Белый Всадник

Завацкая Яна

На стенах безликих увидит рассвет

Начертанный мелом голубя след.

Друг друга узнают за сотню шагов

Славные дети Державы Цветов...

Между тем Дан тронул коня и выехал на старт, по обыкновению, он слегка улыбался. Трое соперников осталось для него, трое самых сильных и метких. Один из них, я знала его плохо, встал рядом с ним на своей гнедой быстрой кобылке, встряхивая копьем с синеватой бахромой. Кто-то свистнул, и кони помчались вперед через площадь, приближаясь к нам - мы хорошо видели подвешенный между деревьями диск. Две сильные руки отведены, два копья свистнули в воздухе почти одновременно, но белое первым зазвенело о диск. Мальчишка бросился поднимать копья, всадники подождали его и отъехали назад. Теперь

рядом с Даном встал другой соперник, победивший остальных, его звали Кир, голубые его глаза посверкивали азартом, а прекрасный серый в яблоках рысак нетерпеливо перебирал ногами. Кир нравился мне, он был отличным парнем, но нетрудно догадаться, кому я страстно желала победы. Кони понеслись, легко работая сильными ногами, они мчались рядом, красивые, высокие, и снова отведены для броска руки, и копья полетели вперед. Увы! Копье Кира пронеслось мимо, и одинарный чистый звон раздался над площадью. Все молчали, не выражая чувств, это было не принято, и я не двигалась и молчала, хоть сердце разрывалось от гордости и наслаждения... И вот он снова на старте. И третий соперник рядом с ним - Виктор на черном Акае. И он красив, конь его одного роста и одной силы с Асгардом, лицо Виктора - как вылитый профиль героя, и малиновая бахрома свисает с копья. Вот кони помчались через площадь, и нельзя не любоваться ими, сильные мышцы ходят под вороной короткой шерстью, и под белой шерстью, могучие и быстрые, как ветер, звери вытянулись в летящие стрелы, и всадники их не подведут, о, нет! Вот они уже на расстоянии броска. И Королева смотрит на них, смотрит на самого верного своего сына, и все вокруг затаили дыхание. Но я-то знала, кто победит. И вдруг время стало идти медленно, тихо, и как в замедленной съемке я видела руки всадников, в белом широком рукаве и в малиновом рукаве, и копья в них, и лица... И рука Дана была отведена чуть дальше и раньше, копье его готово к полету чуть скорее. Но вдруг словно легкая улыбка тронула его губы, и на долю секунды он задержал бросок. Вторым полетело копье Дана, и вторым, явственно вторым ударилось о медный диск. Я едва сдержала вскрик... Виктор победно вскинул поданное ему копье, но лицо его не было радостным. Он стал искать кого-то взглядом. Я поняла - кого, и быстро встала.

– Ну, пойдемте, - девчонки поднялись вслед за мной. Лада взяла меня под руку.

– Я думала, что Граф выиграет, - сказала она. Мы шли через пустеющую площадь к нашему домику.

– Но ведь он сам это сделал, - вырвалось у меня. Лада посмотрела с недоумением.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты разве не видела? А вы - вы не видели ничего?

– Да нет, - удивленно сказала Алиса, - мы ничего особенного не заметили.

– Он нарочно задержал руку...
– сказала я, - Это точно. Я видела. Он мог бы первым попасть.

– Сочиняешь, - сказала Полтава.
– По-моему, он нормально кидал.

– По-моему тоже, - подтвердила Алиса.

– Странно, - пробормотала я, - но я в этом совершенно уверена! Я это точно видела! А ты?
– я обратилась к Ладе.

Она улыбнулась рассеянно

– Может быть, это и так, - сказала она, - Я тоже ничего не заметила, но может быть, ты права. Иногда один видит больше, чем другие.

Но и Она видела это, и Она, подумала я. Только это вряд ли что-то значит, ему хотелось, чтоб выиграл Музыкант, и чтобы... да, может быть - чтобы я видела это. Он же не мог знать, что я увижу совсем другое.

После обеда я нашла Дана. Он разговаривал с группой командиров охраны. Ночью, я это знала, нам предстояло ехать в дозор. Не прислушиваясь к разговору, я присела на скамеечку неподалеку. Вскоре командиры, шурша серебристыми плащами, разошлись. Дан подошел ко мне.

– Как дела?
– осведомился он рассеянно.

