Беременна от двоих
Шрифт:
Уснули только под утро, перемазав спермой, кажется, всё внутреннее пространство помещения. Даже стыдно было немного. Хорошо, что семя не оставляет ярко выраженных следов. Как краска, например. И легко смывается водой. Чем мы и занялись утром, как проснулись, со смехом вспоминая, кто куда «выстреливал». Позабавились мы на славу, прибираясь в комнате, чтобы горничная, которая придет за нами, когда уйдем, не была шокирована. Хотя, полагаю, работники отелей всякого насмотрелись.
Ближе к обеду, когда силы восстановились, мы отправились в Бронетанковый музей в Кубинке – оказалось, что Коля очень рвался туда, поскольку был большим фанатом
Та поездка в Москву оказалась для меня самым восхитительным событием за всю прежнюю жизнь. Столько нежности, тепла, радости я никогда раньше не испытывал. И уверен, что Коля тоже, поскольку улыбка после той нашей ночи не сходила с его лица. Буквально всё казалось ему интересным, радостным. А как он восторгался, когда мы отправились на следующий день после нашего первого занятия любовью в Бронетанковый музей в Кубинке! С щенячьим восторгом он рассматривал эти танки, бронетранспортеры, автомобили, мотоциклы, пушки и самолеты, – словом, всё, что создало человечество для уничтожения себе подобных наиболее удобным способом.
Я-то ко всем этим железкам равнодушен, в армии на них насмотрелся до тошноты. Да и всё, что связано с ней, вызывает у меня с тех самых пор, как я снял форму и выбросил её на помойку, едва вернулся домой, стойкое отвращение. Уж я-то прекрасно знаю: армия – это никакая не школа жизни, а место, где они вынуждены подчиняться, другие обожаю командовать. Иногда вторых слишком заносит, в них раскрываются мрачные глубины, тогда эти люди, облеченные властью, превращаются в тех офицеров, которые жестоко обошлись со мной и особенно с Егоркой. Они поплатились за это, но сколько тех, кто продолжает издеваться, пользуясь почти ничем не ограниченной властью? Даже думать не хочу об этом.
Потому всё то время, пока Коля рассматривал бронетехнику, изливая на меня свои восторги, я лишь вежливо улыбался в ответ. Нравится ему, и прекрасно. Слава Богу, что этот юноша не прошел через те жуткие испытания, которые выпали на мою долю. Кто знает, смог бы выдержать? Я все-таки деревенский парень, вырос в естественной среде. Коля – ребенок домашний, с юных лет выпестованный своей матушкой, которая ничего не жалела для своего дитяти. Может, потому он такой немного избалованный. Захотел, в Москву полетел. Пожелал – накупил мне дорогущих шмоток. Теперь вот по танкам решил полазать.
И все-таки, несмотря на его характер и довольно ветреное отношение к жизни, этот парень мне нравится с каждым днём все больше. Вот и тогда, насмотревшись, начинавшись и натрогавшись, словно дорвавшийся до больших игрушек мальчика, Коля, абсолютно счастливый, по возвращении в Москву потащил меня в очень пафосное место – ресторан «Карамболь». Ну, а после него я уже и не вспомню названия тех заведений, в которые Коля меня водил. Рестораны, кафе, бары, ночные клубы даже.
Всюду мы ходили вместе, неразлучно, а когда никого не было вокруг, то жарко целовались или, если не хотели никому попасться на глаза, но был риск засветиться, просто держались за руки. Кокетничали, шутили, а по ночам предавались такому разврату, которому бы любой секс-тренер позавидовал. Ведь одно дело просто заниматься сексом, так сказать, половыми физическими упражнениями, и совсем другое – делать это с любовью. Со стороны Коли она была
Насладившись несколькими днями в Москве, мы, счастливые, вернулись домой, и в самолете у нас состоялся разговор о том, как быть дальше.
– Давай жить вместе, – неожиданно предложил Коля.
Я идеей был сильно озадачен. Никогда прежде ни с кем не жил, а тут вдруг такое. Об этом я своему любовнику и сказал.
– Ну и что? – Улыбнулся Коля. – Я тоже раньше жил только с матерью. Пора становиться самостоятельным. То есть я уже попробовал, она ведь мне купила квартиру. Но что мне там делать одному? Скучно же.
– Так ты решил, что жизнь со мной станет для тебя развлечением? – С укором поинтересовался я. Коля растерянно замолчал.
– Знаешь, дружище, как говорилось в одной очень хорошей книге, не нужно делать глупостей, даже от скуки.
– Прости, – понуро ответил мой спутник. – Я неправильно выразился. На самом деле я хочу с тобой жить не потому, что скучно мне или заняться нечем, хотя это одно и то же. Не хочу с тобой расставаться, – вот главная… и единственная причина. – Коля поднял голову, взял меня за руку и, не отрывая взгляда, сказал уже более уверенно. – Я хочу жить с тобой, потому что люблю.
Я улыбнулся в ответ. Пока только так могу отвечать на его признания. Да, изнутри тянет сказать «я тебя тоже», но это неправда. Влюблённость – вот чувство, которое теплится в моём сердце при виде Николая. Но я пока не готов назвать его чем-то большим, поскольку… да всё по той же причине. Слишком очерствело моё сердце за годы скитаний.
– Так что ты скажешь? – Спросил Коля, отпустив мою ладонь. Не дождался ответа на очередное признание в любви, это его расстроило немного, понимаю.
– Пока ничего. Мне нужно подумать. Люди, когда котёнка заводят, тоже должны крепко подумать, поскольку это ответственность. А тут не просто ты и я рядом. Это единение душ, сердец, умов и тел, конечно. Не уверен, что готов к такому, и думаю, что ты тоже пока… немного бежишь впереди паровоза. Мы только несколько дней провели вместе, а ты уже предлагаешь стать семейной парой, – ответил я. Причем в интонации вложил нарочитую строгость, чтобы Коле не показалось, будто я отказываю ему в шутку или просто кокетничаю. Ничего подобного, я был предельно откровенен с ним.
– Хорошо, я тебя услышал, – сказал он, повторив любимую фразу нашего генерального директора, Виктора Андреевича Омельченко.
– Никогда больше так не говори, – ответил я.
– Почему?
– Потому что звучит не по-русски. Какая-то вычурная дребедень. Если ты разговариваешь с человеком, он тебя не услышать не может, если не глухой. А если осознал сказанное собеседником, то лучше ответить «понятно», «хорошо» или что-то в этом духе, – сказал я.
– Учишь меня правильному русскому языку? – Усмехнулся Коля.
– Что, запрещено?
– Может, если бы ты имел высшее гуманитарное образование, я бы тебя и послушал. Но уж прости, скажу прямо: не тебе, заочнику, да технарю притом, меня учить грамотности, – жестко ответил Коля.
– Учиться никогда не поздно, – попытался сгладить я острый угол, возникший на ровном месте. – И вообще, просто не нравится мне, когда «глотают» чужие фразы, а потом повторяют, – сказал я.
– Я ничего ни у кого не глотаю, – в прежнем неукоснительно строгом тоне ответил Коля. И, демонстративно отвернувшись, уставился в иллюминатор.