Белый якорь
Шрифт:
Совет поспешно согласился. В головах «господ офицеров» еще шумел недавний фокс-трот вперемежку с румынским оркестром и цыганским пением…
И вдруг этот — бунт… Какая неприятная неожиданность! Какая тревожная ночь!…
V
О том, чего не захотели иностранные матросы
А в море была тишина…
«Грозный» плавно скользил по тяжелым темным волнам, окрашенным в серебристый цвет широкой лунной полосой…
У носа пенилась белая накипь,
Иностранец-командир выслушал доклад генерала Хва-лынского о готовящемся бунте с чисто британским хладнокровием.
Ни одна черта его обветренного, бритого лица не дрогнула.
Он бросил несколько отрывочных английских слов своему старшему помощнику.
— Олл райт, — отчеканил помощник, козырнул и ровным шагом вышел из кают-компании.
Наверху засвистел боцманский свисток.
Всю команду вызывали наверх.
На баке была выстроена иностранная команда «Грозного».
Капитан говорил им речь; отрывисто, точно выплевывая слова, он сообщает команде о готовящемся бунте. И призывает, приказывает им оказать должное сопротивление вооруженной рукой.
В стороне стоит генерал Хвалынский во главе группы офицеров.
Все впились глазами в ряды иностранных матросов, спешно собранных чуть не в последний момент перед отходом парохода.
И ждут, ждут…
Иностранная пароходная команда стоит молча, с нахмуренными лицами.
Капитан посмотрел на свою команду, как укротитель на зверей. И лицо его постепенно покрывается багровой краской, которая ползет по толстой шее и постепенно заливает все лицо.
< image l:href="#"/>Сзади командира выросли две бесстрастные фигуры помощников с револьверами в руках…
Напряженная тишина…
Только слышно, как мерно работает винт, да тяжелые волны бухают у борта транспорта.
Фронт дрогнул.
И вдруг все, как по команде, молча… разошлись.
Через минуту на палубе обширного бака остались капитан с двумя помощниками, генерал Хвалынский с группой офицеров и несколько боцманов с смущенными физиономиями.
Командир с багровым лицом повернулся к генералу Хвалынскому и сердито процедил по-английски:
— Это пассивное сопротивление… Проклятая больше-висткая пропаганда проникла и в наши ряды.
Генерал Хвалынский криво усмехнулся:
— Очевидно…
Командир высыпал целый град английских ругательств и бросил короткий приказ своим помощникам.
Помощники бросились к боцманам и быстро скрылись вместе с ними.
В кают-компании опять собрался совет уже под председательством командира транспорта.
Прибывшие помощники сообщили, что команда решила остаться нейтральной.
— Мы не желаем расстреливать русских солдат, — резюмировал решение их выборный, — но не хотим оказывать сопротивление командиру.
Матросы английского флота хорошо знали, чем пахнет для них неповиновение командиру на море.
И предпочли середину:
— Оставьте нас в покое.
В этом случае, по морским законам, их ждало лишь дисциплинарное взыскание.
Тогда решено было на совете организовать сопротивление своими силами.
Работа закипела.
VI
Бунт
А в трюме, когда услышали боцманские свистки, решили, что на верху уже принимают меры.
На море было тихо. И незачем было «свистать всех наверх» для большой авральной работы.
Медлить было нельзя.
Среди группы смельчаков сразу выделился вожак.
Это был высокий молодой солдат в красной рубашке с возбужденным лицом.
— Ребята, — громко говорил он, — главное — не выдавай. Дружно. Как один — все.
Куда нас ведут как скотов? Туркам в кабалу?
Не хотим.
Кругом послышались взволнованные крики.
— Не хотим! Веди!
— Товарищи! — зазвенел голос вожака.
— Мы быстро справимся с офицерами. Ведь это пьяная слякоть! Иностранная команда нас не тронет… Слышите?.. Это уже я постарался… Они в стороне будут, ни за нас, ни за них… Верно!
От этой вести настроение сразу поднялось до градуса кипения.
— Веди!… Веди!!
Ревели сотни голосов. Все теснились к дверям, наглухо запертым и охраняемым снаружи взводом жандармов.
— Товарищи! — напрягая все силы голоса, кричал высокий солдат… — Слушайте последнюю команду: баб и детей не трогать, первым долгом генерала за борт, офицеров старших за ним — к чертовой матери… Младших вяжи, стреляй, если будут сопротивляться…
— Правильно!
— Всех к чертовой матери!
— Господа — одним миром мазаны!
Из хаоса голосов опять выделился звенящий металлом голос вожака.
— Товарищи! Помните: мы не разбойники, мы революционеры… Зря крови не лей, врагу пощады не давай… За мной…
Затрещали двери под напором мускулистых плеч.
Вся лавина возбужденных людей выкатилась из трюма.
Первые выстрелы последовали от взвода жандармов — их смяли в момент и тут же выбросили за борт.
Лавина ринулась на верхнюю палубу и здесь встретила полную, подозрительную тишину и пустоту.
На секунду остановились. И с диким криком рассыпались по широким коридорам офицерских помещений.
Сквозь крики, стоны и одиночные выстрелы вдруг выделился четкий ритм пулемета.