Беременна по приказу дракона
Шрифт:
9.2
– Ты не обуза, лирэль, - успокаивал меня наг, пока я перевязывала рану на его плече. – Ты нужна мне. И тебе не за что винить себя. Быть с тобой – мой выбор.
– Выбор, который сделал не ты… - вырвалось у меня.
– Никогда не говори так, - ответил Ланкеш и посмотрел на меня так, что мне стало стыдно.
Ну конечно же, он сделал свой выбор в тот самый миг, когда набросил на меня Аркан Душ и вытянул из Башни во Мраке!
– Прости, - пробормотала я. – Я всего лишь глупая и слабая лирэль, - я улыбнулась, стремясь
Но Ланкеш покачал головой.
– Ты самая умная и самая сильная женщина из всех, кого я встречал, дева Адори.
Грудь сдавило от нежности и чувства вины.
Эта вина стала фоном моих мыслей, эмоций, чувств… Неким неотъемлемым элементом моей жизни.
Было безумно стыдно за то, что это время, проведённое в изгнании… было самым счастливым в моей жизни! Даже нескончаемо сменяющаяся череда безжизненного Мрака и удушающего зноя, Мрака и обжигающих ледяных ветров, Мрака и солёных брызг, наотмашь хлещущих по щекам и превращающих волосы во что-то среднее между колтуном и мочалкой… была наполнена счастьем, любовью и глубинным душевным спокойствием!
Я винила себя за это и ничего не могла поделать – счастье от близости Ланкеша, от одного его взгляда, от насмешливого «глупая лирэль» делало меня лёгкой, игривой, смеющейся, словно ветер. Ощущение некоей глубинной, необъяснимой нужности наполняло смыслом не только моё существование, но и весь мир.
Были моменты, когда казалось, что это бесконечное путешествие по землям бывшего Объединения было всегда и всегда будет. Что я всегда пела Ланкешу по вечерам, нежа его голову на своих коленях. Всегда запекала подстреленную им дичь в толстых листьях ахасали и в глине. Варила соусы из кореньев и орехов выри в глиняном котелке. Собирала мангхо и кумвакт, украшала цветами наши временные жилища, а скорее, постели из веток и листьев под открытым небом.
Раньше я и представить не могла, что в моём сердце так огромна потребность заботиться, отдавать, растворяться в каждом долгом взгляде, в каждой мысли о нём. Постоянное ожидание опасности, нападения, атаки тварей Мрака или направляемых волей обезумевшего дракона диких зверей научило меня ценить каждый миг, каждую минуту. Научило ценить и относиться с благодарностью к одному из самых сокровенных таинств нашего мира: к Времени.
Когда живот стал слишком выпирать, Ланкеш запретил мне танцевать для него, но, справедливости ради, я не всегда слушалась. Беременность, вопреки опасениям, совершенно не мучила меня, не отнимала силы. Наоборот, она протекала очень и очень легко – если бы не шевеление под сердцем и неуклюжесть, ставшая моим неизменным спутником, можно было бы с лёгкостью забыть о том, что ношу в себе дитя.
Мы много говорили, точнее, говорил Ланкеш, я же слушала, затаив дыхание. Наг, ставший моим мужем рассказывал о тайных школах и монастырях, где обучают мистическим учениям. С лёгкостью раскладывал на составляющие все мыслимые и немыслимые законы и явления в мироздании, а затем, смеясь, собирал их снова. Чудно, что мистика была моей сутью, сутью, отнятой очень рано, но я не знала об утраченном даре и сотой части того, что знал Ланкеш!
9.3
– Есть одна тайная мистическая школа, прошедшие обучение в которой обретают Освобождение от бесконечного цикла перерождений, - сказал Ланкеш однажды. – Она находится на островах Тысячи Лотосов и принимают в неё только парами. Истинными парами…
– Как это? – тут же заинтересовалась я. – Разве истинные пары – не сказка, не россказни? Разве люди не любят и не ненавидят друг друга с одной и той же силой, и зачастую одновременно?
– Не сказка, лирэль, - покачал головой Ланкеш и нежно мне улыбнулся. – Только на самом деле всё обстоит несколько иначе… Помнишь, мы говорили о движении энергии в чакрах?
– Помню, - кивнула я. – Сперва я принимала твои рассказы на веру, что эти самые чакры светятся и имеют каждая свою форму, но по мере подрастания нашей дочери, - я любовно погладила округлившийся живот, - я начала их видеть. Даже жалко, что скоро эта способность вновь покинет меня.
– Независимо от того, видишь ты их, или нет, движение потоков энергии, оплетающее и пронизывающее Вселенную, не исчезнет никогда. Ты помнишь, что у мужчин и у женщин движение чакр происходит в разных направлениях. В ту школу на островах принимаются ученики, чьё движение энергии гармонично хотя бы по двум чакрам. Таких и называют истинными парами, лирэль.
– По каким?
Когда я вся извелась, изъёрзалась от любопытства, Ланкеш с улыбкой ответил:
– Для мужчины важна готовность умереть за свою женщину. В любой момент. Без сожаления.
– А для женщины?
Наг нежно погладил меня по лицу:
– Женщине достаточно просто очень любить своего избранника. Принимать его таким, как он есть, целиком. Если в паре оба этих условия совпадают – это и есть истинная пара.
– Как же учителя в этой школе узнают, что пары, приходящие к ним на обучение, истинные?
Наг хохотнул, подмигнул лукаво.
– О, это целая история! Школа, как я говорил, расположена на островах, и для того, чтобы доплыть до учителя, каждой паре предлагается одноместная лодка. Он должен довезти её целой и невредимой. А воды Лотосных Островов кишмя кишат крокодилами.
Я вскрикнула, закрыв себе рот ладонью.
– Надо думать, доплывают не все? – несмотря на серьёзность испытания для юных мистиков мне вдруг стало смешно. – Да и не все… девушки, как я понимаю?
Ланкеш тоже улыбнулся.
– Можешь не сомневаться, лирэль. Далеко не все!
– А как же проверяют чувства дев? Разве можно придумать что-то хотя бы вполовину равноценное?
– На мой взгляд, испытание для дев гораздо хуже, - с коварной улыбкой ответил муж. – Прибывшую на острова пару зашивают в мешок. В один мешок, лирэль. На несколько дней. Только головы наружу, чтобы есть и пить, если, конечно, учитель попадётся мягкий сердцем... А когда по истечению назначенного срока и никак не раньше десяти дней мешок этот разрезают, смотрят внимательно: отойдёт она от него, или нет.