– Не жалуюсь. У тебя времени случайно нет?

– Случайно есть немного. Ты просто хочешь погулять или с корыстной целью?

– С корыстной. Видишь ли...
– Я замялась, - Я уже давно

с вами. Я везде с вами езжу, и ты видишь, я ничего не боюсь. И я хочу охранять Замок. Почему вы не даете мне каррос?

Дан внимательно посмотрел на меня.

– Это не так просто, как ты думаешь, - сказал он, - и это довольно опасно. Но, если хочешь, я покажу тебе. Идем.

Мы направились в дальний угол , за конюшни, где редко бывал кто-нибудь. По дороге Дан начал свои объяснения.

– Как ты уже знаешь, каррос - это не оружие по сути. Это не меч, но щит. Мы, кажется, уже объясняли тебе о различных излучениях людей, ты помнишь?

– Да, конечно.

– Теперь вспомни, я просил тебя разграничить свет и тьму в себе...

Мы оказались в полупустом дворике, где были сложены дрова, какой-то пес валялся под поленницей, и больше не было никого

– Я пришла к выводу, - несмело сказала я, - Свет во мне - то, что едино с Богом, со Вселенной, со всем миром... Тьма - то, что только для меня... Даже и не для меня, не для моего высшего Я, а для удовлетворения каких-то страстей. Эгоизм, что ли...

Дан кивнул.

– Пусть так. Теперь о карросе. Ты поняла, что по сути, оружием являешься ты сама. Научиться пользоваться карросом - значит, управлять своим внутренним состоянием. Это очень не просто. Сможешь ли ты поддерживать в себе постоянно божественный огонь?

– Подожди, - сказала я взволнованно, - Но ведь... Я так никогда не научусь стоять с карросом. Это же нереально, все время поддерживать внутренний огонь.

– Этому можно научиться, - возразил Дан, - Если бы ты не была на это способна, мы не взяли бы тебя сюда, и Королева бы не пригласила тебя остаться здесь.

– Не знаю, - я пожала плечами.

– Но это, конечно, трудно. Поэтому что каррос - это очень опасная вещь, опасная для тебя самой.

Дан незаметным движением надел каррос, поднял руку - поток белых лучей брызнул в стену конюшни.

– Прежде всего, - продолжал он свою лекцию, - в бою излучение карроса может ослабеть от многих причин. Все, что прерывает твою Связь - ты позже поймешь, о чем я говорю, - то есть сомнение, саможаление, страх, - все это ослабляет свет карроса. Нужно стоять без малейших сомнений, бой - не место и не время для раздумий. Нужно забыть о своем теле и его потребностях, забыть полностью, понимаешь? Нужно побеждать страх мысленным обращением к... например, к Королеве. Ты можешь мысленно звать даже меня. Я услышу. Но если эти условия не будут выполнены, световой щит станет проницаемым, и пули пройдут сквозь него.

Дан опустил свой каррос, повернулся к Тане.

– Не знаю, - сказала она, - я понимаю, о чем ты говоришь. Но... получится ли это?

– В бою это легче, чем в обыденной жизни. И всегда можно обратиться мысленно к тем, кто стоит рядом. Ты всегда получишь помощь. Но я говорил о первой опасности. Есть вторая, она сильнее.

Первая опасность - твоя внутренняя слабость. Вторая опасность - твоя собственная тьма. Каррос усиливает светлые излучения резонансом, но он же уничтожит тебя , если ты на миг станешь испытывать ненависть, обиду, и прочее, прочее - все, что разрушает. Некоторые погибли от этого. Ведь мы в бою, ведь враг против нас. Для тебя теппелы полуабстрактны, ты ничего о них не знаешь, и у тебя нет причин их не любить. Но что, если такие причины появятся? Если ты столкнешься с ними ближе, лично?

– Но с каким же чувством нужно стоять в бою?
– спросила я.
– Ведь мы убиваем их.

– Свет карроса не убивает, ведь я уже говорил об этом. Собственная тьма, сожженная карросом, убивает их. Ты уничтожаешь только тьму, хаос - не людей. Все, что в теппелах есть человеческого - сохранится. Ведь большинство из них просто люди, они только что встали на этот путь. Чувство должно быть одно: ты несешь свет. Нести свет - всегда хорошо. Свет - всегда благо, даже если он причиняет боль. Но ты понимаешь это и без моих объяснений. Тебе вряд ли грозит эта опасность.