Беременна не от того босса
Шрифт:
— Слушай сюда, — спокойно, но вместе с тем опасно говорит Саша. — Думаешь, я как десять лет назад уеду, а ты останешься и будешь считать себя победителем? Так вот, заруби себе на носу, этому не бывать. Тогда я уступил, потому что Соня сказала, что любит тебя. А ты что сделал? Не прошло и трех месяцев, как ты трахнул какую-то сучку в туалете ночного клуба. Ради чего все? Чтобы разбить ей сердце? К ни го ед . нет
В глазах Ярослава полыхает ненависть.
— Думаешь, весь из себя такой правильный? — цедит он. — Я беру то, что хочу, и то, что
Моя рука сама летит вперед и врезается в этот до отвращения идеальный нос. Слышится хруст, Ярослав взвывает.
— Что ты?.. Сука! — кричит он, пока я трясу рукой.
Ух, больно-то как. Зря я, наверное, полезла.
— Что ты сказал, тварь? — Саша лишь сильнее вжимает предплечье в шею.
— Да пошли вы оба, — сплевывает Ярослав, открывает позади себя дверь и исчезает в подъезде.
С лестницы слышится отборный мат. На душе — бесконечное облегчение от того, что он наконец исчез. Я смотрю в пустоту и понимаю, что меня колотит так, как будто сейчас не знойное лето, а ледяная зима.
Без лишних слов меня обнимают сильные руки и прижимают к широкой груди. В ноздри ударяет знакомый терпкий запах его тела. Я позволяю себе быть слабой и обнимаю мужчину в ответ.
— Он мудак, не обращай внимания, — шепчет Саша мне в волосы.
— М-угу, — мычу я.
Боже мой, я еще думала, что беременна от этого идиота. И даже на мгновение была этому рада.
Волков берет меня за подбородок и поднимает лицо так, чтобы видеть мои глаза.
— Ты в порядке? — спрашивает он с искренним беспокойством.
Я касаюсь ладонью его щеки — чисто выбритой, гладкой, теплой — и невольно улыбаюсь. В моих глазах застыли слезы, которые все никак не прольются.
— Буду в порядке.
— Настя, этот придурок тебя достает, да? — взволнованно спрашивает Саша. — Он же не в первый раз явился? Ты скажи, и я заберу тебя к себе в ту же секунду.
Он продолжает что-то говорить, но для меня будто отключили звук. Я продолжаю методично гладить ее щеку большим пальцем, вглядываясь в эти восхитительные ореховые глаза. В них хочется утонуть и никогда не возвращаться к реальности снова.
— Прости, что? — рассеянно спрашиваю я, когда понимаю, что Саша задал мне какой-то вопрос.
— Я хотел знать, в порядке ли ты.
Мой ответ — легчайший шепот, но для меня он звучит словно гул барабанов:
— С тобой — да.
Второго приглашения ему не требуется. В мгновение ока этот восхитительный мужчина припадает к моим губам, и я наконец чувствую себя дома. Те ощущения, которые я испытала с ним на том благословенном кожаном диване, возвращаются с лихвой. Теперь я в безопасности, теперь все будет хорошо.
Поцелуй — сначала жадный и смелый — становится еще интенсивней, когда у Волкова, совсем как вчера, вырывается стон и проникает прямо мне в рот. Позже я обязательно скажу ему, что ничего не заводит меня сильнее.
Я прижимаюсь к нему еще крепче, пытаясь слиться с ним, стать единым целым.
На распухших от поцелуев губах расплывается озорная улыбка.
— К счастью, гостеприимные хозяева показали мне, где здесь кровать, — мурлычет Саша, подхватывая меня под задницу.
Я еще никогда не была так рада короткому летнему платью.
Мы не прекращаем целоваться ни по пути в спальню, ни когда приземляемся на кровать. Я наощупь расстегиваю ремень на брюках Волкова и со всей силы тяну его на себя. К сожалению, в этих соревнованиях я проигрываю, потому что уже осталась без белья.
Каждый участок тела изнывает без прикосновения этих длинных пальцев. А там, где они меня касаются, будто остаются ожоги. Его руки — повсюду на моей коже, как и мои на его.
Когда Волков, наконец, остается абсолютно голый, я касаюсь рукой его восхитительного члена и мычу от удовольствия. Он уже готов.
— Ты великолепна, — шепчет Волков, покрывая мою шею и ключицы маленькими поцелуями.
Я слышала, что при беременности гормоны так шалят, что секса хочется чаще, но мое тело так отзывается только на этого мужчину. Внутри — отчаянная пустота, и мне нужно, чтобы он как можно скорее ее заполнил.
— Пожалуйста, — прошу я, сама толком не понимая, что именно имею в виду.
Губы Саши возвращаются к моим, а пальцы оказываются на клиторе. Легкие, мягкие движения совсем не снимают напряжения, наоборот, еще как его добавляют. Я рефлекторно подаюсь бедрами вперед, руками зарываясь в мягких коротких волосах. Мне хочется большего, но в то же время мне не хочется, чтобы он останавливался.
Когда Волков вновь от меня отрывается и нависает сверху, словно огромная скала, я тону в его помутненном от желания взгляде. Сколько раз за последнюю неделю я представляла себе эту сцену, фантазировала о нем надо мной? Реальность теперь кажется сном, так часто я представляла себе, как его член нетерпеливо скользит внутрь.
Тяжело дыша, Саша начинает двигаться — сначала медленно, затем постепенно увеличивая темп, — и все это время неотрывно глядя мне в глаза.
— Назови меня по имени, — молит он, как будто я в каком-то галюционогенном бреду вновь могла перепутать его с братом.
— Александр…
— Нет. — Он мотает головой. — Назови по-другому.
— Саша.
— Только моя, — рычит он, сильнее вколачиваясь в мое разгоряченное тело.
— Скажи это снова. То, что сказал вчера, — на выдохе прошу я.
Мне нужно это услышать. Убедиться, что мне не показалось и не приснилось. Что я все помню верно. Что он меня…
Волков наклоняется ближе, и его нос едва не касается моего. Его движения ускоряются — я чувствую подступающий оргазм.
— Я полюбил тебя с самого первого взгляда, когда ты еще меня не знала, — говорит он, перемежая слова резкими полустонами. — Я был готов к любым последствиям, лишь бы ты тогда не останавливалась.