Беня. Сборник рассказов
Шрифт:
Паспорт пришел по почте. Только что вернувшийся с работы в гараже Алексей разорвал конверт и грязным большим пальцем отогнул обложку. Среди мельтешения английских букв была запрессована в прозрачный пластик цветная фотография его исполосованного недавними морщинами лица под редким ежиком ранней седины. Он бросил паспорт на тумбочку с ожидающими оплаты счетами и продекламировал:
Достаю из рабочих штанинТемно-синюю ксиву Канады.Да, теперь я ее гражданин,Но завидовать только не надо.Шок
Стас
Важно сказать, что Стасовы страсти находились в кричащем противоречии не только с финансовыми возможностями, но и с некоторыми особенностями его нервной системы.
Известен забавный тест на пригодность человека к управлению автомобилем. Испытуемого ставят невдалеке от глубокой ямы с битым стеклом на дне, завязывают глаза и просят сделать несколько шагов в направлении края. Остановиться следует как можно ближе к опасной черте. Большинство людей движутся осторожно и замирают метрах в полутора-двух от ямы. Таким водить машину не возбраняется. Некоторые столь боязливы и нерешительны, что не могут сделать больше одного-двух шажков. Им лучше за руль не садиться. И, наконец, есть уникумы, которые летят сломя голову прямо на битое стекло. Их, конечно, ловят, но шоферское ремесло таким категорически противопоказано.
Стас прыгнул бы в яму, даже не дожидаясь, когда ему завяжут глаза!
Самое удивительное, что пережитые аварии не делали Стаса осторожнее. Поневоле закрадывалось подозрение, что такая страсть представляет собой редкую форму мазохизма и что визг тормозов, лязг металла, звон разбитого стекла, стоны и кровь на асфальте – причудливые атрибуты его извращенных экстазов. Впрочем, вопрос остается открытым, поскольку на приеме у психиатра Стас никогда не был.
В Канаде он оказался в качестве беженца из криминальной Москвы. Не секрет, что большинство беженских историй представляют собой сочинения на заданную тему. Те, кто отнеслись к этому испытанию серьезно и постарались выполнить все необходимые требования, получают положительную оценку – статус постоянного жителя страны.
Стас был настоящим беженцем! В ходе процедуры слушания его истории из рук в руки переходило подлинное письмо с многократно повторенной бандитской угрозой "замочить гада". Как следовало из адреса на конверте и из обращения в начале письма, «гадом», несомненно, был именно Стас. «Welcome» он получил прямо на слушании.
Откровенно говоря, на месте автора письма я бы сам с удовольствием Стаса «замочил». Дело в том, что он умудрился превратить в груду металлолома чужой 600-й «Мерседес», но, в отличии от несчастной принцессы Дианы, отделался только трещиной левого предплечья и двумя сломанными ребрами. Травмы не помешали ему скрыться с места аварии, а затем успешно прятаться от разъяренного хозяина дорогой иномарки. Когда же тот все-таки вышел на след «терминатора» чужой собственности, загипсованный псевдо турист уже парил над Атлантикой в лайнере "Аэрофлота".
Обретя под ногами твердую канадскую почву, вернее – асфальт Торонто, Стас немедленно влюбился. Причем сразу в двух: в спортивную японскую «тачку» и 19-летнюю русскоговорящую израильтянку. Обе обладали норовистой прытью и близким к совершенству дизайном корпуса. Даже имена были чем-то схожи – «Хонда» и Хана.
Торонто – не Москва, здесь дурных денег не огребешь. Стас, как заведенный, кидал по ночам тесто в пекарне, а днем стриг газоны. Все, естественно за наличные. Плюс велфер. Плюс привезенная из Москвы тысяча американских. У него появились черные мешки под глазами, но зато уже к лету он накопил на вожделенную "Хонду".
– Правда, красавица? – сказал он Хане, лихо выруливая с гаражной стоянки.
Девушка положила руку ему на шею. Рука была мягкая, слегка влажная и дрожала.
– Дай я! – хрипло прошептала она и сунула ему под нос белую пластиковую карточку со своей фотографией и непонятными ивритскими закорючками.
Они завозились, на ходу меняясь местами. Платье у Ханы было такое тонкое…
– Ко мне быстрее по 401-му хайвею, – сказала Хана и, не спрашивая разрешения, помчалась под указатель с королевской короной. Въезд на скоростную автомагистраль представлял собой крутой крендель. Чересчур быстро мчавшуюся «Хонду» выбросило на оградительный барьер, она громко проскрежетала днищем по бетону и, кувыркаясь, полетела на изрытый сурковыми норами пустырь.
…Когда пожарники осторожно перевернули наполовину сплющенную машину, их глазам предстала странная картина: два обнявшихся окровавленных человека внутри хохотали, как сумасшедшие.
Индейское лето
Вадим Анатольевич всю жизнь был жутким бабником. Возня с бабами требовала отдачи всего себя, поэтому карьеры он не сделал и, несмотря на природную даровитость, оставался простым техником по установке телевизионных антенн. Разъездным, разумеется… Его супруга Ирина Васильевна, напротив, работала с утра до вечера и дослужилась до заместителя главного редактора городской газеты. Жили они дружно. Большое сердце Вадима Анатольевича вмещало в том числе и трепетную любовь к жене. Та никаким злобным слухам о похождениях мужа не верила, потому что была слишком занята, а кроме того, слухов этих витало неправдоподобно много. Впрочем и они полностью увлечений Вадима Анатольевича не отражали. Вернее всего было бы сказать, что он перелюбил весь город. Только внебрачных детей у него развелось больше двух десятков. Правда, называть их внебрачными не совсем правильно. Почти все они были рождены молодыми замужними женщинами, мужья которых искренне считали детей своими.
Был у них и свой ребенок – дочка Елена, породистая в отца и серьезная в мать. Она вняла уверениям Вадима Анатольевича о том, что "за электроникой – будущее", уехала в Москву, поступила на факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ, блистательно его окончила, стала программисткой и вышла замуж за коллегу – тоже программиста. Вскоре они перебрались в Канаду, где стали очень неплохо зарабатывать и уже через три года купили дом на севере Торонто.
Между тем дела в их родном уральском городе шли все хуже и хуже. Огромный механический завод, бывший на самом деле оружейным, который кормил полгорода в советские времена, остановился и заржавел. Зачахли и другие оборонные предприятия. В городской газете начались перебои с зарплатой. Антенное хозяйство тоже претерпело изменения и раздробилось на мелкие кабельные фирмы. Лена, конечно, помогала денежными переводами, но жизнь подталкивала к естественному в сложившейся ситуации решению. Короче, Вадим Анатольевич и Ирина Васильевна со слезами на глазах стали оформляться в Канаду под спонсорство дочери. Тянули до последнего, но в мае, продав за бесценок квартиру, все-таки улетели.