Бесконечность
Шрифт:
Так и есть. Свет просачивается внутрь через большое отверстие. Не выпуская его из виду, я устремляюсь вперед и лечу навстречу реальному миру.
На земле валяется железная решетка ворот. Похоже, кто-то пнул ее, выходя изнутри, и отпихнул в сторону.
Где я, пока не ясно. Стоит туман — холодный, липкий туман. Вокруг выхода из туннеля растет ежевика, дальше поле, склон. Вдали видны какие-то постройки. Там город. Смотрю по сторонам и на влажной от измороси земле вижу три пары следов: вот совсем маленькие, а вот взрослые. Сара и Мия выбрались отсюда. Но у них на хвосте Савл. Третья пара следов точно его.
Я пулей сбегаю с холма.
Сара
— Мия! Мия!
Мой голос разливается в тумане, который сглаживает его, заглушает его, убивает его.
Нет ответа. Неужели она не слышала? Или просто заигралась и увлеклась?
Толкаю ворота, спотыкаясь, захожу и ступаю на тропинку, по которой должна была идти Мия. Сначала все вполне мирно — гравий, деревья да трава.
Но затем сквозь деревья проступают другие формы: серо-черные и вытянутые. Надгробия. Из тумана выступает фигура, похожая на огромную птицу. Подойдя ближе, я понимаю, что это не живое существо, а крылатая скульптура, ангел на постаменте.
Я должна найти Мию и увести ее отсюда.
Гравий хрустит под ногами, я схожу с тропинки, ношусь туда-сюда между могилами.
Вспоминаю лагерь, через который мы только что шли, его грязь и вонь. Большинство тех людей закончат свой жизненный путь вот тут. Сколько уже похоронено здесь? Может быть, этот торф насквозь пропитался испарениями их измученных голодом и болезнями тел? Может быть, отчаяние их последних минут стало частью тумана, которым я сейчас дышу?
— Мия!
Верчу головой по сторонам. Повсюду одно и то же. Серый цвет, черный цвет. Деревья и камни.
Тропа поднимается в гору. Мне тяжело дышать. Туман прилипает к стенкам горла, выстилает легкие. Кажется, в воздухе совсем не осталось кислорода. Бог мой, где Мия? Я больше не могу. Я слишком тяжела, слишком медлительна, слишком устала.
Замечаю какое-то движение впереди. Как будто кто-то бросился за надгробие.
— Мия, я тебя вижу. Оставайся на месте. Я иду.
Вползаю на холм, но ее там нет. Что-то маленькое и темное бросается прочь от меня, то и дело мелькая между могилами. Быстрое и бесшумное. Крыса.
— Мия! Мия, пожалуйста, я боюсь. Где ты?
Внизу холма, откуда я пришла, что-то движется в тумане. Неужели она была там все это время? Неужели я могла не заметить свою девочку?
— Мия?
Фигура снова исчезает, низко приседая и ныряя за дерево. И тут я слышу голосок:
— Я здесь, мама.
Тонкий и детский.
Мия?
Мой одурманенный гормонами мозг получает сигнал: там ребенок, ему нужна мать. Возможно, это Мия. Как я хочу, чтобы это была Мия.
— Мия?
— Мам-ма… — на одной ноте.
Ребенок зовет мать.
— Я здесь. Я иду.
Приближаюсь к месту, где видела движение. Для крысы фигура была слишком большой. Смотрю вправо и влево. С веток над головой капает вода. Капля плюхается мне на шею, и я вздрагиваю. Зову:
— Где ты?
Ответа нет, но за камнем впереди слева кто-то копошится. Медленно шагаю в ту сторону, мягко ставя ноги на землю и стараясь не шуметь. Подхожу к камню. Там кто-то есть, из-за камня торчат ноги в тяжелых кожаных башмаках.
Еще шаг — и я все вижу. Опираясь на камень и подтянув колени к груди, на земле кто-то сидит.
Не ребенок.
Мужчина.
Он поворачивает голову и смотрит на меня. Его глаза кажутся более яркими, более пронзительными, чем когда-либо. Он шевелит губами:
— Мама!
От этого голоса кровь стынет в жилах. Он улыбается, дразня меня, а я пораженно смотрю на него и внезапно понимаю, что плещется в его глазах. В них есть власть, в них есть тайна, но есть в них и кое-что еще. Безумие.
— Савл.
Он садится прямее и вытягивает ноги.
— Сара, — говорит он. — Ты одна?
Если ему нужна Мия, я не позволю ему добраться до нее.
— Да, — говорю. — Я одна.
— А где твоя прелестная дочурка?
«Где она? Не вылезай, Мия. Спрячься и сиди тихо, где бы ты ни была».
— Она в безопасном месте.
Он опять улыбается:
— Там, где я не смогу ее найти?
— Именно.
Он качает головой:
— Ты забыла?
— Забыла что?
— Она чипирована, Сара. — Шевельнув рукой, он берет фонарик и со смехом светит мне прямо в глаза. — Я могу выслать на ее поиск пару самолетов. Могу сам заняться ее поисками. Если захочу.
— Я не чипирована. Как вы узнали, что я здесь?
— Вас было нетрудно догнать, Сара, к тому же у меня был твой замечательный рисунок. Он мне очень помог. — Достает из кармана листок бумаги и машет им. — Было очень любезно с твоей стороны дать мне такую мощную подсказку. — Он разворачивает листок. Мое письмо к Адаму.
Мысленно кляну последними словами Адриана и себя. Никому нельзя было доверять.
— Что вам от меня надо, Савл?
— У нас с тобой есть дело.
Он поигрывает фонариком, выхватывая лучом слова, высеченные на соседних надгробиях.
Элиза Сэнсом, 1893–1911. Ее душу забрали ангелы.
Бернард Макаллистер, покинул этот мир 19 февраля 1932 г. Покойся с миром.
Эмили Баркер, 1854–1943. Нежно любимая жена Руперта, мать Вайолет и Изабель.
— Нет у меня с вами никаких дел, Савл. — Боль растекается от спины к животу. Сейчас начнется новая схватка. Не хочу, чтобы он видел меня такой — пронизанной болью и уязвимой.
— Я ухожу, — говорю. — Не ходите за мной.
Но мне удается сделать лишь несколько шагов, прежде чем меня захлестывает новая боль.