Беременная от врага
Шрифт:
— Слушай, чего ты прицепилась ко мне вообще? Сама не радуешь меня ничем, дай хоть другим людям сделать мне приятное. — Фыркнула Анна Михайловна, возвращаясь к трапезе. — Нравится устраивать допросы, тем более с утра, то устройся в прокуратуру, а в той компании, где ты сейчас, тебе делать нечего.
— Я работаю там, где мне нравится! — Отпарировала я. — И потом, меня беспокоит больше всего твое состояние, до которого себя довела! Ты же слово давала, что не будешь вести подобный образ жизни!
— Как же ты мне надоела… — Проворчала Анна Михайловна. — Такая вся правильная, аж тошнит. Окажись ты в роли матери-одиночки, которая и так
— Разумно находить радости в чем-нибудь хорошем, но никак не в выпивке! — Не унималась я, пытаясь маме втолковать и так очевидные вещи. — Выходит, мне ни в коем случае нельзя оставлять тебя одну, иначе натворишь ерунды, да? По идеи я ведь доверять тебе уже не могу!
— Хм, любопытно, что будешь делать, когда узнаешь о моем нарушенном слове не только касаемо выпивки. — Ухмыльнулась Анна Михайловна, с интересом наблюдая за мной. — Совсем отречешься?
— О чем конкретно идет речь? — Осторожно спросила я мать.
— Я играла. Да, обещала не делать этого, но не смогла удержаться. — Пожала плечами Анна Михайловна, вальяжно облокотившись о спинку стула. — Порой так сложно избежать соблазна. На кону стоял слишком большой куш. Хотелось попытать удачу. Правда, не всегда случается так, как того желаешь.
Я замерла от шока. Мне стало очень холодно, словно забросали льдинками из Антарктиды.
— Мама, как ты могла так поступить? — Одними губами прошептала я, совершенно сбитая с толку. Неужели женщина напротив моя родная мать? Конечно, теплые чувства — это не то, что нас связывает. Но подобное сотворить способен лишь бессердечный человек. — Сколько раз я просила тебя бросить свою дурацкую привычку?! Ты обещала же, не будешь больше играть. А ты снова взялась за старое!
— Мне надоело прожигать жизнь в нищете. — Возмущенно фыркнула Анна Михайловна, недовольно глядя на единственную дочь, которую винила, казалось, во всех своих неудачах. — Тех денег, что ты зарабатываешь хватает лишь на скромную еду. А я хочу наслаждаться роскошью, так как к ней привыкла.
— Кто виноват, что ты бросила отца и сбежала с каким-то альфонсом? — Я никогда не высказывала матери о боли, до сих пор сидевшей в моем сердце, но сейчас не могу молчать. — Ты сама перечеркнула свое счастье, погнавшись за иллюзией. Причем ошибку так и не признала, зато всегда корила в бедах меня!
—Да, ты — моя головная боль. Была и остаешься ею! — Крикнула Анна Михайловна, порывисто поднявшись со стула, в котором до этого вальяжно восседала. — Ведь из-за тебя мой дорогой бросил меня! Ты тот камень преткновения, помешавший мне быть счастливой.
— О чем ты говоришь? — Непонимающе уставилась на мать. — Папа хотел детей. Ты же сама мне рассказывала о его мечте завести с тобой даже не одного ребенка, а нескольких.
— Да сейчас не о нем речь идет! — Отмахнулась Анна Михайловна, повернувшись ко мне спиной, она подошла к окошку и застыла около него. — Я говорю о своем любимом Пете. С ним мне было хорошо. Он дарил мне любовь, ласку. Я решилась ради него сбежать. Все шло прекрасно, пока не одно НО. Моя беременность. Оказалось, я сбежала уже с тобой. Ты стала причиной того, из-за чего Петя не захотел остаться со мной. В роли отца, да еще чужого ребенка, он себя не видел. Он хотел свободы, как и я, а ребенок все усложнял. Петя исчез, и мне пришлось возвращаться к мужу. Твой отец не поверил, что ребенок от него. Потребовал развода. Правда, он настолько благородный, согласился
— А дальше-то что? Почему отец перестал помогать? — Я пыталась разобраться во всей этой истории, которую только что узнала, но было тяжело: на душе, на сердце. Мысли путались, не получалось восстановить цепочку. — Он… умер?
— Да уж, дождешься. — Я услышала в голосе мамы нотки сарказма, от этого невольно передернула плечами. Жутко было слушать ее. Кажется, у нее душа очерствела вконец. — У него со временем появилась новая семья и вместе с ней укатил, куда глаза глядят. Не знаю я, где он там запропастился. Наверное, греется на солнышке, развалившись на пляже, а я вот вынуждена прозябать!
— Отчего же ты не оставила меня в детском доме? — Грустно ухмыльнулась я, а внутри кошки скребли. — Нет человека — нет проблем. Разве не так?
— Да у меня были привилегии, как у матери-одиночки, не понимаешь, что ли? — Круто развернулась мать и зло уставилась на меня. — К тому же, я полагала, что ты — моя инвестиция в безбедное будущее. Ошиблась. Сидишь в девках, даже ни разу не попыталась подцепить богатенького мужика! От тебя толку никакого! — Она замолчала, чтобы потом хитро взглянуть на меня и сказать: — Не было бы. Но кое-какой человек согласен простить мне проигрыш, если выполню его условие.
— Что за человек? — Мой мозг отказывался совершенно варить. Тут два варианта: или мама сошла с ума, или я. В обеих случаях исход все равно печальный — Во что ты ввязалась?
Мать ничего не ответила, только не отрываясь смотрела на меня. В ее глазах заплясали чертики. От этого зрелища мне стало не по себе.
— Мама, прошу, не молчи! — Повысила я тон, не выдержав напряженной тишины и взгляда Анны Михайловны, которая упивалась своим положением при помощи затяжной паузы. — Что ты натворила? Ты связалась с кем-нибудь из твоих дружков? — Предположила я. — Но откуда у них большие деньги? Значит, это какой-то влиятельный человек? Кто?
— Ты его знаешь. Знакома не понаслышке. — Ответила Анна Михайловна, наблюдая за эмоциями, отражающимися на моем лице. Она улыбнулась, видя мое замешательство. Но так и не услышав от меня вразумительного варианта, добавила: — Это Исаев Андрей.
Я застыла с открытым ртом, не сумев проронить ни слова. Бред. Иного названия к происходящему подобрать невозможно.
— Ты шутишь? Причем здесь Андрей? Он ушел вместе со мной, и мы попрощались около крыльца. — Сказала я. — Если стараешься прикрыть свою выходку, пытаясь опорочить имя порядочного человека, то ты зашла совсем далеко!
— Да уж, конечно, зато ты постоянно топчешься на одном месте! — В раздражении повела плечом Анна Михайловна. — Ну, получила повышение и что с того? Будешь теперь годами сидеть и батрачить в качестве… кого? Менеджера? Да этих менеджеров, как грязи! Ничего примечательного.
— Не нужно переводить тему разговора. Я понимаю, что лучшая защита — это нападение, но ты перешла все границы дозволенного. Сейчас нужно разобраться с проблемой, которая по твоей милости помешает нам спокойно жить! — Я поднялась со стула и подошла к маме: — Объясни в конце концов, как Андрей связан с игрой, с твоим проигрышем и о каком «куше» шла речь? Вместе мы справимся с бедой, в которую ты вляпалась.