Бенефис и другие юмористические рассказы
Шрифт:
— Конечно нет, — сказал встревоженный м. Буртон. — Ты не знаешь, как она строга и щепетильна.
М. Стайль вздохнул и сказал, что постарается сделать все возможное и без этого. Он провел большую часть дня с трубкой на берегу моря, а когда настал вечер, выбрился очень тщательно и усиленно вычистил свой саржевый костюм, приготовляясь к визиту.
М. Буртон совершил церемонию представления довольно неловко. М. Стайль принял величественный вид, имевший в себе немало достоинства; м-сс Доттон, в черном шелковом платье и брошке-камее, принадлежавшей
— Эта комната слишком мала, чтобы принимать вас в ней, адмирал Петерс, — сказала вдова, предлагая ему стул.
— Но она удобна, сударыня, — сказал м. Стайль, бросая одобрительный взгляд вокруг себя. — Вот посмотрели бы вы на некоторые дворцы, в которых я бывал за границей! Все напоказ, и никакого удобства. Ни одного покойного кресла во всей зале. А что касается до антимакассаров…
— Вы долго здесь пробудете, адмирал Петерс? — осведомилась сильно польщенная хозяйка.
— Сам еще не знаю, — был ответ. — Я намеревался сначала только заехать к моему честному, старому приятелю, Буртону — лучший человек в моем экипаже, — но он так гостеприимен, упрашивает меня прогостить у него несколько недель.
— Но адмирал говорит, что должен ехать завтра утром, — твердо вмешался м. Буртон.
— Если не получу за завтраком письма, Буртон, — безмятежно возразил м. Стайль.
М. Буртон покосился на него с таким видом, который имел в себе несомненные мятежнические задатки.
— О, надеюсь, что вы его получите, — проговорила вдова.
— Думаю, что получу, — сказал м. Станль, обмениваясь взглядами с приятелем. — Одно, что может помешать, это мои родственники; они непременно хотят, чтобы я ехал с ними к лорду Туфтону, в его имение.
М-сс Доттон просто дрожала от радости, что находится в обществе человека, имеющего таких знакомых. — Какая должна быть для вас разница, — прошептала она. — Роскошная жизнь на берегу, после всех опасностей на море!
— А, — сказал м. Стайль, — правда, правда!
— Страшные сражения! — проговорила м-сс Доттон, закрывая глаза и содрогаясь.
— К ним легко привыкаешь, — просто отвечал герой. — Кажется, что самое жаркое дело, в котором я участвовал, было при бомбардировке Александрии. Я стоял один. Все люди, которые не были еще убиты, разбежались, и бомбы лопались вокруг меня словно… словно фейерверк.
Вдова всплеснула руками и опять содрогнулась.
— Я стоял как раз за ним, ожидая его приказаний, — сказал м. Буртон.
— Вы? — резко проговорил м. Стайль. — Вы? Я что-то не помню этого, Буртон.
— Как? — сказал м. Буртон, слабо усмехаясь. — Я стоял прямо позади вас, сэр. Если вы припомните, сэр, я еще сказал вам, что дело порядочно жаркое?
М. Стайль сделал вид, что соображает.
— Нет, Буртон, — сказал он сурово. — Нет, насколько память мне не изменяет, я был там один.
— Осколком ядра с меня даже сорвало шляпу,
— Довольно, старик, — сказал м. Стайль резко. — Ни слова более, вы забываетесь!
Он обратился к вдове и начал опять болтать о своих "родственниках", чтобы отвлечь ее внимание от м. Буртона, которого, казалось, вот, вот хватит апоплексический удар, или же он лопнет от ярости, что было бы одинаково неприятно.
— Мои родственники слыхали про Буртона, — сказал он, бросая украдкой взгляд на этого обиженного джентльмена, чтобы видеть, начинает ли он приходить в себя. — Действительно, — он часто разделял со мной опасность. Мы с ним бывали не раз в довольно тесных переделках. Помните те две ночи, которые мы с вами провели, спрятавшись в трубе дворца Занзибарского Султана, Буртон?
— Еще бы не помнить! — скал м. Буртон, немного оправившись.
— Залезли в такую тесноту, что едва могли дышать, — продолжал м. Стайл.
— Пока я жив, никогда этого не забуду, — сказал м. Буртон, который думал, что приятель хочет загладить перед ним свою недавнюю вину.
— О, расскажите мне это, адмирал Петерс! — вскричала м-сс Доттон.
— Наверно Буртон вам уже рассказывал? — сказал м. Стайль.
— Никогда не промолвил ни слова, — отвечала вдова, глядя с упреком на сбитого с толку Буртона.
— Так расскажите же теперь, Буртон, — сказал м. Стайль.
— Вы рассказываете лучше меня, сэр, — отвечал тот.
— Нет, нет, — сказал м. Стайль, изобретательность которого подчас изменяла ему. — Рассказывайте вы. Это ваш рассказ.
Вдова смотрела то на того, то на другого.
— Скорее ваш, сэр, — сказал м. Буртон.
— Нет, я не расскажу, — сказал м. Стайль. — Это было бы несправедливо по отношению к вам, Буртон. Я совсем упустил это из виду, когда начал. Конечно, вы были тогда еще молоды…
— Я не сделал ничего такого, чего бы следовало стыдиться, сэр, — проговорил м. Буртон, трясясь от ярости.
— А для меня будет очень жестоко, если я ничего не услышу, — сказала м-сс Доттон с самым своим обворожительным видом.
М. Стайль бросил на нее выразительный взгляд и, поджав губы, кивнул по направлению к м. Буртону.
— Во всяком случае, вы также были со мной в трубе, сэр, — сказал этот злополучный господин.
— Да, — возразил тот строго, — но для чего я там был, старик?
М. Буртон не в силах был отвечать; он мог только вытаращив на него глаза, вне себя от бешенства.
— Для чего же вы там были, адмирал Петерс? — осведомилась вдова.
— Я был там, сударыня, — внушительно отвечал невозможный м. Стайль, — я был там, чтобы спасти жизнь Буртону. Я никогда не покидал своих людей в опасности, никогда. В какие бы переделки они ни попадали, я всегда употреблял все усилия, чтобы вытащить их оттуда. До меня дошел слух, что Буртон задыхается в трубе дворца любимой жены султана, и я…