Бескрылые
Шрифт:
— Приблизительно так.
Восторженная женщина подскочила к ручью и стала сама подбрасывать Живую Воду навстречу Свету, радуясь, как ребенок, водяным блесткам, летящим во все стороны.
— Мне нравится позолота.
Змий, недовольно проморгав свои «бусины» от брызг, скептически заметил:
— Ткань Веры неоднозначная: то прочна, словно кольчуга, то рвется ни от чего, будто соткана из паучьих нитей.
— Кольчуга — это тоже одежда? — Ева, вся мокрая, улеглась на траву рядом со Змием.
—
Рептилия вытянулась вдоль женского тела.
— Отец не зря поставил Печать Веры на Печать Забвения. Есть Вера — есть Память, и справедливым будет обратное утверждение.
— Мне кажется или ты чего-то недоговариваешь? — Дева легонько поцокала пальцем меж желтых, немигающих бусин.
Змий чуть не поперхнулся собственным языком от такой бесцеремонности, но ставить на место взбалмошную собеседницу было рано, и он как ни в чем не бывало продолжил:
— Третья печать называется Печать Кармы. Вера возносит, безверие удерживает на месте. Атрибуты этой оболочки — крылья за спиной и оковы на ногах, ими наделил Адама Отец Небесный вослед за Мантией-Невидимкой с позолотой, дабы Его творение мог деяниями своими регулировать местоположение души относительно Неба и Земли (Рая и Ада).
— Как стрекоза, — радостно подхватила Ева, указав на изумрудно-сиреневое создание, неподвижно зависшее над ручьем.
Рептилия сухо щелкнула длинным языком, и беззаботное насекомое забарахталось в ручье.
— Весьма неустойчивое положение, впрочем, как и все остальные.
— Что «остальные»? — Ева тревожно следила за тем, как ее «подопечная» наконец-то взмыла в воздух (в ручье-то вода Живая).
— Остальные оболочки, — прошипел Змий, снова оборачиваясь вокруг ее ноги. — Следующей Отец ваш Небесный поставил на Адама Печать Мысли в виде ключа от оков и перьев на крылья. Все живое (но отжившее) дает прах (на этом уровне) Отцу для лепки в виде мыслеформ, точнее их «отпечатков». Из этой энергетической ткани Создатель и проявляет «ключ и перья». Скинуть оковы, отперев их или замкнув сильнее, как и опериться для высокого полета или, напротив, упасть, оголив крылья, все от помыслов.
Ева нахмурилась, сегодня речь ее «друга» изобиловала незнакомыми словами.
— Что есть помыслы?
— Я не смогу объяснить, — шипение перешло в свист. — Здесь их нет, ибо нет причин для их появления. В Саду имеется все, о чем можно только… помыслить.
— Они там, на Земле? — неожиданно печально произнесла женщина, с тревогой поглядывая в сияющую даль Эдема.
— Не волнуйся, — весело просвистел Змий. — Отец предусмотрел и это. Его Искру там прикроет пятая печать, Печать Эмоций.
— Эмоций? — встрепенулась Ева.
— То, что опережает мысль, подвластно ей, что, в свою очередь, диктует поступки, а значит, и Карму. — Рептилия собой, как блестящим «браслетом», сковала лодыжку девы. — Эту энергию, насыщающую прах отжившего организма, Отец пустил на «шитье» двух карманов-хранилищ на Мантии-Невидимке Забвения, правый — для ключа от оков, левый — для перьев. Равновесие эмоций — вот смысл этой оболочки с ярко выраженной дуальностью; все разложено по местам, не стоит перекладывать, меняя карманы, или запихивать в один.
Змий, здесь и сейчас, являлся пока еще теоретиком, ибо только начинал свой опыт параллельно с подопечными, Адамом и Евой, полагая питаться энергией их отказа от Бога в дальнейшем, но в глубине своего альтернативного естества он прекрасно понимал, что необходимо атаке в лоб предпочесть обходные маневры, посему действовал через Еву, как наиболее активный аспект совокупного Человека, чутко улавливая при этом любое изменение в ее настроении. Он перестал касаться ее тела, почувствовав, что женщине неприятен контакт с пульсирующей холодной чешуей, и вкрадчивость его шипения достигла апогея.
— Шестая печать на Адаме, Печать Энергии, выглядит как светящийся подклад между Мантией-Невидимкой и «стальными латами» физической оболочки. Свечение дает энергия мысли, слова и действия, совершенного за время существования (бытия) в плотных планах.
— Это, наверное, красиво, — приободрилась Ева, расслабившись после некоторого отдаления рептилии от ее нежной кожи.
— Подклад нужен для амортизации, — прошипел довольный Змий. — А светится он оттого, что, как правило, там, на Земле, энергии в избытке.
— Разве ее нет здесь, в Саду? — удивленно взметнула вверх длинные ресницы дева.
— Здесь абсолютная нейтральность, никакого избытка или недостатка ни в чем, — Змий усмехнулся. — Не нужен подклад, ибо нет и лат, все монохромно и монотонно.
— А как же те яркие плоды? — Ева снова указала на яблоки Познания Добра и зла.
— О них отдельно. — Змий ловко подвел собеседницу к нужной теме. — Но позже. Последняя печать, Печать Свершения, она же — физическая оболочка, выполнена по образу и подобию Отца.
— Но Отец выглядит как Сияние, — возразила женщина, разведя руки в стороны и очертив ими круг.
Змий тут же добавил в интонации елея:
— По образу и подобию, как если бы Отцу самому, лично, понадобилось бы «спуститься» в земные условия существования, тогда Он обрел бы именно такую форму. Ясно?
Ева кивнула головой.
— Адам, — продолжила хитрая бестия, — существо исключительно земное, это «зашито» в его гены и его имя. Каждому месту свой Адам.
Пресмыкающееся заболтало головой, что, скорее всего, означало бурный смех.