Бешеный Тигр Кровавой Хабанеро

Кицунэ Миято

empty-line/>

Все, кроме Наруто, вышли, бросая на Цыплёнка тёплые взгляды, в которых крылась поддержка. Так хорошо на душе стало. У него на самом деле есть друзья, которые всё понимают. Последним вышел Саске, многозначительно посмотрев на меня и коротко улыбнувшись.

Узумаки, поколебавшись, сел рядом с Гаарой, сразу вытянув ноги, и я примостился у него на коленях.

Чувствую, разговор будет непростой, хотя, наверное, это лучше, чем мордобитие и призыв всяких биджуу посреди Конохи… Впрочем, ещё неизвестно, до чего они договорятся. А я тут страдай и переживай!

Часть 3. Глава 20. Тора утешает

—

Я помню всеобщую ненависть, — сказал Наруто, почёсывал меня за ухом, впрочем, Гаара, сидящий рядом, тоже слушал. — Как будто она была всегда и являлась частью меня. Взгляды, которыми меня провожали взрослые. Атмосфера злобы и неприятия. Шепотки в спину. Запреты дружить или разговаривать со мной. Я не понимал, почему так. Чем я провинился? Что происходит? У меня была куча вопросов, и совсем не было ответов. Я не знал кто я, кто мои родители и что мне делать. Примерно полгода назад или около того я встретил Тору-чана. Он стал моим первым другом, — мне досталась ещё одна приятная порция почесушек. — Это замечательный кот и отличный друг. Мне кажется, Торе-чану не понравилось, что я один, и он познакомил меня с Саске. Точнее… мы с ним были знакомы, он тоже учился в Академии шиноби, но… каждый из нас был сам по себе. В своих проблемах, понимаешь? Каждый из нас в отдельности был одинок, но вместе, мы уже были друг у друга. Тора-чан спас нас обоих от одиночества. И хочет спасти тебя. В твоих глазах я вижу ту же боль, какая была у меня когда-то. Два месяца назад я понял, что со мной не так. Что я являюсь носителем демона. Я боялся, что друзья, которые у меня появились, отвернутся от меня, когда об этом узнают. Что они испугаются монстра, сидящего во мне. Было очень страшно снова оказаться одному, во тьме. А ещё было страшно, что я… что я когда-нибудь не справлюсь с монстром и позволю пострадать дорогим мне людям. Тот, кто рассказал мне о том, что я джинчуурики, говорил страшные вещи. И я решил, что во что бы то ни стало защищу своих близких и не позволю своему чудовищу вырваться, чтобы навредить им. Они не побоялись меня. Продолжают считать меня своим другом. Я не могу их подвести.

Гаара разогнулся, опираясь затылком о стену. А я словно переходящий флаг забрался на колени к нему, начиная «стирать» его живот.

— Он хочет, чтобы ты тоже рассказал о своей жизни, так Тора выражает свою любовь, — улыбнулся Гааре Наруто. Я кивнул, заглядывая в зелёные глаза. Гаара дотронулся до своего красного иероглифа над левым глазом.

— Любовь… — повторил он сипло. — Ты сказал, что не знаешь, кто ты и кто твои родители. Моя же семья одержима ко мне лишь ненавистью и жаждой мести. Я был рождён монстром. Когда я родился, я забрал жизнь женщины, которую называли моей матерью. Во мне запечатали Воплощение Песка, потому что мой отец — Четвёртый Кадзекаге — хотел получить непобедимого шиноби, он же и обучил меня всем секретам техник ниндзя. Я рос в атмосфере вседозволенности. Избалованным и одиноким. Я принимал это за любовь до тех пор, пока не произошёл один случай. Мне было шесть, когда от меня попытались избавиться в первый раз, — голос Гаары был глух и безэмоционален. — За мной присматривал Яшамару. Он был братом-близнецом моей… женщины, которая дала мне жизнь. Он говорил, что она любила меня, но потом, когда он попытался меня убить, то признался, что на самом деле она ненавидела меня и ненавидела деревню, которая забрала её жизнь. И он всегда ненавидел меня, хотя и пытался полюбить, — Гаара задохнулся воздухом, потирая свой алый знак на лбу.

Я ткнулся в него носом, утешая. Бегающие зрачки остановились на мне, и Гаара сделал несколько вдохов.

