Беременная от моего сына
Шрифт:
— Нет, Ань, я в Москве останусь. Только помни же, никому обо мне ни слова!
Анька жестом "закрывает рот на замок" и согласно кивает.
— Я нем как рыба.
Глава 5
Настя.
Наш разговор с Анькой прерывается, когда в ресторан, звонко цокая высоченными шпильками, проходит новая владелица. Несмотря на зимнюю погоду за окном на ней солнцезащитные очки в черной оправе, закрывающие половину лица. На плечах небрежно накинута меховая жилетка, а в руках лежит стильный клатч от Прада. Она приспускает очки на кончик носа и внимательно обводит всех присутствующих пристальным взглядом своих серых глаз.
— Ресторан открывается через пятнадцать минут. Почему бы вам не протереть столы? — спрашивает новоиспеченная владелица.
— Олеся Максимовна, так протирали же пять минут назад! — возмущается официантка Женя.
— Значит еще раз протрите! Смотрю вас слишком много, раз страдаете здесь бездельем? Буду увольнять.
Она гневно произносит последнюю фразу и уходит в свой кабинет, оставляя гул возмущенных голосов. Сотрудники перешептываются и наверняка осуждают Олесю Максимовну, которая пока ничего не смыслит в нашей работе. У нас четко слаженная цепочка и если одно звено отвалится, то целостность цепочки разрушится. Все же я надеюсь, что новая начальница таким образом решила нас просто припугнуть, поэтому и не паникую раньше времени. К тому же, я тут собиралась сходить к Олесе Максимовне на разговор, чтобы попросить выплатить задержанную заработную плату.
— Ух, ты смелая, Насть. Кажется мне, что наша шефиня не намерена проводить выплаты. Сама знаешь, что неофициально работаем, — произносит Аня.
— Я просто спрошу. К тому же сумма немаленькая, честно заработанная и дарить мне ее не хочется. Тем более, что я сама теперь должница.
Я подхожу к кабинету Олеси Максимовны, когда немного разгружаюсь с работой. Стучу в деревянную дверь и после разрешения захожу. В кабинете после ухода предыдущего владельца все осталось прежним — деревянный стол из темного дерева, черный стул с мягкой спинкой. Из-под закрытого жалюзи пробиваются лучи зимнего солнца, которые Олеся Максимовна не торопится запускать.
— Ты что-то хотела? Живее, у меня много работы, — произносит она, копошась в бумагах и не поднимая на меня и взгляда.
— Кхм, я хотела получить свою выплату за прошлый месяц. Видите ли, обычно заработную плату сотрудникам выплачивали не позднее седьмого числа каждого месяца, а сейчас уже пятнадцатое, — странно, но несмотря на частое сердцебиение голос почти не дрожит.
Быть настойчивее не всегда страшно.
— Раньше. Так было раньше, Варя.
— Настя, — осторожно поправляю её.
— Неважно, — она наконец поднимает на меня свой взгляд и несколько секунд щурится, словно впервые видит. — Как насчет подыскать себе работу попроще, Настя? Не задеваешь своим животом столы?
— Я комфортно чувствую себя и хотела бы продолжить здесь работать и дальше, — отвечаю твердым голосом выдержав её холодный взгляд.
— Ладно. Зайди в бухгалтерию, пусть тебе выплатят тридцать тысяч, — Олеся Максимовна снисходительно машет на меня рукой. — А сейчас иди, у меня дел по горло.
Сказанная сумма меньше, чем мне полагается, но я понимаю, что спорить с ней себе дороже. Не хватало лишиться и этой работы. Кто меня возьмет на новую с таким-то животом? К тому же для малыша нужно приобрести ещё массу вещей. Список нужного с каждым днем растет, пусть я и пополняю его по мере возможности. У меня будет мальчик. Сын. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы он ни в чем не нуждался.
День проходит легко и непринужденно. Посетителей по обычаю много, к обеду — зал битком набит, и я едва успеваю обслуживать свои столики. Мне не трудно, нет, только рук бы побольше, чтобы все успевать. Анька цепляет меня на кухне и спрашивает не нужна ли мне помощь. А я смотрю на нее так, словно она меня только что обозвала, а не предложила дружескую помощь.
— Со мной всё хорошо, Ань. Ноги не болят, руки тоже. Я не мешки разгружаю, а всего лишь разношу еду. К тому же, мой округлый живот даже помогает заработать мне больше чаевых, — посмеиваюсь я и возвращаюсь в зал.
После двух часов обычно происходит временное затишье. Так будет держаться несколько часов, буквально до вечера, когда пойдет новый виток клиентов, желающих здесь поужинать. Каждого из постоянных клиентов я знаю в лицо. Отвечаю им дружелюбием и улыбкой, а в ответ получаю комплимент в виде нескольких хрустящих купюр.
Я выхожу в зал, потому что Анька сообщает — за моим столиком новый клиент с дамой. Прохожу между рядами, направляюсь туда, где сидит пара. Когда мужчина поворачивает лицо в профиль, я узнаю в нем знакомые черты. Ровный нос с небольшой горбинкой, темные короткие волосы, правильной формы губы. На нем строгий деловой костюм, а на столе разложены бумаги. И он тот, с кем мы встречались вчера — Артур, отец Максима. Мне тут же хочется сбежать назад и воспользоваться помощью Аньки. Я оглядываюсь по сторонам в поисках подмоги, но подруга, как назло, обслуживает столик неподалеку.
— Выручай, Ань, — цепляюсь в рукав её белоснежной рубашки и оттягиваю в сторону, когда она заканчивает принимать заказ. — Видишь новый клиент с дамой? Обслужи его вместо меня, а?
— А что случилось? — настораживается подруга.
— Это отец Макса. И я… не хочу его видеть.
Необъяснимо, но это так. Почему-то при мысли о том, что мне придется вот так, без моральной подготовки, встречаться с ним, у меня подгибаются коленки и потеют ладони. Он не монстр, просто, видимо, дело во мне.
— О, какой сексуальный красавчик! И молодой совсем. Стану мачехой Максиму и отомщу ему по полной, — Анька поправляет свою огненную шевелюру и выпрямляет спину. — Не знаешь, он женат?
— Когда мы встречались с Максимом, он говорил, что нет. Мать умерла, когда ему было десять. Но с того момента, когда мы с Максом не вместе многое могло измениться, — отвечаю я.
Не успевает Анька направится за столик Артура, как в зал выходит Олеся Максимовна и недовольно поджимает губы.
— Это чей стол? Твой, Настя?