Беседы о лесе
Шрифт:
Должность лесничих в России утверждена в 1827 году, а в 1839 году выходит Положение о корпусе лесничих. Казенные леса делятся на лесничества, те, в свою очередь, объединяются в округа. Во главу округа назначается окружной лесничий, имеющий права командира батальона армейской службы. Губернский лесничий обладал правами командира полка. Окружные лесничие находились у него в подчинении.
По штатному расписанию за 1858 год корпус лесничих России состоял из 8 генералов, 64 старших (штаб) офицеров и 734 обер-офицеров. Итого 806 человек. Если сравнить это число с числом специалистов, работающих сейчас в лесах Российской Федерации (30 тысяч человек), то можно увидеть, насколько изменилось отношение к лесным делам в наше время.
С появлением лесничих начался новый этап лесоводства, связанный с тщательным
В 1830 году была издана «Инструкция об управлении лесной частью на горных заводах хребта Уральского по правилам науки лесной и доброго хозяйства». Она положила начало отечественному устройству лесов. В инструкции определялась величина лесного квартала — «четыре на четыре версты», были даны критерии оценки лесов — дремучие, хорошие, расстроенные и истребленные и критерии оценки почвы под лесами — отличные, средние, плохие. Характеристики для нашего времени весьма расплывчатые, но для того времени и это было большим шагом вперед.
При описании лесов Петербургской губернии в 1837 году уже учитывались и возраст и порода деревьев. Со временем методы устройства лесов совершенствовались, но в основе их всегда была заложена мысль, высказанная основоположником отечественного лесоустройства А. Теплоуховым: пользование лесом должно вестись постоянно на вечные времена без истощения лесных запасов. Он говорил своим ученикам, что чем больше лес подвергается опасности истощения, тем строже и сложнее должны быть лесоводческие мероприятия для сохранения его и установления равновесия между приростом и рубкой лесов.
Лесные посадки в нашей стране начаты еще в XVII веке. В 1696 году Петр I вблизи Таганрога посеял лес, а в 1707 году дал указание азовскому губернатору «насаждать рощи дубового или иного какого дерева…».
Основоположником многих отраслей науки был великий русский ученый М. Ломоносов. Лесоводы могут по праву назвать его родоначальником отечественной науки и о лесах. В своих работах он с удивительной для того времени проницательностью говорит о свойствах лесов: «В лесах, кои стоят всегда зелены и на зиму листа не роняют, обычно бывает земля песчаная; каковы в наших краях сосняки и ельники. Напротив того, в березниках и других лесах, кои лист в осень теряют, больше преимуществом черноземы. А как известно, что лист на земле согнивает и в навоз перемлевает, то не диво, что через них пески, глины и другие подошвы черною землею покрываются».
М. Ломоносов высказывал мысль о необходимости улучшать лесные земли, сохраняя на них листовой отпад для удобрения. Он с большой симпатией относился к лесоводу Фокелю, занимавшемуся лесными посадками. Одна из первых лесопосадок, созданных Фокелем, до сего времени сохранилась под Ленинградом, на Карельском перешейке, в Рощинском лесхозе.
К 1786 году относится издание первых подробных правил ведения лесного хозяйства. В отличие от Обер-Вальдмейстерских инструкций 1723 года в них уже предусматривались не только места рубки леса, но и места его восстановления после рубки. В первую очередь лесовосстановительные работы коснулись малолесных степных губерний России. К слову сказать, одним из первых приступил к лесным посадкам в степи дед писателя Г. Данилевского. В период с 1804 по 1817 год он посеял в своем имении около тысячи гектаров соснового леса. Занимались в это же время лесными посадками в степи и другие землевладельцы — на Украине В. Ломиковский, в Тульской губернии Н. Шатилов.
Под лес они использовали неудобные для сельскохозяйственных культур земли. С середины XIX века степным лесоразведением заинтересовались уже многие прогрессивные землевладельцы и ученые. К ним в первую очередь следует отнести В. Граффа. В 1843 году недалеко от Мариуполя он организовал первое степное лесничество. Большой вклад в дело отечественного степного лесоводства вложили Л. Барк, Ф. Тиханов, X. Полянский и другие. Трудами их создано в засушливых степях более 20 тысяч гектаров лесов.