— Поскольку я был рожден через технику, мой разум неуравновешен. В деревне поняли, что мои чувства непредсказуемы. У моего отца я был козырной картой, но одновременно я был его угрозой. Когда мне исполнилось шесть, меня стали считать слишком опасным. Опасным инструментом, с которым приходилось бережно обращаться. Я — тень изжившего себя прошлого, которое хотят уничтожить. Я, как и ты, задавал себе множество вопросов. Почему я одинок? Зачем я существую? Для чего живу? Я задавал их, но не получал ответа. Но, убивая убийц, подосланных отцом, старейшинами, другими странами, я решил. Имя «Гаара» которое мне дала она, означает «самовлюблённый демон». И я понял, что живу, чтобы убивать других. Я нашел облегчение в страхе быть внезапно убитым. Я сражаюсь и люблю только себя, пока

я верю, что все остальные люди существуют ради этого — мир прекрасен. Пока я убиваю других, наслаждаясь своим существованием — я продолжаю жить, — глаза Гаары были пусты, он снова схватился за голову, а уголки глаз увлажнились.

— Ты серьёзно в это веришь? — Наруто схватил его за плечи и встряхнул. — По-моему это чушь какая-то! Я узнал тебя совсем другим! И Тора-чан, он видит тебя совсем другим. Он — твой друг! И я — твой друг! Я назвал тебя своим другом, а я никогда не беру своих слов назад, такой мой путь ниндзя! — сердито разошёлся он. — Почему ты вообще решил, что твой разум неуравновешен?

Гаара сглотнул.

— Есть техника. Техника медиума «Танукинеири но Дзюцу». Для вызова Шукаку. Он появляется, когда я засыпаю. Так Демон захватывает мой разум.

— То есть ты что, не спишь вообще? — удивился Наруто. А я возмущённо завыл, привлекая к себе внимание обоих.

— Вот корень всех бед! — авторитетно заявил я.

— Тора-чан явно хочет что-то сказать, — задумчиво посмотрел на меня Наруто. — Попробуем догадаться. Э-э-э… Гааре надо спать?

Я кивнул и одобрительно муркнул. Умница мой!

— Так… — потёр затылок Узумаки. — Знаешь, у Саске была проблема со сном. Кошмары снились. И знаешь, он ходил, как тень самого себя. Дёрганый такой. Напряжённый. У него… весь клан, кроме него, вырезали. Убили в одну ночь. Он и того… не мог уснуть. Он потом сказал, что ему иногда… ну… чудилось всякое. Голоса там, видения были. А в нём, как бы никто демонов не запечатывал… Вроде бы. Ты уверен, что… Постой, а разве тебе, чтобы ту технику применить, не нужны печати? Ты так можешь ниндзюцу делать? Как и песком своим, того?

Гаара открыл рот и потом снова закрыл. Посмотрел на меня, посмотрел на Наруто.

— Нужны печати?.. — оторопело повторил он. — Да. Печатей надо… — он замолк, — восемь…

— То есть, сначала печати, потом сон, потом вырывается биджуу? — уточнил Наруто.

— Ну да… — растерянно пробормотал Гаара и добавил невпопад. — И с Торой-чаном мы спали вместе…

— После сна тебе казалось, что твой разум неуравновешен? Или снилось, что-то, что позволяет думать, будто твой разум захватывали? И кто-то тут призывался? — тоном доктора поинтересовался Наруто.

— Нет, — несколько раз моргнул Гаара.

— Я так и знал! — ткнул в меня пальцем Узумаки. — И Тора-чан тебе про то же сказал, верно?

Я важно кивнул. Чёрт, довели бедного ребёнка до сумасшествия практически на ровном месте!

— К тому же ты же спал до того, как тебе показали ту технику. Ты же был младенцем и ничего не понимал. Ты сам сказал, что твой Шукаку в тебя с самого рождения запечатан, — продолжил рассудительно аргументировать Наруто. — Значит, дело не во сне, а в тех печатях. Думаю, тебе просто ничего не объяснили толком, а ты испугался, что если заснёшь, то… Я же тоже джинчуурики. И хотя я не знаю эту твою технику, но сплю я отлично. И честно говоря, я ещё никогда не… Ну как бы никак это не проявлялось, что ли.

— Впервые он появился, когда меня попытались убить, и я не смог справиться сам, — задумчиво поднял голову вверх Гаара, — мне было больно, горько, страшно и я был в ярости. Ненависть. Она подпитывает монстров…

— О… Мне жаль, правда. Я бы хотел, чтобы… — Наруто закусил губу. — Чтобы ты мог остаться в Конохе. Вместе со мной, Саске, Торой-чаном и нашими друзьями.

Внезапно послышались странные звуки, словно толпа куда-то побежала, и я навострил уши.