Бескрайняя лазурь Франции
Шрифт:
Интерьер, в противоположность экстерьеру, белого цвета. От входа сразу читаешь все пространство – широкий короткий центральный неф переходит в светлую апсиду с витражами и белым алтарем. Все достаточно аскетично, цветы в горшках чуть смягчают общий настрой строгости.
Безусловно, на Ферра есть две доминанты – духовная и романтическая. Церковь святого Иоанна и маяк.
Дальше улица, на которой стоит церковь, идет мимо отелей, вилл и приводит к прекрасному парку в средиземноморском стиле. Густые заросли кустарников защищены забором. Но вдоль закрытой территории проложен весьма удобный пешеходный променад со все теми же восхитительными морскими видами сквозь кроны деревьев. Местами стоят скамеечки для уединенных размышлений в упоительной сладкой свежести эфира.
А улица мимо парка идет дальше, к кульминации путешествия на мыс Ферра – капелле Сент-Оспис (Saint-Hospice). Капелла построена на вершине холма и когда-то была укромным местом для жизни монахов-отшельников. В наши дни здесь, подле храма скрылись от посторонних глаз утопающие в зелени поместья.
Еще на подходе к капелле замечаешь необычный скульптурный силуэт. Почти касаясь стен, стоит огромная, не то темно-серая, не то почти черная, статуя Богоматери с младенцем Иисусом на руках. Их венчают ажурные короны. Христианской традиции настолько несвойственно ставить значительные по размерам скульптуры святых, соперничающие масштабами с самим храмом, что чувствуешь себя тут не столько в Европе, сколько где-нибудь в Индии в святилище. Если в расположенной на виду церкви святого Иоанна, как ни странно, ни души, то тут, в удаленной от всех капелле, скрытой от глаз деревьями, довольно много посетителей. Парадокс…
Внешне серая громада храма выглядит значительно, с несколькими пристройками разных эпох. Но, переступив порог, оказываешься в миниатюрном молельном зале, у которого общее пространство с сакральной частью – апсидой с алтарем и скульптурами святых. Стены и свод тоже белые, как в церкви святого Иоанна, и тоже все очень просто, почти по-домашнему. Однако при входе висит обращение к посетителям, чтобы они не забывали, что пришли не к себе домой, а в дом Божий, и вели себя соответственно – уважительно, проявляли почтение. Видимо, священникам уже досадил поток чересчур расслабленной публики, принимающей святое место за очередное развлечение.
По стенам зала и апсиды развешаны обрамленные в рамы картины в совершенно необычном для католических канонов стиле примитивизма. Впрочем, они, пожалуй, перекликаются с условными начертаниями сцен на витражах Средневековья.
Стараясь не смотреть на скульптурную группу обезглавливания святого, обращаешься к белой фигуре Богоматери. В белом интерьере стоит, молитвенно сложив руки, скромная статуя в белых одеждах, белым лицом и ярко голубыми глазами. Приходит понимание, что она и есть хранительница всего храма, она сердце капеллы на холме.
Под впечатлением выходишь из дверей на смотровую площадку. Вот он, прощальный взгляд с Ферра. За спиной исполинская фигура Богоматери, рядом часовня, под площадкой печальное бельгийское кладбище времен мировых войн, чуть поодаль кряжистая средневековая оборонительная башня, мирные сады вилл с пирамидальными кронами южных деревьев, море, яхты под парусами, Альпы, небушко. Все озарено закатом.
Канны
Всякое место на Земле, равно как и во Вселенной, звучит своей уникальной мелодией и более нигде дословно не повторяется. Важно в путешествии услышать эту музыку и через нее понять суть данного пространства пребывания и смысл самого странствия. Ведь явно недаром пускаешься в поездку именно сюда, но отчего, что сподвигло – не всегда понимаешь.
