Белый ягуар - вождь араваков. Трилогия
Шрифт:
А хищник тем временем, не обращая, как ни странно, ни малейшего внимания на лежавших перед ним кабанов, буквально пожирал нас глазами. Вот он шевельнулся и крадучись пополз в нашу сторону. Казалось, это крадется сама неотвратимая судьба, от которой не было спасения. Наш сук рос достаточно высоко, и ягуар не мог одним прыжком достичь нас, но ловко лазивший по деревьям зверь без труда добрался бы по стволу до приглянувшейся ему дичи.
Держа пистолет двумя руками направленным в сторону ягуара, я краем глаза заметил, что храбрая моя спутница не потеряла самообладания и также
Обеими руками сжимал я пистолет, упорно целясь зверю в голову. И когда он весь подобрался, готовясь к прыжку, а мушка пистолета закрыла его глаз, я нажал на спусковой крючок. Одновременно с выстрелом ягуар отчаянно взвился в воздух, издав пронзительный короткий рев. Рев боли. Тяжко грохнувшись оземь, он с минуту лежал словно пораженный громом, потом вскочил и неверными прыжками бросился в глубь леса. Бежал он тяжело, шатаясь, словно ему что-то мешало.
— Попал, попал… — громко закричала Ласана и, в порыве радости схватив меня за руку, привлекла к себе.
— Осторожно, а то упадем! — отбивался я, смеясь.
На нас напал безудержный припадок смеха, пришедший на смену сверхчеловеческому напряжению.
Мало-помалу придя в себя и остыв, мы уже спокойнее окинули взглядом поле битвы под нами. Ягуар скрылся в чаще и больше нам не угрожал: вероятно, пуля угодила ему в голову. Кабаны лежали повсюду — зрелище отрадное и приятное. Мяса мы добыли столько, что еды теперь будет вдоволь для всех соседей и друзей. Счастье нам улыбнулось. Меня так и распирало от радости, я словно опьянел. К тому же выглянуло яркое солнце. Оно снова осветило весь мир, заливая яркими лучами лесные дебри и пробиваясь к нам золотыми нитями.
Прежде чем спуститься с дерева, я предусмотрительно зарядил ружье и пистолет.
Снизу я взглянул на смеющуюся Ласану; никогда прежде она не была так мила моему сердцу. Сложив охотничьи принадлежности под деревом, я протянул вверх руки, предлагая ей спрыгнуть ко мне. Она соскользнула вниз грациозно, словно изящный зверек, и оказалась у меня в объятиях.
Собрав убитых кабанов, мы снесли их в одно место и принялись свежевать. Изнурительная эта работа заняла у нас несколько часов. Затем мы подвесили туши на сучьях деревьев, с тем чтобы позднее прислать за ними людей из деревни, а двух кабанов подвязали к шесту и понесли сами, я спереди, а Вагура сзади. Всего мы подстрелили больше двадцати штук, в том числе нескольких подстрелил Вагура из «воздуходувки». Ягуара мы не нашли, да, впрочем, и не очень его искали.
Между жизнью и смертью
Когда мы подходили к дому, солнце едва спускалось С зенита. Кабанье мясо портится быстро, поэтому мы шли не отдыхая.
Происшествие, едва не стоившее мне жизни, случилось уже недалеко от хижин, когда до опушки леса оставалось каких-нибудь сто шагов.
Я, как уже говорил, шел первым и шест с тушами держал на плече. Тропинка была узкой, нас то и дело задевали ветки кустов. Вот и сейчас я почувствовал легкий удар в левое плечо, совсем несильный и неболезненный. Взглянув в ту сторону, я вдруг заметил, как что-то юркнуло в ближайший куст. Я посмотрел внимательней — змея, длиной фута в три. Укусила меня она, притаившись на ветке. По форме головы я сразу определил, что змея ядовитая.
— Подождите! — обратился я к своим спутникам сдавленным голосом, стараясь сохранять спокойствие. — Меня ужалила змея.
— Куда?! — подскочил ко мне Вагура. — Куда?!
— В левое плечо, — ответил я. — А змея вон там, на кусте!
Ласана, шедшая следом за нами, оказалась ближе всех к змее. Одним прыжком она подскочила к ней и, размахнувшись луком, как палкой, сильным ударом перебила змее позвоночник. Змея свалилась с ветки, но на землю не упала, а повисла в воздухе.
— Она привязана! — удивился Вагура.
Змея действительно была привязана к ветке за хвост. Кто-то привязал ее над самой тропой, чтобы она ужалила проходящего наверняка. И она ужалила.
Ласана и Вагура подбежали ко мне. Я показал им укушенное место: две крохотные, еле видные точечки — не зная, и не заметишь. Испуг отразился на лицах моих друзей.
— Нож! — закричала Ласана не своим голосом.
Она сама выхватила у меня из-за пояса нож, но Вагура вырвал его, заявив, что сделает это лучше. Меня тут же усадили на землю.
Вагура, крепко удерживая меня за плечо, короткими взмахами стал рассекать мне кожу и мышцы в месте укуса. Кровь брызгала вокруг из все более глубокой раны, но он, не обращая внимания, все резал и резал. При этом он изо всех сил мял плечо, стараясь выдавить как можно больше крови. Я молча терпел, зная, что на карту поставлена сама жизнь.
Потом Вагура отбросил нож и припал к ране губами.
— Нет! — вскрикнула Ласана и резким движением оттолкнула его. — Тебе нельзя! У тебя на губе царапина!
Она сама склонилась над моим плечом и стала высасывать кровь, поминутно ее сплевывая.
Все это делалось молниеносно, куда быстрее, чем описывается. С момента укуса прошла, быть может, всего минута, когда Ласана наконец, едва дыша от усталости, на миг прервала свое занятие.
Завидя растерянно стоявшего рядом Вагуру, она набросилась на него:
— Беги скорее к моей матери! Расскажи ей…
— И что?
— Пусть принесет снадобья. Спеши!
Как он помчался! Стремглав, словно олень. Да, они действительно меня любили!
А Ласана все продолжала без устали отсасывать кровь, которая все еще струилась из раны, хотя и меньше, — я потерял ее, наверно, уже целую кварту. Видя бледность лица женщины и непроходящий страх в ее глазах, я спросил:
— А у тебя самой нет какой-нибудь скрытой ранки?
— Кажется, нет.
— Значит, ты не уверена?
— Кто может быть уверен?
— И все-таки ты высасываешь?
— Высасываю, — шепнула она таким тоном, словно подвергать себя опасности было ее естественной обязанностью.