Берег динозавров
Шрифт:
— Может быть. Появится совершенно новый элемент. Мы перепутаем карты в его пасьянсе.
Я все сопротивлялся. Тогда он устроил мне экскурсию по станции. Я выглянул в жемчужный туман, заглянул в некоторые комнаты — царство пыли и ржавчины. Станция была старой.
Потом мы посетили помещение с костями.
Думаю, именно это меня убедило окончательно.
— Давай пистолет, — сказал я.
Не говоря ни слова, он потянул мне оружие. Я поднял пистолет и снял его с предохранителя.
— Повернись.
Двойник стал ко мне спиной.
— Есть
Выстрел бросил его вперед, словно беднягу дернули за привязанную к шее веревку. Я успел лишь мельком увидеть дыру, которую пуля проделала в его затылке; ослепительный огонь вспыхнул в моем мозгу и сжег стены темницы, в которую я был заточен…
Я превратился в огромный глаз, глядящий сверху на себя — бесконечное многообразие вещества и тени, которое, разветвляясь, проникло в отдаленнейшие уголки энтропической панорамы. Я видел себя в древнем Буффало, на борту тонущего галеона, на умирающей планете; я плел свою жалкую сеть вокруг негодяя карга, он тоже ткал паутину, которая была, в свою очередь, окружена ловушками, а вокруг них — еще более хитроумными схемами…
Каким глупым казалось все это теперь. Как могли теоретики Центра Некса не понять, что усилия их, в принципе, ничем не отличались от всего того, что делали предыдущие чистильщики времени? И что…
Мелькнула еще одна мысль, всеохватывающая; но прежде, чем я успел поймать ее, миг озарения прошел, и я очнулся рядом с телом убитого мной человека. Из пистолета в моей руке поднималась струйка дыма.
Эхо чего-то беспредельного, неизмеримо важного звучало еще в коридорах моего мозга; затем из смутных отзвуков выплыло ясное осознание: Чистка Времени была ошибкой, причем заблуждались не только экспериментаторы новой эры и опиравшиеся на неверные теории исполнители третьей, но и сам Центр Некса.
Дело, которому я посвятил свою жизнь, оказалось пустым фарсом. Я же был все лишь марионеткой, бесцельно плясавшей на натянутых нитях.
И все же — теперь это стало ясно — имелось нечто, не пожалевшее усилий, чтобы убрать меня с дороги.
Сила, куда более могущественная, чем Центр Некса.
Меня торопили, дергали за веревочки так же ловко, как сам я руководил в Буффало обреченным каргом, а позднее — его могущественным воплощением, укреплявшим свою приговоренную к смерти Конечную Власть подобно пауку, плетущему паутину в заколоченном гробу. Когда же я стал ненужным — загнали в замкнутый цикл, чтобы вывести из игры навсегда.
Так бы и произошло, если бы они не упустили из виду совсем незначительный фактор.
Мое второе «я» умерло в моем присутствии, и его умственное поле в миг разрушения органического генератора освободилось и слилось с моим.
Какую-то долю секунды я наслаждался действием своего нового интеллекта, коэффициент которого возрос, по моим оценкам, минимум до трехсот единиц…
И стены вокруг меня растаяли.
Я увидел, что стою в приемной
37
На белых стенах мерцали холодные блики, отбрасываемые лампами на высоком потолке. Гудели катушки фокусировки поля, в воздухе ощущался резкий запах озона и горячего металла — знакомо, по-домашнему, можно сказать. Незнакомыми были только вооруженные люди в серой форме службы безопасности Центра Некса. Они образовали правильный круг, в центре которого стоял я, и каждая пара рук сжимала винтовку, нацеленную на мою голову. По глазам ударил оранжевый свет — прицельный луч прожектора амортизирующего поля.
Я понял, что от меня требуется, и, бросив пистолет, медленно поднял руки. Один из охранников быстро обыскал меня, но, конечно, только выпачкал руки — на мне еще оставалось немало археологической пыли.
Я понял, что события продолжают стремительно развиваться. Капитан сделал какой-то жест рукой, и охранники вывели меня из камеры, так и не выпуская из центра круга. Мы проследовали по коридору через два блока бронированных дверей и вышли на черную ковровую дорожку, ведущую к массивному письменному столу темпорального диспетчера Центра.
Это был широкоплечий, высокий властного вида мужчина с четкими чертами лица, принявшего при моем появлении строгое выражение. Мне приходилось раньше беседовать с ним пару раз в менее официальной обстановке, и я помнил, что ум его был таким же острым, как и язык.
Темпоральный диспетчер отпустил охранников, кроме двоих, и указал мне на стул. Я сел. Он смотрел на меня, не улыбаясь и не хмурясь, — просто обратив луч своего разума на объект сиюминутного дела.
— Вы отошли от своих инструкций, — сказал он голосом, в котором не прозвучало ни гнева, ни обвинения, ни даже любопытства.
— Действительно, — согласился я и уже собрался развить эту тему, но он перебил меня:
— Ваше задание заключалось в том, чтобы уничтожить исполнителя ДВК-Зед-97 и захватить невредимым действующее устройство карг серии Эйч, ИД 453.
Он произнес это так, словно я еще не открывал рта. Поэтому я решил молчать.
— Захватить карга вам не удалось, — продолжал он. — Вместо этого вы разрушили его мозг. И не предприняли ничего, чтобы уничтожить исполнителя.
Он говорил чистую правду. Ни отрицать, ни подтверждать это не имело смысла.
— Так как в пределах вашего психоиндекса не существует никаких оснований для подобных действий, становится ясно, что мотивы нужно искать вне контекста политики Центра.
— Ваше утверждение весьма спорно, — не выдержал я. — Обстоятельства…
— Ясно также, — продолжал он неумолимо, — что любое предположение, допускающее причастность предыдущих темпоральных держав к вашей подрывной деятельности, не выдерживает никакой критики.
Я не пытался прервать его — это не было беседой. Темпоральный диспетчер делал официальное заявление.