И Канны, несомненно, звучат красивейшей музыкой – тихой, плавной, глубинной, легко заглушаемой. За ширмой гремящих на весь мир фестивалей, вне потоков праздной суеты едва различимо, но уже захватывает, пленяет душу, доносится истинная мелодика Канн. Конечно, и великолепный кинофестиваль, флагман современного искусства, и фасады дорогих отелей, переполненных досужей богатой публикой, – такая же неотъемлемая часть этого незначительного в размерах курортного города, но не они составляют главное в нем…
Музыка позовет на верх холма, на старые извилистые улочки с миниатюрными домиками буржуа, живших здесь сотни лет назад размеренным житием дальней провинции. Тут свой микромир, дома тесно сплелись в живописном танце, вышедшим из моды уж как лет триста, не меньше. Да, улицы до такой степени узки, что полукруглые балкончики одного дома попросту упираются в стену дома напротив, а терраска при входе в двухэтажную квартиру-каморку с зеленой дверкой, высотой меньше среднего роста человека, настолько мала, что едва умещает пару кашпо с цветами и стульчик для вечернего отдыха хозяина (или хозяйки) столь импозантного владения. И в этом вся прелесть старых Канн – нагромождение разноцветных домов на склонах холма, мостовые в густой тени, лестницы, обвивающие фундаменты причудливых жилищ, входные двери, больше походящие мерой на створку от большого шкафа. Атмосфера оазиса вымышленного Средневековья, укромное пристанище последних романтиков и мечтателей-поэтов среди заунывного пения пустыни прагматичности и лоска.
По пути к вершине холма еще встретится насупленная башня Железной Маски. Во всю ширину стены арка входного портала с наглухо забранным черными листами кованой стали проемом. На окне мощная тюремная решетка. Над замковым камнем арки мрачная железная маска. Картинная композиция. Ночь с багровыми тучами, ни души, яростный вой ветра, ломаные языки молний, вселенские раскаты грома, рев штормового моря и лик тени в окне за прутьями решетки – все это хорошо подошло бы для полноты восприятия башни. Но безмятежна лазурь неба, вокруг милые дома с прелестными крылечками, поют и радуются птицы; нечто предпочло затаиться в глубине толстостенных камер до времен туманных иллюзий будущего.
Венчает холм Старых Канн выразительный ансамбль из храма, крепости, смотровых площадок, двух садов. Церковь Божьей Матери Надежды (Notre-Dame de l’Esperance) внешне напоминает, скорее, монастырское оборонительное укрепление. Сплошной монолитной кладки из серого камня фасад, лишенный почти начисто каких-либо архитектурных украшений, высится неприступной стеной.
Не сразу придет понимание, что пред тобой храм, небольшой крест над высокой кровлей можно и не заметить. Внутри церкви торжественно и сумрачно. Заданный внешне дух аскетизма передается и здесь. Графически вычерченные нервюры и ребра белых сводов в узких снопах света извне, боковые пределы в глубоких тенях, запах старинных молельных скамей, с патиной времени, священные картины, высокие строгих форм стрельчатые окна хоров, глубокое звучание церковного органа – в этом месте приходит ощущение мистичности. В одной из капелл пред святыми изображениями макет парусника на благословение к бесштормовому плаванию моряков. На главном алтаре из сумерек выходит горящая золотым свечением совсем небольшая, но наполненная силой свыше, статуя Богоматери. Погруженность в ангельские сферы, созерцание священного образа, этот непередаваемый аромат намоленной старины, рокот органа, заполнившего все пространство храма, затопившего благостью великой музыки каждый росток души, вводят в прекрасный транс, душа воспарила, как если бы сто благочестивых монахов вознесли мольбу за нее, а тело плачет от несовершенства. И плачет орган с тобою вместе, вздыхают виндлады, мироточат тысячи труб, и ведет он тебя ввысь, и уже неразличима земная юдоль, да и зачем она отныне… В сердце оджас изливает любовь всему Богосотворенному, а церковный орган звучит все мощнее, все проникновеннее его зов к любви Всевышнего, кругом вселенская красота… Удивительный храм – простой внешне и с глубоким смыслом внутри.
Перед входом в церковь – необычной формы смотровая площадка. На возвышении, напоминающем полукруглую стену амфитеатра, узкий проход вдоль всей длины площадки. Благодаря совершенству формы круга и господствующей высоте, удастся увидеть прекрасную панораму части порта, Старых Канн, уже приличной высоты гор в сторону Сен-Рафаэль (Saint-Raphael). Передвигаясь по проходу и любуясь видами, можно неожиданно упереться – глаза в глаза – в немигающий взгляд морской птицы, которая будет сидеть тут же. Немой вопрос в глазах птицы подскажет, что она не откажется от вкусного хлеба. Поэтому, при подъеме на холм, нелишним будет захватить мягкий хлеб для угощения.