Бендер
Шрифт:
Перед тем как уйти он обратился к нам с Мейси:
— Надеюсь, вам нравится здесь. Мы будем часто видеться, — он посмотрел на своего брата и приказал: — Будь, чёрт возьми, милым, — затем развернулся и вышел.
Я не сводила взгляда с парня, который пялился на дверь. Могу поклясться, я слышала, как он зарычал. Смирившись, он провёл рукой по лицу и взъерошил свои волосы. Когда его рука опустилась вниз, он повернулся лицом ко мне. Выпрямив спину, я приняла его испытывающий взгляд. Я ни за что не показала бы ему, что его слова обидели меня сильнее, чем я могла себе позволить.
Я отказывалась из-за кого-то чувствовать себя ничтожной, и особенно из-за этого придурка. Его глаза обследовали только меня, он ни разу не взглянул на Мейси. Такого раньше никогда не случалось. Её всегда замечали. А я сливалась со стенами. Он, очевидно, сформировал какое-то мнение обо мне, поскольку покачал головой и подошёл к столу.
— Подписывай бумаги. Никаких парней, никаких девичников без моего ведома. Я хожу за продуктами и готовлю, и никакой громкой музыки. Придерживайся этих правил и у нас не возникнет проблем, — его глаза слегка сощурились в уголках.
— А, что, если я не согласна? — спросила я, обращаясь к нему в первый раз, с тех пор как он появился здесь.
Он положил свои огромные руки на стол, наклонился поближе ко мне. Я почувствовала запах пота и ещё какой-то восхитительный аромат, который вторгся в мой рассудок.
— Поверь мне, Блу, ты не найдёшь ещё одно подобное место. Закончишь тем, что заплатишь в два раза больше, чем я прошу. Так что подписывай грёбаные бумаги. Запасной ключ в корзине у раковины, — он выпрямился и направился к лестнице.
Голова пошла кругом:
— Подожди, Блу? Меня зовут Киган. И я даже не знаю твоего имени.
Это было всё, что я хотела обсудить. Он знал, что я согласна и несмотря ни на что, подпишу бумаги. Надеюсь, мы не поубиваем друг друга к концу года.
Он остановился на ступеньках, но не обернулся:
— Не буду ничего объяснять. И меня зовут Камден, — затем он продолжил подниматься наверх, и я услышала, как включился душ.
— Святое дерьмо на палочке, это будет забавно, — сказала Мейси, улыбаясь шире, чем я когда-либо видела.
Святое дерьмо — это правда.
Глава 4
Моя первая неделя на новой квартире началась довольно скомкано. После подписания документов на аренду, я тем же вечером отправилась домой и объявила маме и сестре, что переезжаю. Мама практически ничего не сказала мне в ответ.
Я думала, она осознаёт, что ее вечеринок и тех дней, когда она оставляла на меня сестру, больше не будет. А мама посмотрела на меня и спокойно сказала:
— Надеюсь, ты счастлива, — и ушла. Я не знала, как это понимать. Либо ей было глубоко плевать, либо ей было грустно, и она не знала, что ещё сказать. А Сара однозначно расстроилась. Она заплакала и бросилась меня обнимать.
Я объяснила ей, что, как бы печально это не было, я повзрослела, и мне пора жить самостоятельной жизнью. Я уверила ее, что она сможет увидеться со мной в любое время и даже приехать ко мне с ночёвкой, если сильно соскучится.
Когда я пообещала ей это, то вспомнила Камдена, его договор и сама себе дала «пять» – в его маленьких правилах не было пунктика о том, что младшая сестра не может переночевать у меня, так что всё отлично. Я приехала за Сарой через пару дней. Мама не захотела поехать ко мне, и это было неплохо. К счастью, Камдена не было дома. Сара просто влюбилась в мою квартиру.
Она оббежала её всю и приземлилась на диван. Я смеялась над её легкомысленной беззаботностью. Ей у меня понравилось, и я планировала почаще привозить её сюда.
Спустя некоторое время я узнала, что Камден был владельцем спортивного зала. Я всё думала, как студент может позволить себе жить в такой квартире, и брать с меня так мало за аренду?
Мысленно я представляла себе такую же ситуацию, как у Мейси: маму и папу, которые за всё платят. Я была далека от правды. Мне было невдомёк, что у Камдена свой бизнес, и он, как оказалось, не студент колледжа. Я бы пораспрашивала его обо всём, но его практически никогда не было дома.
А когда он был дома, мне нечего было ему сказать. Я ругала себя за то, что, когда открывалась входная дверь, моё сердце начинало биться быстрее, осознавая, что он дома. Я запомнила, как Камден назвал меня пухленькой. И ненавидела себя за то, что посчитала его симпатичным. Вся эта симпатия к нему тут же пропала, как только он привёл себе девушку, и щеголял с ней передо мной. И, к сожалению, она была не единственной.
Как и все другие, она была полной моей противоположностью. Она была выше меня примерно на десять дюймов. Мои волосы были длинные, волнистые и светлые; её – короткие и чёрные как уголь. У меня были довольно округлые формы, а эта тёлочка была тощей палкой.
Камден вошёл в дом, и она проследовала за ним, держа свою руку в его заднем кармане. Я сидела на диване и учила историю, когда они остановились на кухне. Он подошёл к холодильнику и начал что-то доставать из него.
Камден обернулся, держа в руках взбитые сливки и бутылку вина. Послал ей сексуальную ухмылку, и она захихикала. Он передал своей даме вино и сливки и открыл шкаф, чтобы достать бокалы. И когда, наконец, повернулся в мою сторону, она заметила, что я сижу на диване и наблюдаю за ними. Брюнетка приподняла брови, будто слегка испугалась. Спросила:
— Кто она? — по её тону можно было понять, что она в замешательстве.
Камден, держа два бокала в руке, повернулся к ней лицом, потом взглянул на меня. Его карие глаза впились в мои, и он ответил:
— Никто, просто моя соседка.
Она успокоилась, будто ей хватило этого объяснения. Вдвоём они поднялись по лестнице, и я услышала, как дверь закрылась. Не нужно было много фантазии, чтобы понять, что там произойдёт. Я всё прокручивала в голове его ответ. Я – никто?
Он даже не пытался узнать меня ближе. Как такое возможно, что я – никто? Я противна ему? Чем больше я думала об этом, тем больше злилась. Если поначалу я была не прочь протянуть ему оливковую ветвь дружбы, то теперь – более чем довольна, быть просто «соседкой по квартире».