Бешеная скорость
Шрифт:
Она направила свои глаза прямо в его сторону, тем самым обрекая их взгляды на неминуемую встречу, а он с интересом скрестил руки на груди, спиной облокачиваясь о стену. Улыбка, всего секунду назад, озаряющая её лицо, мгновенно исчезла, уступая место напряжению, которое теперь сковало все её тело. Она сильнее вцепилась в руку Ханта, словно ища у него какой-то защиты, но он, казалось бы, даже не заметил перемены в её настроении, зато тоже бросил свой взгляд в то самое место, где стоял Дилан. Когда его рука взлетела вверх в приветствии, Дилан ответил ему точно таким же жестом, успевая заметить, как перехватило дыхание той, которая все ещё пыталась поверить в недействительность происходящего.
Только
И оно только что начинало свою игру.
***
Дженнифер обожала красивые платья. Ещё маленькой малышкой она любила наряжать своих кукол, покупая им наряды, которые, как она тогда думала, были ни от кого иного, как от известнейших модельеров со всего мира. Ну а что ещё может думать шестилетняя девочка, для которой мода была практически всем? Когда она подросла, то следующей ступенькой в её познании стали показы мод. Она надевала на себя все, что только находила в своем и чужом шкафах, и вместе с подругами они играли в так называемый «Стильный Подиум». Эти дни, полные смеха, радости и вспышек фотокамер (фотографировать они заставляли Макса и Дилана) она не забудет никогда. Хотя не все дни её детства были такими радужными.
Да, она любила моду, да, она просто обожала менять одежду, и сейчас её шкаф просто выл от изобилия тех вещей, которые его наполняли, но черт бы её подрал, если она скажет, что сейчас, в этом узком атласном куске шелка чувствует себя как в своей тарелке. Ничего подобного! Так неловко, как сейчас, ей не было ещё никогда.
– Если хочешь, мы можем уйти, - Томас наклонился над её ухом, и Дженнифер не смогла не улыбнуться.
– Все нормально.
– Ты уверена? Иначе мне придется объявить всем, что я покину их, потому что моя дама сердца чувствует себя неуютно.
– Томми, не смей! Это же твой вечер, ты должен на нем быть. А я как-нибудь совладаю с собой.
Томас кивнул человеку при входе и тот вежливо склонил голову, слегка улыбаясь ему. Дань уважения – вот как это называлось в высших кругах. Томаса Ханта уважали. Его любили. Его ставили в пример. И в то же время, ему завидовали, его обходили стороной и даже ненавидели. Это было неотъемлемой частью жизни любого известного человека.
Он снова наклонился к ней.
– Ты не позволила мне стать твоим благородным рыцарем. Я чувствую себя отвратительно.
Дженнифер неожиданно для самой себя рассмеялась, а затем виновато отвернулась в сторону.
– Прости.
Её взгляд невольно пробежался по присутствующим в зале фигурам. Она заметила фужеры с шампанским, которые сжимали тонкие аристократические руки, блески камней на изящных шеях дам, шикарные платья, дорогие смокинги и ощутила, как оказалась в непривычной для неё «бриллиантовой» атмосфере. Да, они с братом не были бедны, а «УолтерПирс» заставлял их вращаться в подобных кругах, но она никогда не любила все эти приемы, вечера и всю эту фальшивую дороговизну, за которой, практически всегда скрывался лишь холод и отчужденность. Устраивая подобные «собрания» все эти богатеи, по природе своей, преследовали лишь одну цель: сделать себе имя. Стать знаменитым и популярным и брать, брать и брать. Все и всех. Но сегодня, в этот самый вечер, она пришла сюда лишь потому, что все эти люди были здесь не просто так и не ради самих себя: они пришли не приобрести, а отдать. Возможно,
Томас Хант организовал этот благотворительный вечер, чтобы собрать средства для детишек, страдающих онкологическими заболеваниями. Как она могла не придти? Разве для этого могла найтись причина? На счет, который открыл Томми, она перечислила деньги почти тут же. И не пожалела для этого ни единого цента. Наоборот, избавившись от значительной суммы на своем счету в банке, ей показалось, что ей стало легче дышать. Она словно освободилась от чего-то давящего, что все эти годы жило внутри неё. Она сделала доброе дело, сделала то, чего требовало все её естество, и очень надеялась, что эти деньги станут чьей-то отрадой, чьей-то надеждой, чьей-то ниточкой к спасению жизни.
Она улыбнулась, когда представила себе счастливые лица здоровых и жизнерадостных детей, и почувствовала, как потеплело у неё на душе. Она отвела свой взгляд куда-то в сторону, и уже хотела было снова повернуться к Томасу, но вдруг замерла. Сердце Дженнифер гулко застучало, когда глаза пробежались по знакомым очертаниям фигуры, что стояла в дальнем углу, а затем её пальцы инстинктивно сильнее сжали руку Ханта.
Господи, только не это, - шептал её разум, пока тело трепетало и дрожало под его пронзительным и твердым взглядом. Он не должен был оказаться здесь. Они не должны были увидеться. Не после сегодняшнего. Не после того, что произошло в офисе. Не после того, как она позволила ему поцеловать себя.
Внезапно она увидела, как Дилан вытащил одну свою руку из кармана брюк и поднял её вверх, а затем оттолкнулся от стены и уверенным шагом направился к ним.
Вот черт.
– Рад, что ты все же смог выбраться, - улыбаясь, сказал Хант, вытягивая свою ладонь вперед. – Я думал, что твоя занятость не позволит тебе сегодня быть здесь.
Какого…
– Я всегда прихожу на вечера, которые устраиваю, - ответил Дилан, пожимая руку своего оппонента, - так мне проще следить за их безопасностью.
– Да, - Томас кивнул, - не смотря на то, что я только пришел, уже могу откровенно признаться в том, что охрана сильно меня впечатлила. Мне кажется, что мимо этих громил с пушками и мышь не проскочит, - его губы растянулись в усмешке.
– На это я и надеюсь, - кивнул Дилан, но даже и не подумал улыбнуться. Его взгляд переместился на неё, заставив дыхание затрудниться, а сердце забиться ещё быстрее. На какую-то долю секунды ей даже стало неспокойно, но Томас, кажется, совершенно ничего не заметил.
– Чуть не забыл! Позволь представить тебе мою сегодняшнюю спутницу, - начал он, в пол оборота разворачиваясь к ней, - это Дженнифер Пирс. Помнишь, я говорил тебе о тихой гавани? – его губы растянулись в улыбке, и Дженнифер заметила, как зашевелились жилки на подбородке Дилана. – Теперь ты можешь своими глазами увидеть, что я тогда имел в виду.
Дженнифер застыла, словно фарфоровая кукла, не смея шевелиться, и лишь изредка позволяя себе моргнуть или вдохнуть в легкие воздух. Ей казалось, что в молчании прошла целая вечность. Оно душило её, давило какой-то тяжелой массой, но она не могла заставить себя произнести ни единого слова. Как и Дилан. Они просто смотрели друг на друга, и она вдруг заметила в его глазах странное метание, словно он был в чем-то не до конца уверен. Словно принимал какое-то решение.