Бес предела
Шрифт:
«Братец» – второй Саблин, Данияр, бывший совладелец спортклуба «Чемпион» в Суздале-2, в данный момент ехал по улицам Вологды в своей машине; у него был скоростной и стильный «КИА-Вондер».
«О, привет! – услышал его мысленный голос Данимир. – Рад появлению! Или у вас что-то случилось?»
«Летим с Прошей в Новую Зеландию».
«Бежите?»
Данимир мысленно рассмеялся.
«Нас пригласили в гости. В нашем одиннадцатом пока всё спокойно».
«Кто пригласил?»
«ДД, кто же ещё, у него какие-то веские причины встретиться с нами без посредников. А у вас как дела?»
«Тоже всё тихо.
«Что такое РЭС?»
«Российские энергетические сети».
«Что выберешь?»
«Спорткомитет – чисто чиновничья работа, а я с чиновниками во власти дружу плохо. Нормальные люди, как ты знаешь, во власть не идут. А охрана тоже не сильно позитивное занятие, так что думаю. А ты всё там же?»
«Тренирую, провожу занятия по экстремальному выживанию, лекции читаю. Директор Центра мужик нормальный, мы с ним ладим, чего бегать с места на место?»
«Платят хорошо?»
«Платят как везде – чтоб не помер с голоду, но мне хватает. Да и Варя зарабатывает неплохо. Не бедствуем».
«Охотники не появлялись?»
«Пока не замечал. Из-за этого, честно говоря, почти каждый день живу по дежа-вю: всё кажется, что уже видел то одного, то другого. Приходится перепроверяться, что напрягает».
«Заметишь что – сообщи».
«Непременно, ты тоже. Заходи, расскажешь, что от вас хотел ДД».
«Всех благ!»
Саблин выбрался из сознания «брата», вернулся в родное тело.
Самолёт летел над морем облаков на юго-восток, в иллюминаторы светило солнце, пассажиры в основном спали. Читающих или грезивших с очками-консервами видеоофисеров на голове было мало. Прохор тоже спал. Тогда и Данимир опустил спинку сиденья, устроился поудобнее, без особого интереса посмотрел в новостях приключения китайских космонавтов-тайконавтов на Луне и закрыл глаза.
Через несколько минут он уже спал.
В Окленд прилетели в три часа дня по местному времени.
ДД позвонил, как только колёса лайнера коснулись бетонной полосы, минута в минуту, словно видел посадку:
– Прохор, где вы?
– Сели, – встрепенулся Прохор.
– Я буду на стоянке частного автотранспорта, справа от выхода из терминала прилёта. Синий «Бьюик», номер 131.
– Найдём.
– Очень хорошо, жду.
Через полчаса после посадки Прохор и Саблин в толпе прилетевших вышли из терминала посадки Оклендского аэропорта и, не обращая внимания на таксистов, обещавших доставить их в любую точку острова (это живо напомнило им родные аэропорты), двинулись к огромному полю паркинга частных авто.
Синий «Бьюик» нашёлся быстро, он здесь был такой один: большинство стоящих
ДД, заметив приближающихся соотечественников, выбрался из салона, высокий, плечистый, седой, очень похожий на брата Валентина из Новосибирска, с которым встречался Данимир. У него было длинное благородное лицо с едва заметными морщинами у губ, твёрдый подбородок и яркие серые глаза.
– Приветствую на южном краю света, – сказал он с тонкой иронией, пожимая руки Прохору и Саблину. – Как долетели?
– Выспались, – односложно ответил Данимир.
Щёлкнула дверца, из «Бьюика» вылез смуглолицый, черноволосый, с крупным носом и глазами-сливами мужчина в серо-жёлтом полотняном костюме.
Дмитрий Дмитриевич оглянулся, заговорил по-английски:
– Знакомьтесь, это Таглиб ар-Рахман, житель Саудовской Аравии, умеет то же, что и мы.
Смуглолицый, морща лицо в вежливой улыбке, поклонился.
– Данимир, – дотронулся пальцем до виска Саблин.
– Прохор, – представился Смирнов.
– Садитесь, поехали, – махнул рукой ДД, занимая место водителя.
Житель Саудовской Аравии сел рядом с ним.
Саблин и Прохор устроились на заднем сиденье.
В кабине «Бьюика» пахло кожей и чем-то экзотическим, чему Прохор не сразу подобрал название: скорее всего так пахли местные дороги.
Отъехали от здания аэропорта, по сторонам замелькали квадратики частных участков, снова напомнившие российскую глубинку.
Однополосное шоссе, или моторвей, как здесь называли такие дороги, с зеленоватым покрытием, мало похожим на обычный асфальт, легло впереди змеистой лентой.
Машин на трассе было достаточно, однако ехали все свободно и ровно, не превышая дозволенный порог скорости – сто двадцать километров в час.
Слева и справа замелькали лесные полосы, чистые и ухоженные. Прохор узнал среди деревьев знакомые виды – сосну и кипарис, но больше было незнакомых, то с резной оранжевой листвой, то с диковинными цветами.
– Зеландию посещали? – заметил взгляды пассажиров Дмитрий Дмитриевич.
– Нет, – в один голос ответили оба.
– Новая Зеландия – европейское название, коренные жители называют свою страну Аотеароа – Страна длинного белого облака. И названия двух главных островов – тоже не местные. Северный раньше назывался Те Ика-а-Мауи, а Южный – Те Ваи Паунаму. Коренной народ – маорийцы, выходцы из Полинезии, заселили острова в одиннадцатом веке, а европейцы открыли их только в тысяча шестьсот сорок втором году.
У Прохора вертелся на языке вопрос: почему вы переехали именно сюда? – но он так его и не задал.
«Бьюик» поднырнул под каменную стену близкой горы и снова вырвался на равнину. Моторвей слился с таким же шоссе, справа показалось большое строение в форме бамбуковой хижины.
– Старый театр, – сказал Дмитрий Дмитриевич. – Построен почти тридцать лет назад, в две тысячи пятом году. Называется – Telstra Clear Pacific Events Centre.
То слева, то справа замелькали разноцветные домики близких поселений стандартной новозеландской постройки, как пояснил академик: коттедж представлял собой деревянный каркас, обшитый досками под «клинкер» и обложенный кирпичом. Дважды сверкнули в направлении на удалявшийся Окленд высокие стеклянные башни современных многоэтажек.