шпоры весом, без преувеличения, около четырех фунтов, с колесиками дюймов в пять в поперечнике.
Гамбуцины, или рудокопы второго разряда, молодые горожане и мелкие купцы одеты почти так же; но сливки общества – чиновники и коммерсанты носят куртки из черного тонкого сукна и панталоны, покрой которых довольно своеобразен: приближается к европейскому и близок к национальному – нечто вроде компромисса между парижской модой и национальным костюмом.
На очень многих зрителях одежда, на которую следует обратить особое внимание. Это простой народ (pueblos), называемый также покорными индейцами (indios mansos), в отличие от диких индейцев (indios bravos), никогда не подчинявшихся власти испанских завоевателей. Это полунищие рудокопы, недавно приближенные к святой церкви. Верхняя одежда их состоит из тильмы, нечто вроде блузы без рукавов: вырежьте в дне мешка отверстие, чтобы просунуть голову, и сделайте по бокам два прореза для рук – и тильма готова. Эта куртка без талии и доходит до самых бедер, бесформенная, держится только на плечах. Ее шьют из грубой шерстяной материи деревенской выделки, это беловатая ткань, на которой изредка несколько полос из цветных ниток украшают ее, претендуя на вид рисунка. Тильма, штаны из бараньей кожи и грубые сандалии (guaraches) – вот весь костюм мирного индейца Мексики. Он никогда не покрывает головы, а ноги его, обнаженные от колена до косточки, показывают свою натуральную бронзовую кожу.
Эти туземцы – пеоны [10] , работающие в рудниках или при миссии, прохаживаются многочисленными толпами, в то время как их жены и дочери занимаются торговлей. Многие из них сидят на корточках перед пальмовыми и тростниковыми рогожами, на которых самые разнообразные плоды и фрукты, которыми богат этот край: арбузы (sandias) и дыни, фиги (funa) и петахайя, жареные кедровые орехи, сливы, виноград и абрикосы. Некоторые из этих торговок продают сласти, лимонад или мед; другие – жареный корень агавы и небольшие сахарные печенья (piloncillos); третьи, усевшись перед огнем, жарят маисовые лепешки (tortillas), приправляя их красным перцем, или возят шоколад в глиняных горшках (ollas), формой похожих на старинные урны. За несколько мелких монет вы можете приобрести у этих бедных торговцев порции рагу, густо приправленного перцем, сладкой каши из маиса или чашку пиноля – род супа, в котором плавают зерна жареного маиса. Рудокопы и солдаты окружают продавщиц, предлагающих сигары из местного дикорастущего табака и огненную агвардиенте – водку из маиса или из алоэ, доставленную сюда из Таоса или Эль Пасо.
10
Пеоны – сельскохозяйственные рабочие, находящиеся в полурабской зависимости от помещиков.
Почти все торговки, защищаясь от солнца, развесили над головами пальмовые циновки, которые выглядят как огромные зонтики.
Во время праздника святого Иоанна самая главная роль принадлежит тем, кто готовится к состязанию в играх: это молодые люди из разных слоев общества, сидящие на лучших лошадях, какие только смогли раздобыть себе. Они ездят взад и вперед перед скамьями юных сеньорит, заставляя своих лошадей в ярких уборах выделывать самые неожиданные прыжки и скачки. Между ними вы видите молодых землевладельцев, рудокопов, негоциантов, скотоводов, охотников за буйволами (ciboleros) и пастухов, привыкших охранять верхом на коне стада, состоящие иногда из десяти тысяч голов. В Мексике каждый умеет ездить на лошади, и там не редкость встретить прекрасного всадника даже среди самих горожан.