Беседы с дочерью об экономике
Шрифт:
Но чтобы такая вера стала действенной, должна была заявить о себе та неведомая сила, которую мы сейчас называем властью. Власть – это форма и формула закона, переживающая каждого отдельного начальника. Благодаря этой формуле каждый знает, что ему в урочное время выдадут положенную, принадлежащую ему часть урожая.
Итак, в одном ряду идут долг, деньги, кредит и власть. Без записи долга невозможно правильно распределить излишек урожая. Но чтобы обозначить этот долг, нужны деньги. А чтобы деньги обладали ценностью, нужна власть, устанавливающая те законы, по которым деньги заслуживают доверия.
Власть существует только при
Все государства, возникшие из сельскохозяйственных обществ, весьма несправедливо распределяли излишки. Как нам расскажет любой историк, больше всего доставалось тем, кто сильнее, кто влиятельнее, у кого больше оружия. Но сколь бы ни были сильны эти люди, и как бы много у них ни было власти, они не могли противостоять подавляющему большинству обездоленных земледельцев, которые, если бы смогли договориться, за несколько часов не оставили бы камня на камне от угнетающего порядка.
Как же удавалось властителям осуществлять власть вопреки воле большинства, распределяя излишки в свою пользу, а не в пользу других? Очень просто: они разработали систему идей, которая убедила подданных в законности их власти. Они имеют право на излишки, потому что они благородны и мудры, потому что они избранники, само небо их избрало для того, чтобы распоряжаться земными делами, потому что милостивые боги так решили.
Если бы не этот новый закон, не эта, как мы говорим, господствующая идеология, начальники не смогли бы связать с собой надежду всего населения. Кто бы их стал почитать только за то, что они есть? Другое дело, если рядом с начальником стоит полномочный представитель богов и от имени богов утверждает его власть.
Пока земледельцы просто выращивали урожай, до изобретения аграрной экономики, они и не думали, что общество может быть как-то организовано. Но как только власть утвердила себя как переживающая целые поколения и века, полностью сохраняющая свою форму после смерти правителя, тут же понадобилась идеология: возникло жречество, сообщавшее откровения богов и совершавшее действа, которые утверждали непрерывность бытия этого общества, незыблемость его святынь и несомненность полномочий начальника. Возникновение религии нельзя объяснить только страхом смерти: если бы не существовало больших излишков урожая, тогда бы и не возникло пышного жречества, которое ничего не производит, а живет только на излишки.
Человеческий ум совершил несколько технологических революций еще до появления земледелия: человек овладел огнем и научился обрабатывать металлы явно до того, как стал обрабатывать землю мотыгой. Но производство сельскохозяйственной продукции дало огромный толчок развитию технологий, иначе и быть не могло. Прежде всего, люди со способностями изобретателей теперь были освобождены от необходимости охотиться на зверей и птиц, чтобы насытиться. Изобретатели смогли создавать орудия сельскохозяйственного труда, оружие для армии, украшения для правителя и выменивать их на излишки урожая. Более того, аграрное общество потребовало прежде неведомых технологических новшеств: так, понадобились плуги и системы оросительных каналов.
В собранном урожае заводятся смертельные бактерии. Как только впервые собрали тонны урожая в общие закрома и как только тысячи людей сошлись вместе в большие поселения, первые города, взяв с собой еще и скот, дававший молоко и мясо, перевозивший урожай, эта громадная биомасса невольно сделалась страшной биохимической лабораторией: в ней бактерии быстро эволюционировали, размножались, мутировали и становились страшными – по крайней мере в сравнении с теми, с которыми люди прежде сталкивались, когда трудились порознь.
Так начались эпидемии, мучительные и губительные для множества людей, и число их жертв было огромно. Но постепенно аграрные общества и экономики стали вырабатывать в себе устойчивость к бактериям холеры, тифа и вирусу гриппа. Люди становились носителями миллионов этих смертельных микроорганизмов, не претерпевая от них никакого вреда. Поэтому, когда люди из аграрных обществ приходили к племенам, не знавшим сельскохозяйственного производства, для истребления этих племен им не требовалось ни мечей, ни стрел. Просто гибли все, кто вставал близко к ним. И в Австралии, и в Америке большинство аборигенов вымерло под действием бактерий, которые принесли на себе вторгшиеся европейцы, а вовсе не от пушек, пуль и мечей. В иных случаях европейские захватчики сознательно употребляли это биохимическое оружие. Например, есть сведения, что в Америке одно из индейских племен было полностью истреблено, когда европейское посольство подарило им одеяла, на которых намеренно была оставлена слюна с бактерией тифа.
Пора вернуться к жестокому вопросу, с которого я начал: почему британцы вторглись в Австралию, а не аборигены – в Англию? Почему все империалистические сверхдержавы возникли в Евразии, и с недавнего времени – в Северной Америке, благодаря навыкам, перенесенным из Европы? Почему сверхдержавы не возникли ни в Африке, ни в Австралии? Генетика здесь ни при чем. Правильный ответ мы уже дали.
Любая сильная власть начинается с избытка урожая. Без избытка урожая невозможно ни вооружить армию, ни управлять распределением урожая, ни научиться писать, ни внедрить новые технологии, ни создать порох, ни построить морские суда…
Мы увидели, что аграрные общества создали даже биохимическое оружие, способное уничтожать охотников и собирателей, например австралийских аборигенов.
Мы увидели, что в таких землях, как Австралия, где всегда хватало еды (три или четыре миллиона людей, благодаря щедрости природы, имели исключительный доступ ко всей флоре и фауне материка, по размерам равного Европе), не было никаких причин изобретать сельскохозяйственные технологии для сбора и хранения урожая.
Мы сейчас знаем (и хотя ты мала, ты уже это выучила), что у аборигенов была поэзия, музыка и мифология огромной культурной ценности. Но у них не было средств, чтобы нападать на другие народы или защищать собственный народ. Напротив, англичане, как участники событий в Евразии, самим ходом вещей были принуждены к тому, чтобы образовывать излишки урожая и все сопутствующее им: от морских кораблей до биохимического оружия. Поэтому, когда первый англичанин ступил на берега Австралии, у аборигенов не осталось никакого шанса на выживание.