Бесконечный Октябрь

Фоменко Алексей Анатальевич

Темнота сгущается, а я всё сижу, как вкопанный. Я бросаю взгляд вправо. Вот я иду по парку, легкой, неспешной походкой. Вдруг я начинаю пристально глядеть в сторону скамейки, на которой я сейчас сижу. Я приближаюсь к ней. Куда это я? Повернул голову влево, я увидел Янику. Она держится за сведенную судорогой ногу. Вот оно что.

Я уже никогда не буду прежним. Как бы всё не складывалось – тот Аксей мёртв. Я лично похоронил его. Пусть будет так. Всё равно. Теперь мне абсолютно всё равно. Я хочу встать со скамейки, отойти от неё на несколько шагов, оглянуться и увидеть на ней себя. Я хочу видеть себя с закрытыми глазами. Я хочу, чтобы мои

руки свисали в стороны, чтобы моя голова была наклонена набок. Я хочу, чтобы у оставшегося на скамейке человека больше не билось сердце, мне хочется, чтобы он больше никогда не смог вновь задышать. Какие чувства я буду испытывать, глядя на него? Облегчение! Чувство радости, что это несчастное тело обрело покой. Пускай вся накопившаяся в этом теле боль уйдёт прочь. Теперь – то эта паразитоподобная энергия исчезнет. Во мне её тоже нет. Я огранённая жизнью душа, которая, наконец – то обрела покой. Так или иначе.

Я снова чувствую ветер. Он медленно колышет мои волосы, скользит по моей коже и напоминает мне всем этим, что я всё ещё жив. Он будто пытается сказать мне, что это ещё не всё. Парень, это ещё не всё. Придёт время, но не сегодня. Так легко и быстро всё это не закончится.

Сегодня мне придётся встать и отправиться домой или куда – то ещё. Что меня там ждёт – я не знаю, да и теперь мне стало всё равно. Фитиль догорает. Я ломаюсь, рассыпаюсь на тысячу кусков. Мне придётся жить. Для многих эта фраза значит намного больше, чем сама жизнь. Для меня она практически ничего не значит. Мало чего я получу. Удушающая боль по утрам, страх и ужас перед сном, а апатия станет моей верной спутницей. Я не смогу оставаться один. За меня будут переживать родные. Может быть, меня даже куда-нибудь отправят лечиться. Вот что меня ждёт.

Я открываю глаза. Народу в парке стало куда меньше. Вечерние сумерки. В небе виднеются первые звёзды. Ветер, гонящий прочь облака, стал прохладнее. Я не хочу куда – то идти, но мне придётся. Я снова буду бродить всю ночь по городу, пока он совсем не опустеет.

С большим трудом мне удаётся встать. Почувствовал под ногами землю, я сделал несколько коротких шагов. Куда мне идти? Я всё равно не смогу скрыться от собственной тени.

– Аксей, – я слышу за спиной голос Яники. Неужели мне показалось? Ведь я точно не сплю.

Осторожно, очень медленно, будто боясь что – то или кого – то спугнуть я оглянулся назад. Передо мной стоит Яника, по её лицу текут слезы.

– Аксей! – тихим писком она выдавливает моё имя.

Кажется, что я умер и попал в рай. Она бросается на меня с объятиями. Я в ступоре. Мне страшно, что это сон. Я чувствую, как она дышит, я чувствую, как бьётся её сердце. Я чувствую её тепло, я чувствую, как она дрожит. По моим щекам потекли слёзы. Вдруг меня начало колотить. Я не в силах совладать с собой. Господи, это не сон. Я сейчас умру от счастья.

– Яника, это ты? – я обхватываю её лицо своими дрожащими руками.

– Да, Аксей!

Мои ладони вмиг промокли от её слез. Наверняка, хоть одиножды в жизни каждый испытывал подобные чувства. Настолько сильные чувства – мало кто. Я не помню, когда в последний раз мне было так легко и спокойно. Есть столько вопросов, но они, пока что, где – то далеко, а сейчас я просто наслаждаюсь моментом, я его пленник, я тону в нём.

– Аксей, нам нужно срочно идти, – совсем неожиданные слова.

– Что? Куда? Зачем?

– Любимый, сейчас нет времени на объяснения. Пожалуйста, пойдём отсюда,– умоляющим голосом сказала Яника.

Я покорно следую за ней. Зарождается интрига. До меня начинает доходить, что это действительно она, и в то же время я понимаю, что я ничего не знаю о её судьбе. Мне хочется узнать обо всём как можно скорее.

– Я на мотоцикле, – мы настолько быстро шагаем, что у меня появилась отдышка.

– Я знаю. Давай ключи, я поведу.

Я протягиваю ей ключи, она заводит мотоцикл, и мы мчимся загород.

Мне становится страшно от того как она гонит. Раньше она никогда не ездила так быстро. Она будто пытается оторваться от погони. Порой я даже оглядываюсь, чтобы посмотреть, не гонится ли за нами кто-нибудь. Она ловко проскакивает между рядами, поворачивает на большой скорости. Всё это противоречит ей самой.

Я не знаю, куда мы едем. Мне всё равно. Главное, что теперь я с ней. Мне больше ничего не нужно. Я готов ехать с ней куда угодно, абсолютно позабыл обо всем на свете.

Через какое – то время мы въезжаем на холм. С него открывается хороший вид на утопающий в огнях город. Яника встает с мотоцикла и, не говоря ни слова, начинает страстно целовать меня.

– Аксей, неужели это ты! Я уже и мечтать боялась о том, что у меня всё получится, – как же крепко она меня обнимает.

В моей голове такая каша, что её невозможно описать словами. Я не знаю, что говорить. Мне удаётся лишь обнимать её, целовать, дышать ей. Из её глаз снова текут слёзы. Она крепко цепляется за мою куртку. Яника падает на колени. Я падаю вместе с ней.

– Тише, успокойся, любимая! – я пытаюсь сделать хоть что-нибудь. Ей нужно успокоиться.

– Аксей, прости меня. Я ничего не могла поделать.

В какой – то миг во мне проскакивает страх, что она в любой момент снова бесследно исчезнуть. Теперь я и шага от неё не отступлю. Она мне ещё ничего не рассказала. Да, она жива и сейчас она даже рядом со мной, но теперь мне нужно знать больше.

Она взволнована. Я начинаю догадываться, что всё не так уж и хорошо, как хотелось бы. Что она пережила за это время, где и с кем она была, зачем и почему она абсолютно ничего не давала о себе знать?

Внезапно она вырывается из моих объятий и рывком направляется к краю холма, на котором мы сейчас стоим. Мне показалось, что она смотрит вдаль, в город, смотрит в него так, будто пытается что – то разглядеть. Она разворачивается и направляется ко мне. Крепки объятия и поцелуи продолжились.

– Аксей, нам нужно ехать. Я всё тебе расскажу. Пожалуйста, потерпи ещё немного.

Потерпи ещё немного? Да теперь я готов терпеть хоть целую вечность, только бы ты снова никуда не пропала. За всё это время я неоднократно понимал, что теперь мне ясен весь смысл, вся суть слова потерпи. Терпение меня спасало, терпение губило меня. Порой оно хватало меня за руку и тащило через дни и ночи, оно тащило меня, словно через кусты колючих роз. Каждый час этого времени ранил меня так, словно в мою кожу во всю длину занозой вонзались острые шипы этих цветов. Я терпел, я ждал, и, в конце концов, я привык к этой боли. Она отвлекала меня, она останавливала меня, помогая оставаться в здравом рассудке.