Беседа с незнакомцами
Шрифт:
– Да, – поддержал его Грин и подал рюмку с ликёром.
– Вы знаете, ваша жена...
Грин насторожился:
– Жена? Что с ней.
– Понимаете, самолёты нашей компании очень надёжны, а пилоты, пилотирующие эти самолёты, ещё надёжнее, плюс современная...
– Так скажите же, наконец! – потребовал Грин.
Парень сделал резкий бросок рукой, опрокинувший всё содержимое рюмки в горло, и, уставившись в пол, заявил:
– Самолёт разбился, и я боюсь, что... она мертва.
Грин не был стар на столько, чтобы сейчас получить инсульт, но он прижал руку к сердцу
Парень занервничал и опустил рюмку на столик рядом с камином. Быстро накинув плащ, он выскочил на улицу и попал снова в дождь. Он понял, что не стоило так резко отвечать, но по-другому было просто нельзя.
Парень на ходу достал смятую записку, на которой было нацарапано в карандаше: «Доктор Грин. Район Озёр 31.» Он смял бумажку и бросил на дорогу. Тяжёлые капли дождя живо примяли её к земле. Потом, пройдя несколько шагов, парень быстро вернулся назад, подхватил с земли записку и развернул её полностью, разогнув все уголки: «Доктор Грин. Район Озёр 37.»
– О, чёрт!
Парень мигом ринулся к дому доктора Грина, не того доктора Грина, кому он должен был сообщить трагическую новость, а совершенно случайному человеку. Он ворвался сквозь стену дождя в гостиную – на втором этаже раздался выстрел.
Желание
Реальная история
Он давно её знал. Он знал, что она любила, а что нет. Он подсматривал за ней, когда она переодевалась. Он старался быть везде с ней. Кажется, у неё не было имени: все звали её то Галка, то Гальчёнок, то Галик. Возможно, она этого хотела сама, но не нам судить. А он, он был тихим и незаметным, его вообще никто никак не называл.
Они нередко спорили, на разные темы и всегда по-разному. Но он никогда не спорил, в отличие от его подруги, если знал, что проиграет. И прежде чем дать ответ, он не раз обдумывал своё решение, а потому очень редко оказывался неправым.
Однажды случилось то, о чём не хотелось бы рассказывать, но без этого не было бы ничего. Они поспорили, да не просто так, а на желание. Может, это было слишком жёстко, но наш герой знал цену победы и чувство проигрыша было знакомо, отсюда он решил пойти на компромисс. Точнее сказать он замыслил недоброе. И сказал прямо:
– Научи меня целоваться.
Первые секунды она была в полной растерянности. Она смотрела ему в глаза, пытаясь убедить себя, что это всего лишь шутка, но глаза говорили обратное, что её и пугало:
– Хорошо. А ты не пожалеешь об этом в последствии?
Он постарался запомнить её голос, он был произнесён с ненавистью.
– Нет. Я знаю, что делаю.
– Ну, тогда смотри.
Она облизала обветренные губы, посмотрела сначала на свои ноги, они тряслись, потом на его, а дальше нежно обхватила его челюсть, которая с лёгкостью повиновалась девушке, и она прошептала:
– Высунь язык…
Её губы коснулись его языка и медленно и очень вкусно начали его обсасывать. Потом их губы соприкоснулись, он почувствовал, что его сердце начало сильно биться, но он стоял как вкопанный и не знал,
Она засмеялась, она смеялась до слёз. Через несколько секунд он превратился обратно в себя:
– Что я делаю не так?
– Да нет. Я выгляжу очень глупо.
Её смех был заразителен. Но нашему герою было не до смеха:
– Что, почему ты выглядишь глупо, я не понимаю.
– Вся эта затея, да и ты… Я целуюсь словно со столбом!
Да, она была права. Но его нельзя судить, он отличался от всех тем, что мало двигался и не любил играть в игры, но дети его уважали за смекалку. Он слишком рано стал взрослым, что его всегда огорчало.
– Но ты обещала.
– Я знаю. Не сейчас.
И продолжала заливаться от смеха.
– Нет, возможно, не сейчас, вечером, когда ты перестанешь смеяться.
Она остановилась на мгновенье, сейчас она казалась ему ещё красивее: растрёпанные волосы, задумчивый взгляд, смотрящий куда-то в даль. Но счастье было недолгим, и она продолжила. Он был не в себе от злости. Ему казалось, что весь мир перевернулся. Он взвыл и помчался как пуля, выпущенная из ствола его деда. Он бежал очень долго. Он не чувствовал боли в мышцах, которая могла свести с ума любого, кроме него. Он видел только дорогу перед собой, и чувствовал только встречный ветер, который резал слезившиеся глаза. Нет, он не плакал, он не мог сейчас плакать. Отчаяние – вот стимул, который заставлял его убегать от самого себя.
Скоро ноги перестали его слушаться, и парень упал в некошеную траву. Кровь била ему по голове, тело пышело теплом и просило немного отдыха и чистого воздуха. Неизвестно, пока, сколько он там провалялся, но точно я знаю, что вернулся он, когда было уже поздно. Звёзд на небе было очень много, что дорога освещалась как днём. Ветра совсем не было, и пахло сиренью.
Она ждала его. Она вышла на дорогу и увидела, что он давно идёт, точнее
заставляет свои ноги передвигаться.
– Прости меня. Я не знаю, что я делала, ну ты пойми, я…
– Так ты всё же научишь меня?
Она замялась, как бы не зная что ответить. Но прошептала:
– Да.
Он лёг спать. А она... Она осталась на улице одна. Было прохладно, но это не заставило бы её уйти, я думаю.
Кофейня
* Странник присел за столик в самый тёмный угол и что-то бормочет себе под нос:*
– Чёртовы эксперименты этих военных... Нигде от них спрятаться невозможно... Ах, если бы сбросить пяток другой лет...
*Недалеко от него за столик садятся ещё пару немолодых ребят, вот отрывки из их разговора, дошедшие до нас:*
– Ты слушай, она ко мне подходит, ну та, ну ты знаешь её, вся из себя...
– А ты?
– А я что? А я ничего.
– Ну и дурак же ты...
*стук повозки с запряжённой лошадью заглушают их разговор*
– Я тогда не сразу понял что у чему...
– Да, какие это были времена...
– Я же не понаслышке знаю, кто это был... Знаешь как у меня рука чесалась пристрелить его на месте?...