Бесценный приз

Милн Нина

Как он и ожидал, эта новость отвлекла ее от дальнейших расспросов.

— В пять часов? Но у меня нет подходящего платья или…

— Просто сходи и купи все, что тебе нужно. Внизу есть бутик, или, если ты хочешь пройтись по магазинам, я могу попросить кого-нибудь сопроводить тебя. — Он чуть было не предложил на эту роль самого себя, но вовремя опомнился. Он не ходит по магазинам. Абсолютно. И не собирается начинать.

— Я персональный консультант по покупкам. Я вполне способна ходить по магазинам сама.

— Нет. Ты возьмешь с собой кого-нибудь

из команды Нэйта.

В ее глазах отразилась уязвленность вместе со здоровой порцией гнева.

— Что, по-твоему, я собираюсь сделать? Сбежать?

— Нет. Меня волнует, что тебя могут смутить репортеры и что Кэндис может попытаться добраться до тебя. Поэтому я хочу, чтобы кто-нибудь пошел с тобой.

— Ох. — Ее губы расплылись в широкой улыбке. — В таком случае можешь кого-нибудь отправить.

Оливия пристально изучала свое отражение в зеркале. То, как она выглядит, совершенно не имеет значения. Потому что ей точно не хотелось снова увидеть тот горячий, плотоядный взгляд, который буквально плавил ее внутренности и зажигал огонь у нее в животе.

У ее волнения была другая причина, она испытывала ужас при мысли о том, что это восхитительное, сияющее платье Адам оплатил из своего кармана.

Но у нее не оставалось выбора, когда она стояла у кассы эксклюзивного лондонского бутика, в котором всегда мечтала побывать, и Джонни, ее сопровождающий, протянул кассиру кредитную карту сети отелей «Мастерсон».

Оливия пыталась протестовать. Но все ее возражения не достигали ушей телохранителя, словно тот был глух. Джонни был неумолим: Адам дал прямые указания, а неповиновение могло стоить Джонни потери работы.

Так что Оливии пришлось сдаться, успокаивая свою совесть тем, что постарается отдать Адаму деньги при первой же возможности.

Последний штрих — блестящая розовая помада на губах, — и она готова. И все это время она не могла отделаться от мысли о том, какое лицо будет у Адама, когда он увидит ее. Глупо. Глупо. Глупо.

Она выбрала это платье только потому, что оно ей подошло, — и все. Из зеркала на нее смотрела прекрасная девушка, которой гордился бы любой бизнесмен. Копия матери, которую выбирали за ее красоту. Адам сам признал это, и все прояснилось окончательно. Только у красотки могли быть шансы. И она подошла.

Платье было воплощением элегантности и шика. Простой прямой покрой подчеркивал стройность фигуры, подол платья едва касался пола, чуть приоткрывая покрытые алым лаком ногти на пальчиках ног. Кружевной верх подчеркивал красоту ее шеи, а короткие рукава — изящность слегка смуглых рук. Волосы она зачесала назад, лоб прикрывала аккуратная челка. Умело нанесенный макияж придавал ее лицу отдохнувший вид.

Она выглядела великолепно, платье стоило целое состояние.

И все же ей хотелось получить его одобрение, увидеть, как его карие глаза при виде ее потемнеют. Оливия плотно сжала кулаки, так, что ногти впились в ладони. По слишком многим причинам это желание было в корне неправильным,

и все эти причины вызывали у нее панику.

Стук в дверь заставил ее сердце забиться сильнее.

— Я иду, — сказала она, подходя к двери и открывая ее.

Когда она увидела Адама, в горле у нее пересохло. Если накануне вечером он выглядел потрясающе, то это было совершенно ничто по сравнению с тем, каким он был сегодня. Простой черный костюм сидел на нем, великолепно подчеркивая мужественность его фигуры, белоснежная рубашка и серебристый галстук дополняли сногсшибательный облик, а лесной аромат его одеколона вызывал у нее головокружение.

Адам выглядел не менее потрясенным, чем она. Он поднял руки, как будто желая прикоснуться к ней, но не решился, опустил их и улыбнулся.

— Вы выглядите великолепно, мисс Эванс. Вы затмите сегодня весь подиум, и все мужчины будут мне завидовать.

Его слова подействовали на нее как ведро ледяной воды, лишь укрепив ее в мыслях о том, что она нужна Адаму для укрепления репутации, на которую бросали тень охотницы за миллиардерами.

Он нахмурился:

— Что-то случилось?

— Ничего. Я рада, что соответствую твоим ожиданиям.

— Я лишь сказал, что ты замечательно выглядишь. Что не так?

— Все так, не волнуйся. Я не опозорю тебя. Я прекрасно знаю, как мне надо себя вести.

В конце концов, в детстве у нее была возможность этому научиться. Как сиять улыбкой, как заставить мужчину думать, что он — твое божество.

— Тогда пойдем.

Адам протянул руку, и Оливия уставилась на нее.

— Оставь это для камер, — сказала она, и ей показалось, что ее слова задели его. Стараясь не обращать на это внимание, она прошла мимо него к дверям, за которыми их ждал лимузин.

В машине Оливия отодвинулась как можно дальше от Адама, который вел переговоры по телефону, отдавая распоряжения по поводу мероприятия. Было ясно, насколько важна для него была каждая деталь.

Бросив телефон на кожаное сиденье, он полез в карман и достал оттуда лист бумаги.

— Это — твоя речь? — спросила она.

— Да. — Он читал текст, шевеля губами.

Оливия прислонилась лбом к оконному стеклу и беззвучно себя бранила; на душе у нее скребли кошки. Адаму было важно это мероприятие, потому что на нем собирали деньги для общества, которое боролось с заболеванием, унесшим жизнь его матери. А она злилась на него из-за того, что ему нужна была представительская девушка.

Да уж. Она, похоже, показала себя не с самой лучшей стороны. Лимузин остановился, Адам положил бумаги на сиденье рядом с собой и вздохнул.

— Адам? Сегодняшний вечер пройдет замечательно, — сказала она. — Ты произведешь на них впечатление.

Не давая себе времени задуматься, она подвинулась к нему, платье прошелестело по гладкому кожаному сиденью. Теперь они сидели, прислонившись друг к другу. Она повернулась к нему, взяла его за подбородок и поцеловала в щеку.

— Твоя мама гордилась бы тобой, я уверена.