Беременна от нелюбимого
Шрифт:
Что на него нашло? Неужели из-за Серёжи так взъелся? И правда, что ли, Таня ему наврала обо мне?
— Вот он! — Резкими движениями переворачиваю страницы, пытаясь отыскать тот самый пункт. До этого момента все сказанное Даниилом казалось выдумкой, но вот сейчас, когда в расплывшихся от слез строчках я вижу подтверждение его слов, становится не по себе.
Как он мог? Зачем сделал это? Он что, и правда собирался выбросить меня из своей жизни?
Я разъяренной фурией бросаюсь вниз. Дани в гостиной не нахожу. Его вообще нигде нет. И автомобиля во
— Чудесно! Просто прекрасно!
Я достаю из сумочки телефон, на экране высвечивается сообщение от мужа.
«Надеюсь, когда вернусь, тебя в доме уже не будет. Встретимся на родах, я принесу документы на развод».
Моя гордость берет верх. Не собираюсь перед ним унижаться. Не хочет видеть меня? Чудесно! Вот только и ребёнка он тоже не увидит. Пусть остынет и поймёт, что натворил. Даже выслушать меня не захотел. А ещё говорят, что женщины истерички.
Я поднимаюсь обратно в спальню. Шаги по лестнице даются мне с трудом не только из-за беременности, но и из-за нервного напряжения. Ноги не слушают меня.
Я достаю спортивную сумку из шкафа, бросаю туда документы и несколько вещей. Больше ничего мне не нужно. Пусть выбросит, сожжет, раздаст бедным. Все равно. Куплю себе все новое. Чтобы ничего о Кравцове не напоминало.
Уже сидя в своем внедорожнике по пути до своей квартиры, позволяю слезам прорваться наружу.
— Скотина! Какая же ты скотина, Кравцов! — ору в пустой салон и бью ладонью по рулю.
Я же полюбила тебя. Полюбила! Старалась. И в самом деле старалась. Нам хорошо было вместе, я ведь чувствовала. Так какого черта нашло на тебя, Кравцов?!
Дома становится совсем тоскливо. Квартира пустая и мертвая. А ещё теперь она мне кажется чужой.
— Ничего, солнышко, все у нас хорошо будет. — Я глажу живот, потому что малышка тоже разволновалась и начала активно пинаться.
Нужно успокоиться и наконец-то выяснить, что происходит. Сначала позвоню Серёже. Точно. Нужно спросить, о чем они с Даней успели перекинуться, что тот словно с катушек съехал.
Но Безруков трубку не берет. Даже после четвёртого звонка.
Ладно. Спокойно. Осталась Таня.
Я долго смотрю на список контактов, прежде чем набрать подругу. Размышляю над тем, могла ли она в самом деле сдать меня, да ещё и к Дане приставать. Но если не она, то как он узнал, где я?
Выбираю стратегию нападения.
— Алло? Решетникова? С ума сошла? Ты время-то видела? — сонно бормочет она.
Ну да, сейчас уже первый час ночи. Это Семёнова сладко спала все это время, я же переездом занималась.
— Таня, подруга моя дорогая, — начинаю я, — а скажи-ка мне, как так получилось, что ты вместо того, чтобы прикрыть меня, пошла к моему мужу и рассказала, где и с кем меня можно найти? Да не только рассказала, ещё и наплела бог знает что! — со злостью выдаю я, и на том конце провода возникает долгая пауза.
— Знаешь, подруга, — последнее слово она практически выплевывает, — наверное, пришло время расставить все точки над «i», потому что мне надоело постоянно находиться в тени невероятной Милы! Даня мой! Всегда был моим, а ты украла его у меня! — Яд прямо-таки сочится из ее слов.
— О чем ты? — пораженно спрашиваю я, такое поведение подруги меня удивляет.
— Я ещё со школы его любила, пыталась заставить его посмотреть в свою сторону, но он, кроме тебя, никого вокруг не замечал! А тебе он не нужен был, как и сейчас! А мне знаешь каково было? Знаешь, Мила? Общаться с ним, видеть его, но при этом знать, что на меня он никогда не будет смотреть так, как смотрит на тебя. Но сейчас я уже не та глупая девочка. За своё счастье до конца бороться буду. По головам пойду, а Даню своим сделаю.
На какое-то время в трубке воцаряется тишина. Слышно лишь наше с Таней тяжелое дыхание. Сердце в груди колотит неистово сильно. Я пытаюсь переварить сказанное ею, но не выходит. Как вообще осознать, что человек, который много лет был твоим лучшим другом, оказывается в душе испытывал к тебе ненависть? Разве я виновата, что Даня полюбил меня, а не ее? Разве пыталась отбить его у нее? Разве хоть раз давала ему надежду?
— Почему ты не сказала? — с трудом выдавливаю из себя единственный вопрос. Меня бросает в холод, а ладони потеют. Малышка нервничает, как и я.
— Что именно не сказала? Что Кравцова люблю? Чтобы ты высмеяла меня? Чтобы и против меня настроила полшколы? Думаешь, я желала быть изгоем?
— Я бы не поступила так, — заверяю ее, а сама с силой впиваюсь пальцами в телефон.
— Не поступила? — фыркает Таня. — Да ты была самой эгоистичной и самовлюбленной тварью, которую я когда-либо знала, — Таня бьет меня наотмашь. Своими словами. Интонациями. — Признайся я тебе в своих чувствах к Дане, ты бы сморщила свой аккуратный носик, а потом придумала бы и мне прозвище.
— Ты была моей подругой, Таня. Если бы ты пришла и четно сказала, что вы с Даней встречаетесь, я бы…
— Что? Что бы ты сделала?
Я молчу. Потому что понимаю, что здесь Таня права. Я бы разозлилась на нее. Ничего плохого бы не сделала, конечно, но определенно была бы против их с Даней отношений. Потому что он был только моим. Всегда был.
— Ничего, Таня. Ничего бы я не сделала. Потому что выбор был бы за Даней. Я не заставляла его влюбляться в себя. Я не делала ничего для этого. Я не флиртовала с ним. Не крала его у тебя. Понимаешь? Все было честно. Я тебя подругой своей считала, а ты мне нож в спину воткнула. И из-за чего, Таня? Из-за чего ты перечеркнула столько лет нашей дружбы? Из-за того, что не смогла смириться, что парень, к которому ты пылала юношеской любовью, выбрал меня? — повышаю я голос, с трудом сдерживая гнев. — Так вот, тебе давно стоило перешагнуть эту ступень в своей жизни, забыться, найти мужчину, с которым ты была бы счастлива. Но вместо этого ты выбрала другой путь. Страдать, делая из себя мученицу, и портить жизнь людям вокруг. Которые, к слову, считали тебя другом. А ещё во всех своих бедах обвинять меня.