С началом работ по воспроизводству лесов возникла потребность в специалистах, знающих лесное дело. Для их подготовки в 1800 году в Петербурге был организован форстмейстерский класс. В 1803 году он преобразован в два форстмейстерских училища. Одно из них было переведено в Царское Село, другое в город Козельск Тульской губернии. Царскосельское форстмейстерское училище в 1813 году переезжает в Петербург и переименовывается в Лесной институт. В 1929 году Лесной институт был преобразован в Лесотехническую академию. В ее стенах подготовлены тысячи лесничих. Многие из них своими научными открытиями и многолетними трудами прославили русское лесоводство. Известны всему миру питомцы Петербургского лесного хозяйства: И. Войтюков, Ф. Арнольд, Ф. Тиханов, В. Графф, М. Турский, Г. Морозов, Д. Кравчинский, М. Ткаченко, М. Орлов. В Лесном институте прошла большая часть трудовой деятельности известных почвоведов П. Костычева, К. Гедройца, талантливого популяризатора русской природы Д. Кайгородова. Учился и работал в Лесном институте Н. Щелгунов, соратник по революционной борьбе Н. Добролюбова и Н. Чернышевского.
К сожалению, Лесной институт до Великой Октябрьской революции был почти единственным высшим лесным учебным заведением. Лесное отделение в Петровской земледельческой академии просуществовало всего 18 лет — с 1865 по 1883 год. Готовил он ежегодно около 250 специалистов, и их, конечно, было далеко не достаточно для ведения лесного хозяйства в такой большой стране, как Россия. Не хватало ученых кадров. Иностранцы, приезжавшие в Россию, насаждали лесоводственные приемы, принятые в их стране, без учета местных условий. Это тормозило развитие отечественного лесоводства и наносило ущерб лесному хозяйству России. Только за период с 1763 по 1863 год лесистость европейской России сократилась на 13 процентов, а за период с 1896 по 1917 год на 17 процентов, в том числе по Воронежской и Курской губерниям на 11,6 процента, по Орловской на 22 процента, по Владимирской, Калужской и Рязанской почти на 31 процент. А ученый-лесовод прошлого столетия П. Журда с горечью отмечал: «Владельцу выгоднее продать лес, чем правильно вести лесное хозяйство с его ничтожным процентом прибыли в 3 процента, когда капитал приносит прибыль 8–10 процентов».
В конце XIX века леса в большом масштабе начали расчищать под сельхозугодья, причем главным образом в обжитых, густонаселенных местах. При этом помещики получали двойную выгоду: от расширения пахотных угодий и продажи леса. Его покупали с большой охотой как внутри страны, так и за рубежом.
Лес всегда был важнейшим предметом экспорта России. Многие иноземные города почти целиком стоят на русском лесе. Голландия и Дания получали сваи для фундамента исключительно из России. В конце XIX — начале XX века экспорт леса резко возрос. К 1903 году стоимость его достигает 145 миллионов рублей. Особенно много лесных товаров направлялось в Англию, Пруссию, Францию, Данию.
Лесные богатства страны таяли буквально на глазах. Вот что говорилось по этому поводу в лесном журнале за 1839 год: «Все леса, некогда столь величественные, ныне вследствие непомерных вырубок в прежние времена до 61-го градуса почти повсюду весьма повреждены и поражают уже только своей обширностью…»
Самое бедственное положение складывалось в центральных губерниях европейской части России. Здесь две трети, а местами даже три четверти лесов принадлежало частным лицам. Почти две трети частновладельческих лесов находилось в собственности помещиков, которые фактически бесконтрольно со стороны государства попользовали их в своих интересах.
Лесоохранительный закон, принятый в 1838 году царским правительством с целью ограничить права владельцев леса в некоторых районах, вступил в силу с задержкой более чем на 20 лет, да и то повсеместно нарушался.
Яркую характеристику состояния частных лесов дал Ф. Арнольд в своей книге «Русский лес». «Строго говоря, — писал он, — хозяйства в собственном смысле слова почти нет в наших лесах (мы не касаемся здесь лесов казенного и удельного ведомств, равно и некоторых частных вполне образцовых лесных хозяйств, но берем заурядные владения в частновладельских имениях), а только пользование лесом».