Берия. Лучший менеджер XX века.
Шрифт:
А поскольку все, принявшие то или иное участие в уничтожении Берии, оказывались преступниками по отношению к существующему государственному строю, то есть оказывались государственными преступниками, то для того, чтобы скрыть это, Берию надо было представить в глазах современников и особенно потомков «рыцарем бесов», «ключом всех оков», «варваром, злодеем» и «палачом».
После физического уничтожения Берии надо было не медля ни дня, в реальном масштабе времени, начать процесс его полной демонизации. И лишь убедив как Россию образца 1953 года, так и будущие поколения, что Лаврентий Берия — «палач», «монстр», «исчадие ада», «вурдалак», «извращенец», «сексуальный
Да что там — «лавры»! Главное — теперь можно было быть спокойным, зная, что никто уже всерьез не потревожит свежими идеями и постоянными инициативами высшее партократическое болото, покрывающееся жирной ряской благополучия.
Причем Берию надо было не просто устранить как будоражащий фактор, как действующего высшего государственного лидера — для этого достаточно было бы проделать с ним то, что вскоре Хрущев проделал с «антипартийной группой» и «примкнувшим к ней» Шепиловым. Нет, Берию надо было вымарать из жизни полностью — чтобы впредь в корне пресечь у кого бы то ни было поползновения вести искреннюю, инициативную и деятельную, внутреннюю и внешнюю политику.
В политике Сталина были порой излишние жесткость и жестокость, в ней были порой серьезные ошибки (как, например, призыв сжигать леса в начале войны и т. п.), но в ней никогда не было лицемерия и фальши! А с приходом к власти Хрущева и хрущевцев эта фальшь на высших уровнях партийно-государственной власти все более усиливалась, став к временам Горбачева тотальной!
Однако все, что могла позволить себе постсталинская номенклатура по отношению к Сталину — это принизить его роль и величие, измарав его имя и дела в грязи XX съезда. Но даже «демократам» оказалась не под силу задача тотальной демонизации Сталина. Одна посмертная оценка Сталина Черчиллем портила им всю игру. Сэра Уинстона в «красно-коричневые» ведь не запишешь.
А вот с Берией этот «фокус» удался. И одно время казалось — навсегда.
И все же ветер истории — это ветер истории… Он способен смести с выдающихся фигур любые нагромождения грязи и мусора.
И сметает.
СТАЛИН сделал почти все, что ему положено было сделать. Он принял постцарскую Россию с сохой, а оставил ее с атомной бомбой. Точнее и короче Черчилля здесь не скажешь, умел все же сэр Уинстон слово найти.
Одного Сталин не сделал или не успел сделать — не оставил необъятной и богатой на таланты стране достойного своего преемника. Возможно, Сталин надеялся увидеть его в двуединой, так сказать, фигуре Кузнецова и Вознесенского, но оба они оказались из мелкотравчатой, увы, породы. Наедине друг с другом и с ближайшим своим окружением они мечтали не о том, как получше строить коммунизм в России, а о том, как они будут править Россией после Сталина.
Узнав об этом, Сталин испытал, как я понимаю, что-то вроде чувства Тараса Бульбы, узнавшего об измене Андрия. Сталин и поступил, как Тарас! Он их породил… Он их — как Тарас Андрия — и убил.
А компетентный-то преемник был рядом — Берия. Сталин этого не понял, а Берия без Сталина был обречен. И в итоге страна вверила свою судьбу ловкому, недалекому, беспринципному и невежественному интригану. И только ли ему — ведь «Никиту», как и любого другого, стоящего у высшей власти, «играло» окружение. Такое же некомпетентное, как и он, а в некоторой своей части — антисоветское и прозападное.
Задачей Берии как преемника Сталина должна
Берия мог бы руководить все более усиливающимся и расцветающим Советским Союзом лет, скажем, до шестидесяти пяти — семидесяти, то есть мог бы встретить во главе страны пятидесятилетие Советской власти. И это была бы совершенно иная, отличная от реально состоявшейся, страна!
Думаю, у его Советского Союза не было бы во внешнем мире такого огромного количества «приживалов», которое развели Хрущев, а затем — Брежнев. Советский Союз Берии не отравлял бы свой государственный организм нефтедолларовыми инъекциями. В его Советском Союзе не смогла бы сформироваться «пятая колонна» горбачевцев и ельциноидов. И в его Советском Союзе любой нерадивый руководитель по Конституции отвечал бы за свою работу не перед бюро горкома, а перед трудовым коллективом, который и имел бы право такого нерадивого руководителя вернуть «в первобытное», не руководящее, состояние.
Короче, его Советский Союз уверенно вошел бы и в XXI век как решающий фактор мирового общественного процесса. И не только Россия имела бы совершенно иной облик и совершенно иное место в мире, но и сам мир имел бы совершенно иной вид!
Вот этого хрущевцы-партократы, горбачевцы, ельциноиды-«демократы», мировая плутократия и мировая аристократия Берии — пусть и по разным причинам — простить не могли ни при его жизни, ни тем более за гробом.
Не могли простить того, что он был способен вместе с народом довести Россию до такого уровня развития, когда судьба народа зависела бы уже не от кучки, мнящей себя «элитой», а от массового интеллектуально и духовно компетентного ядра общества. Когда руководящей и направляющей силой общества был бы не «коллективный разум ЦК», а общественный разум.
ЭТУ КНИГУ предваряла цитата из Карлейля: «Я не верю в коллективный разум невежественных индивидуумов». Что ж, я, автор этой книги, тоже в него не верю. Но задаю себе и всем вопрос: «А можно ли верить в коллективный разум всесторонне развитых индивидуумов?»
Что до меня, то я уверенно отвечаю: «Да!»
И этот разум нам — России, миру — еще лишь предстоит обрести. Если, конечно, мы хотим жить на планете, а не умирать на ней в собственных духовных и материальных нечистотах.
Берия не был гениален — как Ленин, как Сталин. Он был всего лишь сверхкомпетентен. Кроме прочего, его погубило и это — в полном соответствии с принципом Питера. И еще его погубила наивная вера в доброе начало в людях, в коллегах. В его голове никак не могла уместиться мысль, что всего лишь из зависти, из «шкурности» можно возвести на товарища такую ЧУДОВИЩНУЮ напраслину и вонзить ему в спину кинжал.
За десятилетия все возрастающей и возрастающей власти изначально подлый и гнусный человек к пятидесяти годам окончательно превратился бы в законченного хама и черствого негодяя. А Берия в 1950 году, в ранге вице-премьера, члена Политбюро, главы Спецкомитета, в звании Маршала Советского Союза, наконец, мог, впервые в жизни увидев пухлощекого русского парня, простого сержанта, сразу же поинтересоваться — с чего это у него зубы болят?
Нет, уважаемые читатели, воля ваша, но такой человек не мог быть плохим человеком!