Бьерн. Том 4
Шрифт:
Главное — продолжать атаковать. Но с каждой секундой боя это становилось всё сложнее.
Налетев на противника пару раз, я рухнул на землю, поднимаясь уже с трудом. Впрочем, он также пошатывался. Бог явно не привык к подобным дракам.
Ничего тут не осталось от красивой битвы и мастерства владения оружием. Только звериная ярость, тяжёлые удары, боль и желание забить, втоптать врага в грязь.
Пошатываясь, надсадно, с хрипами в отбитых лёгких, дыша, я поднялся, подставляя руки под его кулаки.
Меня откинуло назад, он рванулся вдогонку. Но вместо того, чтобы пробить ногой в голову, уставший боец не сумел справиться со своим ускорением и рухнул лицом в грязь.
Не упустив момент, который так давно ждал, я навалился сверху, обхватывая его шею. Мышцы заскрипели от вливаемой в руки силы, захрипел враг, пытаясь стряхнуть мои руки. Я же продолжал давить.
Скверна бурлила вокруг, его пальцы впивались в мои предплечья, как крюки, разрывая кожу и впиваясь в мясо и кости.
Заревев от боли и ярости, я выплеснул всё своё желание жить и скверну в один импульс.
Хрустнула шея, но я продолжал давить, не заметив, как исчезла его защита, и рука, упирающаяся в его затылок, сдвинулась вперёд, сминая череп, как картон. Следом смялась в блин и шея, перетираемая запредельным усилием.
Тупо посмотрев на месиво из мяса и мозгов, попытался убрать руки, но не смог, их свело. Так и рухнул сверху на останки.
Скверна потихоньку покидала его тело, частью отправляясь в Средоточие и лес вокруг, остальное впитывал я.
Перед глазами проносились пейзажи под красным солнцем. Редкие бои с демонами.
Боль. Ощущение страшной потери. Ощущение безграничной мощи. Бои. Армии. Пронизывающая всё естество жажда победы, уверенность и мощь. И беспрестанные картины битв.
Я не успевал ничего понять, заваленный новыми впечатлениями, которые и рассмотреть-то не успевал, как всплывали всё новые и новые.
Больше и больше. Агония наполнила череп, распирая его изнутри, а картины продолжали сменять одна другую.
Я тихонько завыл, не в силах прервать поток видений. Но мне на виски легли прохладные ладошки, и боль ушла, а следом погасло и сознание, наконец, дав мне долгожданный покой.
Не знаю, сколько прошло времени, но очнулся я одномоментно, в спальне домика, который нам предоставили драконы. Проверил тело, убедившись, что меня подлатали, поднялся, дошёл до туалета, и, остановившись у колодца на обратном пути, долго пил ледяную воду.
В голове царила пустота без единой мысли, и всё воспринималось вокруг, как сквозь туман. Но я прошёл обратно в дом, зная, что Фиона на кухне.
Опустившись на скрипнувший стул, подвинул к себе тарелку с гренками и, запивая кофе, неспешно позавтракал, бросая редкие взгляды на сидящую напротив блондинку. И только потом, со вздохом спросил:
— Так что это было?
Она почему-то удивлённо раскрыла глаза, но, на секунду запнувшись, ответила:
— Да, я изначально знала, что он пройдёт через портал на эту сторону. И строила его с таким расчётом. Почему? Я не могла его ослушаться. И в тот момент, когда получила доступ к почти бесконечной мане от генераторов, он вышел на связь. С этим ритуалом просто удачно совпало.
— Прямо-таки не могла? Или не хотела? — недоверчиво прищурился я.
Она смерила меня злым взглядом, сжала губы, но, всё же, через пару секунд процедила:
— Не хотела. Эту проблему нужно решить, я не собиралась ждать, чтобы он вернулся после того, как у нас всё получится. Его суть — война. Бой — первое, что он устроит всегда и везде. Я больше не считаю нужным подчиняться этому идиоту.
Язык и горло странно себя чувствовали и, запив неприятные ощущения кофе, поморщившись, проговорил:
— Я мог не справиться. Он очень хорош. Был.
Она вздохнула и, отведя взгляд в сторону, кивнула:
— Мог. Но разве ты не мечтал о достойном противнике? Не хотел умереть в бою, а не прикованный к кровати, пожираемый болезнями?
— Вот только не выполняя твои безумные желания, а ради чего-то стоящего! — поддавшись мимолётной злости, выплюнул слова.
Но вспышка ярости прошла очень быстро, оставив лишь опустошение. Откинувшись на спинку стула, устало выдохнул:
— Могла бы предупредить. Я бы подготовился лучше и не дрался на кулаках.
— Его требовалось убить именно так. Зарубить, порвать на куски, держа на расстоянии вытянутой руки.
— Зачем?
Она усмехнулась и произнесла какую-то тарабарщину, и только через секунду до меня дошёл смысл сказанного:
— Как думаешь, на каком языке ты сейчас говоришь?
Я замер, а она продолжила:
— Самарийский — язык первых племён, научившихся речи. Слишком старый, давно уже нет его носителей. Среди жрецов до катастрофы считался языком богов.
— Потому что именно тогда вы себя и осознали? — вяло ответил, пытаясь уложить в голове сказанное.
— Именно. А ты получил огромный кусок памяти Дхарна, думаю, сравнимый с твоей жизнью.
— Когда я убил эльфийку, ничего такого не произошло…
— Всё забрала скверна, а тут много получил и ты. Именно ради этого ты и должен был его убить врукопашную.
— Какой смысл? Забить мой разум обломками чужих воспоминаний?
— Ты поймёшь, что именно получил, когда придёт время. Пока, прошу, поверь мне, оно того стоит.
Её слова скользнули по сознанию, но не вызвали никаких эмоций. Я просто кивнул и, поднявшись, тихо проговорил:
— Я спать.
Вернувшись в свою спальню, я опять выключился. Снилась какая-то муть из обрывков чужих воспоминаний, заставляя несколько раз просыпаться, не понимая, где я, и, самое главное, кто я. Опять начала болеть голова, но короткая дрёма приносила облегчение.