Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)
Шрифт:
— О, ведь я учился в Кембридже, собираясь сделаться пастором, но потом променял ото скучное ремесло на веселую жизнь моряка… Теперь мне осталось только объяснить вам способ, каким мы причалим к острову. Если бы уровень воды вокруг острова был везде одинаков, то к нему нельзя было бы подъехать, но этого нет и не может быть по причине вулканического происхождения острова. Поэтому около острова существует необычайно сильное течение, пробивающее в одном месте столб воды и пара. Отдавшись этому течению, можно и подойти к Безымянному острову, и уйти от него.
— Теперь для меня все ясно. Остается только приложить вашу прекрасную теорию на практике.
— Это нетрудно, но только вы должны мне помогать.
— С удовольствием. Говорите же, что нужно делать.
— Во-первых, возьмите веревку и привяжите себя к мачте, чтобы не упасть от сильного толчка, который получит лодка, вступив в течение. Затем, как только я подам команду, свертывайте немедленно последний парус… Смотрите, как я действую рулем: нужно помешать лодке опрокинуться, так как течение давит на нее справа… Ну вот. Через пять минут мы пролетим через водяную стену с быстротой стрелы.
Пеггам молчал, устремив глаза на величественную водяную колонну, к которой они быстро приближались.
Вдруг капитан закричал громовым голосом;
— Парус долой!
Пеггам поспешил исполнить приказание. Последний парус упал, и лодка пошла вперед, отдавшись силе течения.
Больше Пеггам ничего не видел. Он почувствовал, что его как бы погрузили с головой в теплую воду. Но это было только мгновенное ощущение. Водяной столб был уже за ними. У нотариуса вырвался невольный крик изумления: лодка вошла в канал, прорытый капитаном и его товарищами в первый их приезд к острову, и Пеггам увидел землю, покрытую густой растительностью. Было много цветов, и все необыкновенно крупные, но без запаха. На самом берегу росла кокосовая пальма, вероятно, выросшая из семени, занесенного сюда бурей откуда-нибудь с юга.
— Да здесь настоящий рай! — проговорил чичестерский нотариус. — Здесь можно развести растения и деревья всех видов, какие только встречаются во всем мире!
Мистер Пеггам никогда не был доволен своим общественным положением. Его давно грызло честолюбие и желание быть богатым и властвовать. По своему характеру это был настоящий тиран, и окружающим приходилось порядком терпеть от его выходок.
Несколько лет тому назад у него зародилась мысль воспользоваться для своих честолюбивых замыслов глухой враждой, раздиравшей почти все государства Европы и омрачившей конец восемнадцатого века беспрерывными войнами.
Открытие Безымянного острова облекло в плоть и кровь его призрачные планы. На девственной почве нового острова положил он начало организации «Грабители морей», которая в течение сорока лет наводила своими злодеяниями ужас на всю приморскую Европу.
Пеггам был единственным главой этого общества, но предпочитал делать вид, будто подчиняется какому-то верховному тайному совету. Свою хитрость он простирал до того, что сам иногда критиковал распоряжения этого мифического совета и грозил «подать в отставку», но «грабители» обыкновенно упрашивали его остаться. И никто, даже сам Надод, не подозревал, что хитрый нотариус просто играет добровольную роль и что никакого совета в действительности не существует и всю власть в организации осуществляет один Пеггам.
Таков был способ, при помощи которого чичестерский нотариус поддерживал свою власть. Другой способ, обеспечивавший ему преданность всех бандитов, заключался, как мы уже знаем, в том, что он предоставлял «грабителям» и их семьям убежище на своем острове. Не было такой роскоши и таких наслаждений, которые были бы недоступны населению Безымянного острова.
Вследствие этого бандиты всячески старались отличиться, чтобы только попасть на сказочный остров, и лезли из кожи вон, чтобы угодить Пеггаму.
Как подойти к острову, знал только один атаман «грабителей». Лишь только корабль приближался к водяной стене, Пеггам сейчас же запирал капитана в каюте и сам брался за руль. Так же поступал он и при отъезде с острова.
Такая организация сообщала преступному товариществу огромную силу, но, с другой стороны, в случае исчезновения или смерти Пеггама оно было обречено на распад. К тому же живущие на острове не могли бы его покинуть и им пришлось бы довольствоваться местными ресурсами, которые хотя и были значительны, но, при неизбежном размножении населения острова, оказались бы, в конце концов, недостаточными.
Это обстоятельство заставляло Пеггама не раз серьезно задумываться. Прежде он рассчитывал принять какие-нибудь меры, когда сам состарится, но по мере приближения старости властолюбивый нотариус все крепче и крепче держался за свою власть и все ревнивее оберегал ее от всякого соперничества. Своему любимцу Перси он многое доверял, но ни об острове, ни о таинственном правлении товарищества «Грабителей» не сказал ничего. Быть может, Пеггам в конце концов решился бы сделать Перси своим помощником и назначить его своим преемником на случай смерти, но клерк мистера Джошуа пожелал избрать другой путь.
Ежегодно нотариус проводил на острове от восьми до десяти месяцев, отдыхая и предаваясь наслаждениям. В то же время он обдумывал и готовил будущие экспедиции. Возвращаясь в Лондон, он принимал от своих шпионов самые подробные доклады и потом давал инструкции и распоряжения начальникам отделов, предоставляя им возможно больше свободы и инициативы в действиях.
В Чичестере он ежегодно появлялся не более чем на один месяц. Конторою управлял его родной брат вместе с почтенным Ольдгамом. В первое время такое отношение к своему прямому делу казалось публике крайне странным, но когда клиенты убедились, что Пеггам необыкновенно выгодно помещает их деньги и платит огромные проценты, то все примирились с чудачествами и странностями нотариуса, и в его конторе сосредоточились чуть ли не все капиталы графства Валлийского.
Таковы были происхождение и организация удивительного товарищества «Грабителей».
Пеггам был человек необыкновенно даровитый, он наделал бы чудес, если бы его деятельность была направлена на добро, а не на зло.
Первым делом он позаботился обеспечить себе исключительное право на обладание островом. Накануне прибытия в Лондон он хладнокровно и без малейшего колебания подошел к задремавшему у руля капитану и, приподняв его за ноги, сбросил в воду.
Теперь нотариус безраздельно владел тайной чудесного острова.