Бесконечное лето: Не чужие
Шрифт:
Электронная — или, как ее называли американцы, виртуальная — реальность пока получалась не очень, в основном в виде разноцветных полей с квадратиками и красными стрелочками, означающими направления стрельбы, но для нас, неходячих, слабовидящих и плохо понимающих, это было настоящее спасение — возить нас ежедневно в зенитный комплекс, да еще позволять самостоятельно активировать оружейные системы, пусть и незаряженные, никто бы не стал. А в симуляторе никто никого ни в чем не ограничивал — хоть полдня сиди, а хоть и весь день. Боезапас бесконечный, и враги тоже, стреляй и ругайся хоть до тошноты, только вечером не забудь свет выключить, да дверь прикрыть — ночной тариф дорогой.
Вот и сейчас мы втроем — Алиска, Славя и я — отрабатывали новый сложный сценарий под названием «Плацдарм». По условиям вводной, очередная атака тряпок увенчалась частичным успехом, они успели высадить десант и закрепиться на ограниченной территории к северу от города, после чего принялись высылать повсюду летучие дозоры. А корабли-матки, само собой, продолжили воздушные атаки на неподавленные пока еще укрепрайоны.
Также по вводной выходило, что половина операторов комплекса получила тяжелые ранения и вышла из строя, а потому нам вроде как приходилось выполнять двойную работу. Я не имел ничего против таких условий — с девчонками было весело.
— Симуляция начинается через десять минут, — сказал скрипучий женский голос. — Просьба занять свои места и пристегнуться.
Зал виртуальной реальности делали, я подозреваю, в большой спешке. Поэтому не доделали его примерно наполовину — из-под штукатурки торчали местами красные грубые кирпичи, плинтуса просто лежали на полу, не прибитые и не пригнанные, а сам пол, грубые, плохо оструганные доски, просто наскоро прикрыли линолеумом и так оставили. Единственной роскошью, не вписывавшейся в аскетичный интерьер, был черно-белый телевизор, стоявший прямо на полу, и не показывающий сейчас ровным счетом ничего, кроме черно-белой мозаики «снега» — с передачами у нас теперь было негусто.
Но тренировочному процессу весь этот рукотворный бардак не слишком мешал, главным аттракционом в комнате все равно были выстроенные в центре «солнышком» шесть кресел со шлемами. Остальное оборудование — примерно три комнаты с вычислительными машинами, плюс система охлаждения, заканчивающаяся небольшой градирней, находилось за ее пределами.
— А вот кому свежей бойни, да чтобы вокруг кровища, и кишки, и искры огненные! — громко закричал я на манер базарного зазывалы, идя вдоль стены и задевая рукой многочисленные плакаты и плакатики, вырезанные из разных журналов вроде «Бурды» и «Смены», и изображающие рок-звезд и манекенщиц, склонившихся перед зрителями в разных развлекающих позах. Шабашники оставили после работы, наверняка. — Все расскажем, все покажем, что было, и что будет, и чем сердце успокоится — включительно! Надевайте чудо-шлемы, люди добрые, и взалкайте адского пламени!
— Что ты несешь такое, чудак-человек, — мягко упрекнула меня Славя. У нее сегодня, похоже, было хорошее настроение. — От нас здесь требуют спокойствия и сосредоточенности, а не циркового представления.
— Ни слова больше, — замогильным голосом сказал я. — Закрывайте двери поплотнее и капайте валидол прямо в глотку, сто грамм, не меньше! Сейчас я буду рассказывать вам страшные сказки…
— Болтун, —
— Не найдут нас здесь, ой, не найдут, — протянула Алиса, забираясь в свое кресло, щелкая там какими-то пряжками и шурша ремнями. — То есть если Наливанычу мы вдруг зачем-то понадобимся. Ну, или если дряхлая проводка вдруг решит, что мы ей надоели, да и создаст над нами отличную электрическую дугу. Шашлык по-инвалидски — новый деликатес для гурманов и почти полцентнера диетического мяса! С дымком!
— Люблю я в тебе этот неувядающий оптимизм образцового советского человека, — сообщил я, устраиваясь у себя и поглядывая на висящий вверх ногами над входной дверью портрет Стива Вая, вырезанный, похоже, из последнего номера «Ровесника». Девушка прищурилась.
— Только это?
— Давайте начинать, что ли, — предложила Славя, закончив намечавшуюся неловкость. — Я правда хотела бы успеть на ужин. Я специально посмотрела, сегодня в меню имеется суп с фрикадельками, суп вермишелевый, рагу из говядины, подгнивающий мерзлый картофель — или, как его элегантно называют, пюре по-домашнему — и еще омлет с колбасой. Плюс чай или кофе, конечно.
Алиса шмыгнула носом и грустно улыбнулась. Мы, конечно, пока выживали на старых запасах, но замечание Слави беспощадно напоминало, что и им скоро придет конец.
Изоляция наступила просто и буднично. По телевизору провели пресс-конференцию представители наспех сформированного Временного Комитета и рассказали жителям области о надвигающейся радости. Видимо, пакет указаний, про который говорил министр, был и правда хорош — и полковник, которого я за два года видел пару раз, и Наливаныч, и даже унылый первый секретарь выглядели в записи уверенно, даже молодцевато. Гражданам сообщили, что надвигающийся на нас сверху купол — последняя отчаянная попытка тряпок повергнуть нас в нечестном бою. Разумеется, говорилось в обращении, попытка обречена на провал, купол не сработает, плюс весь Союз за нас, а значит враг будет разбит. Совсем скоро.
Их слова были выверены и точны, глаза горели колючим и немигающим светом, будто ксеноновые фары приближающегося грузовика, и люди не стали сомневаться. А возможно, они просто забыли, как это делается, ведь их много лет учили верить начальству — безоговорочно, с все растущим трудовым энтузиазмом. «Им там наверху виднее. Чего уж там, потерпим». Медленный спуск купола с небес на землю встречали чуть ли не демонстрацией по инициативе с мест. «Инопланетяне, руки прочь от города!», как-то так.
Но и начальство винить не стоит — их, в свою очередь, приучили доверять инструкциям, где было много успокаивающих слов и несколько коротких, очень конкретных приказов. Потому и эвакуировать никого не стали — во-первых, город-миллионник не вывезешь за три-четыре часа, а во-вторых, предполагали, что это на пару дней, максимум — неделю.
Довольно быстро выяснилось, правда, что купол все-таки сработал, и сработал успешно, не пропуская металлы и органику ни внутрь, ни наружу — никак, стопроцентно. Радиоволны передавались через раз. Дерево, уголь, вода и бензин проходили без проблем. Газы в любом виде — от сжиженного до разогретого до состояния плазмы — тоже.