Березовый компот
Шрифт:
Как назло, Мальников был на кухне один. Повара отправились в хозотдел за салфетками и всякой всячиной.
— Да-да. Сейчас, — засуетился он.
Сунул противень в духовку, машинально зажег огонь.
Подавая Алле стакан воды, поинтересовался:
— Трудный день?
Алла не ответила. Проглотила лекарство, уже собралась уходить, но потом огляделась, сказала:
— Простите, можно у вас тут посидеть немного?
— Да сколько хотите.
Он указал ей на стул и ушел в свой кабинет, читать меню.
Через
— Да! — с дрожью в голосе ответила Алла. — Хорошо, что ты перезвонил.
Она долго слушала. Мальников даже решил, что она ушла или разговор оказался на одну фразу. Но вдруг услышал:
— Можно я скажу? Сынок, ты только не перебивай, пожалуйста… Я не участвую ни в чем таком… Я просто делаю свою работу. Понимаешь? И это всего лишь шоу…
Сын перебил. Говорил долго. Алла терпеливо ждала, пока он умолкнет.
— Но я прекрасно к ней отношусь. И к ее семье. И… при чем тут это, не понимаю. При чем тут я? Что ты такое говоришь, Витя? Почему ты не сможешь прийти со мной к ним домой? Почему…
Разговор прервался, на этот раз окончательно. Мальников собирался выйти в кухню, но тут раздались рыдания. Алла ревела, а он стоял в дверях и не решался выйти, поскольку понимал, что Алла, не знавшая устройства кухни и не видевшая двери его кабинета, скорей всего решила, что осталась здесь одна. Чуть позже потянуло горелым мясом: включая второпях духовку, выставил слишком большой огонь.
Она уволилась в тот же день. Как-то очень нехорошо уволилась, по статье.
Татьяна заявилась к нему на кухню. Встала в дверях и поманила пальцем. Пораженный ее вторжением, Мальников даже не сразу понял, что это она ему.
— Петр Валентинович, — нараспев позвала Таня.
Повара, к счастью, были заняты и в сторону Мальникова с Таней не смотрели. Он подошел. Татьяна поманила его в коридор. Встала в нескольких шагах от кухни.
— Что такое? — спросил Мальников, борясь со смущением. — Мне, дело в том что, некогда…
Мальникову показалось, что глаза Татьяны смеются, в то время как она старается изображать серьезность. Руки утоплены в карманах комбинезона.
— Хотела с вами посоветоваться, — заявила она, припав плечом к стене.
— О чем?
— Да вот, — Таня вынула одну руку из кармана и раскрыла ладонь.
На ее узкой, с глубоко прорисованными линиями ладони лежал небольшой пакетик с зернистым зеленоватым содержимым.
— Что это?
Хватило беглого взгляда, чтобы распознать содержимое пакета, но Мальников принялся зачем-то пристально в него всматриваться. Даже наклонился пониже.
— Да оно это, оно, — со смешком подтвердила Таня.
Конопля. Анаша. В виде катанки. До этого Мальников видел ее только в школе, у самой отпетой шпаны. Те частенько бравировали перед окружающими всякими запрещенными штуками: ножами, кастетами. И вот
— Что это вы, Таня? Что… В чем дело? — забубнил он и наконец, с удивлением, будто только что поняв смысл происходящего: — Вы что это, мне?!
Она рассмеялась. Мальников поежился от ядреного Таниного смеха. Огляделся вокруг: в коридорах никого, но метрах в десяти из-под потолка глядела камера.
— Уберите сейчас же, — зашипел Мальников. — Что вы? С ума… что ли…
Таня послушно убрала пакет в карман. Успокоила:
— Да не дергайтесь вы. Оттуда не видно.
— Что происходит, Таня? — нахмурился он.
Она встала на полшага ближе.
— Вчера прохожу мимо комнаты Василия Леонидовича. Смотрю — табличка “Не беспокоить” не висит. Он вообще не чаще, чем раз в неделю, пускает к себе прибраться. А я вроде позавчера у него прибирала…
— Таня, — перебил Мальников. — Не могли бы вы покороче.
— Ну вот.
И Таня подошла еще на полшага. На этот раз духи другие, отметил Мальников.
— Я под кровать пылесосом полезла, слышу — чего-то такое засосало. Ну, внутрь засосало, в шланг.
— Таня…
— Вытащила, смотрю — оно… Я решила в тумбочку заглянуть. Тем более, она слегка приоткрыта. Представляете: полная тумбочка набита. Вот прямо полная. Лежит себе спокойно. Не знаю, сколько… ну, много.
— Таня…
— А все-о… Конец фильма, — качнула игриво головой в сторону спальных номеров, понизила голос. — Василий-то Леонидович наш…
Потянулась пауза. Мальников смотрел на Таню и тщетно пытался понять: чего ей от него нужно, чего она лезет с этой катанкой. В свою очередь Таня смотрела на него с таким видом, будто это как раз таки должно быть понятно само собой.
— Таня, вы почему мне это сейчас рассказали? — как можно строже поинтересовался Мальников.
Беспечно улыбнувшись, она пожала плечами и промолчала.
— Я ведь повар, Таня. Повар, видите? — обеими руками он указал на свой поварской колпак. — Если вы решили… так сказать, доложить — то это ведь не ко мне. Это к Александру Ивановичу. Я-то тут при чем?
Она снова пожала плечами и улыбнулась еще беспечней.
Решив, что пора заканчивать, Мальников развернулся к ней вполоборота.
— Так мне к Александру Ивановичу, Петр Валентинович?
Мальников шагнул было в сторону кухни, но остановился.
В голове его пронеслась вереница неприятных сцен с Васей в главной роли: насмешки, сарказм, шлепки и щелбаны по пузу. Они, правда, закончились. Но ведь могут и возобновиться. Да и что за птица такая — Вася? А очков за его голову можно набрать немало.
“И это надо, — заключил он. — Тоже надо”.
— Ладно, — сказал он, глядя на Танины ноги. — Если вам неудобно. Я просигнализирую Александру Ивановичу. Нельзя же, знаете… в конце концов, это пожароопасно.