Беру свои слова обратно
Шрифт:
У защитников великого полководца на любую мерзость, на любое преступление есть объяснение и обстоятельный ответ: да, признают они, были такие приказы, но это так, для острастки, это Георгий Константинович только пугал. Каждый день подписывал приказы о расстрелах, но этим он только демонстрировал строгость. Никто и не думал эти приказы выполнять... «Конечно, Жуков никого не расстрелял и не повесил. Но обстановка требовала резких фраз» (Н.Н. Яковлев. Маршал Жуков. С. 91).
Ах, лучше бы вы, защитники, такого не говорили. Нет ничего более жалкого, чем командир, отдающий приказы, которые заведомо не будут выполнены.
Расстрелами
Жуков, как известно, был верным учеником военного преступника Тухачевского, который брал и расстреливал заложников. Прибыв в Ленинград, Жуков первым делом взял в заложники семьи своих подчиненных, включая жен, матерей, сестер, детей. Жуков отправил командующим армиями Ленинградского фронта и Балтийского флота шифрограмму No 4976: «Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они тоже будут расстреляны». Приказ Жукова о заложниках был впервые опубликован в журнале «Начало» No 3 за 1991 год.
В соответствии с приказом Жукова в заложниках оказались семьи бойцов и командиров четырех армий и авиации Ленинградского фронта, двух корпусов ПВО и Балтийского флота. Общее число военнослужащих в этих соединениях и объединениях в тот момент — 516 000. А родственников у них — миллионы. Вот эти миллионы Жуков письменным приказом и объявил заложниками. Жуков не уточнял, кого именно будут расстреливать. Понимай как знаешь: только жен или сестер тоже? Если будут расстреливать детей, то с какого возраста? А у стариков какие возрастные ограничения? Или никаких?
Разница между Жуковым и самыми отъявленными гитлеровскими негодяями в том, что ни один гитлеровец миллион заложников никогда не брал. Ни сам Гитлер, ни Сталин таких приказов никогда не отдавали. По крайней мере в письменном виде.
И вот нам объясняют, что в июне 1941 года у Жукова полномочий не было отменить собственные приказы, которые вязали армию по ногам и рукам, которые запрещали армии отражать нападение противника. Но объявить заложниками миллионы людей у Жукова полномочия были. Кто же он такой? Ладно — своих генералов, офицеров, сержантов и солдат он истреблял беспощадно. Но какое у него право объявлять заложниками солдатских жен и родителей в какой-то алтайской или сибирской деревне? Какие полномочия у командующего Ленинградским фронтом расстреливать чьих-то детей в Казахстане или на Урале?
Захват заложников запрещен Гаагской конвенцией 1907 года и объявлен тягчайшим военным преступлением. Военный человек не может совершить более гнусного и позорного поступка. Так вот, в истории человечества никто никогда столько заложников не брал. Жуков и тут побил все рекорды.
Но и в отношении своих подчиненных у Жукова явное превышение власти. У нас было заведено просто и гуманно: воюешь за Родину, по вине великого стратега попал в плен, допустим под Ельней, если с противником в плену не сотрудничал, то по возвращении отсидишь 10 лет в каторжных лагерях и — свободен. Потом этот срок увеличили до 25 лет. Но тоже терпимо. А у Жукова — расстрел и тебе, и семье.
Как же великий стратег мыслил выполнение своего приказа? Вот победоносно завершилась война, открылись ворота гитлеровских лагерей, всех пленных перегоняют в сталинские концлагеря, и начинается сортировка: ты под командованием Жукова не воевал — тебе четвертной, и тебе, и тебе, а ты попал в плен на Ленинградском фронте — становись к стенке... Так Жуков мыслил победу или иначе? Кто дал ему право и полномочия проводить в
Люди, которые ставили памятник Жукову, знали, что он злодей и величайший военный преступник. В момент, когда некий великий скульптор лепил стратега верхом на коне, приказ Жукова о заложниках уже был опубликован и всем известен. Мне бы знать хотелось, какой тайный смысл скульптор вкладывал в сей монумент? И за какие коврижки он решился на такое гражданское паскудство?
Балтийский флот находился в оперативном подчинении Ленинградского фронта. Но только в оперативном. Командующий флотом адмирал Трибуц обратился к начальник ПУ РККВМФ армейскому комиссару 2 ранга Рогову Ивану Васильевичу: как реагировать на шифровки Жукова? Рогов направил протест Г. Маленкову. Маленков, который в тот момент находился в Ленинграде, приказ Жукова о заложниках отменил. Так что и над Жуковым в Питере была власть, которая пресекала преступные замыслы великого патриота земли русской.
Без этих тормозов стратег дров наломал бы.
К слову нужно сказать, что отмена приказа о заложниках — это проявление не столько гуманности и законности, сколько здравого смысла. И Рогов, и Маленков сами были палачами, правда, не такого размаха, как Жуков. Но у них было достаточно благоразумия, чтобы понять: приказ о заложниках вредит. Летчики под всякими предлогами перестали перелетать линию фронта. Собьют над вражьими частями — доказывай потом, что сдался в плен не добровольно. После приказа о заложниках разведчики искали любые причины, чтобы в тыл противника не идти, а если уж и идти, то особенно не рисковать и скорее возвращаться. Да и вообще все бойцы и командиры старались держаться подальше от переднего края: мало ли что...
Над Жуковым была управа, потому не мог он развернуться на полную мощь, да и полномочия его расстрельные действовали только четыре года войны. Дали бы ему 30 лет верховной власти без ограничений, как Сталину, уж он бы натворил. Во всем видны признаки и проявления безумной кровожадности.
После Ленинграда Жуков командовал Западным фронтом. Стиль тот же самый. Жуков принял Западный фронт 8 октября 1941 года. Вот шифровка командующему 49-й армии генерал-лейтенанту И.Г. Захаркину 12 октября: «...Переходом в контрнаступление восстановить положение. В противном случае за самовольный отход из гор. Калуга не только командование частей, но и вы будете расстреляны...» (А.Н. Мерцалов, Л.А. Мерцалова. Иной Жуков. М., 1996. С. 66).
Жуков явно страдал психическим расстройством. 8 ноября 1941 года командующий 43-й армией Западного фронта генерал-майор К.Д. Голубев обратился к Верховному Главнокомандующему: так работать невозможно. Голубев писал Сталину: «На второй день по приезде меня обещали расстрелять, на третий день отдать под суд, на четвертый день грозили расстрелять перед строем армии» (Известия ЦК КПСС. 1991. No 3. С. 220-221).
Но в оправдание Жукову надо сказать: он просто изнывал от переполнявшего его чувства справедливости. Ю. Сигачев о Жукове: «Одним из главных вопросов жизни партии он считал преодоление наследства культа личности Сталина. И в годы хрущевской опалы маршал оставался верен курсу ХХ съезда на десталинизацию, хотел рассказать народу правду о „вожде всех времен“, правду о событиях Великой Отечественной войны, как он их видел» («Родина». 2000. Октябрь.).