Бесплодные земли
Шрифт:
— До свидания, Грета, — сказал он ей. — Я пошел в школу.
Она махнула ему рукой, не отрываясь от газеты.
— Счастливо, Джонни.
Все — как всегда. Еще один день из жизни.
И так продолжалось еще двадцать пять минут. А потом все изменилось. Уже навсегда.
Он шел по улице (в одной руке школьная сумка, в другой — пакет с завтраком) и глазел на витрины. За двенадцать минут до конца его жизни — какой он всегда ее знал, — Джейк на минутку приостановился перед витриной «Брендио», где манекены в меховых шубах и стильных костюмах застыли
Оно все ближе и ближе… мгновение, когда разум его неожиданно помутится.
Он перешел через Тридцать-Девятую. До рокового мгновения осталось чуть меньше семи минут. На Сорок-Первой ему пришлось подождать у светофора, пока не зажжется зеленый — «ИДИТЕ». Осталось четыре с половиной минуты. Джейк помедлил у книжного магазина, что на углу Пятой и Сорок-Второй. Именно в этот миг, когда привычной размеренной жизни ему осталось чуть более трех минут, Джейк Чемберс ступил под сень той невидимой силы, которую Роланд называл ка-тетом.
Постепенно его захватило какое-то странное, неприятное ощущение. Поначалу ему показалось, что кто-то за ним наблюдает, но очень быстро он понял, что это не так… или не совсем так. У него было такое чувство, что все это с ним уже происходило… как будто — только теперь наяву — вернулся давнишний сон, который почти забылся. Он думал, что странное чувство сейчас пройдет, но оно не прошло. Оно стало только сильнее, и постепенно к нему примешалось еще кое-что… неподдельный ужас.
Впереди, на ближайшем углу Пятой и Сорок-Третьей, возился чернокожий торговец в смешной панаме, устанавливая тележку с напитками.
«Это тот самый, который сейчас закричит: „Господи, да его же убило!“» — подумал Джейк.
С той стороны к переходу приближалась толстая тетенька с блюминдейловским пакетом в руке.
«Она выронит свой пакет. Выронит его, поднесет руки ко рту и завизжит. Пакет раскроется, и внутри будет кукла, запеленутая в красное полотенце. Я увижу ее с дороги, когда буду лежать на проезжей части, а кровь просочится ко мне в штаны и разольется вокруг маленьким озерцом».
Сразу за тучной женщиной шел долговязый дядька, одетый в серый шерстяной костюм и с «дипломатом» в руке.
«Его стошнит прямо себе на туфли. Он уронит портфель, и его стошнит прямо себе на туфли. Что со мной происходит?»
Но ноги сами несли его к переходу — как раз зажегся зеленый, и толпа устремилась через улицу оживленным тесным потоком. Где-то сзади, неуклонно приближаясь к нему, шел священник-убийца. Джейк это знал, как знал он и то, что сейчас уже зажжется красный, и руки священника вытянуться к нему, чтобы толкнуть… но он даже не смог оглянуться. Как в кошмарном сне, когда понимаешь, что тебе угрожает опасность, но сделать ты ничего не можешь, потому что
Осталось пятьдесят три секунды. Впереди чернокожий торговец открыл дверцу в боку тележки.
«Сейчас он достанет бутылочку „Йо-Хо“, — подумал Джейк. — Бутылку — не банку. Встряхнет и осушит одним глотком».
Торговец достал из тележки бутылочку «Йо-Хо», энергично ее встряхнул и сковырнул крышку.
Осталось сорок секунд.
«Сейчас переключится светофор».
Белая надпись «ИДИТЕ» погасла. Красными вспышками замерцала — «СТОЙТЕ». А где-то там, менее чем в полквартале отсюда, большой синий «кадиллак» вырулил в промежуток между Пятой и Сорок-Третьей. Джейк это знал, как знал он и то, что на водителе — тучном мужчине — будет синяя шляпа, точно такого оттенка, как и его машина.
«Сейчас я умру!»
Ему так хотелось выкрикнуть это вслух — этим прохожим, не подозревающим ни о чем, — но челюсть как будто свело. Ноги невозмутимо несли его к переходу. Надпись «СТОЙТЕ» перестала мерцать и загорелась своим ровным красным предупреждением. Торговец сунул пустую бутылку из-под «Йо-Хо» в урну на углу. Толстая тетка на той стороне встала на краю тротуара, держа магазинный пакет за ручки. Мужчина в сером костюме встал сразу за нею. Осталось всего восемнадцать секунд.
«Пора показаться фургону со склада игрушек», — подумал Джейк.
Подпрыгивая на выбоинах в асфальте, мимо проехал большой фургон с надписью «ТУКЕР. ИГРУШКИ ОПТОМ» и картинкой — радостный весь из себя «Джек-поскакунчик» — на борту. Джейк знал: у него за спиной человек в черном пошел быстрее, сокращая расстояние между ними… вот он уже тянет свои длинные руки. Но и теперь Джейк не смог оглянуться — как нельзя оглянуться в кошмарном сне, когда что-то ужасное начинает хватать тебя сзади.
«Беги! Если не можешь бежать, то садись и держись за дорожный знак — „Парковка запрещена“! Делай, что хочешь, только не стой как овца. Не дай этому произойти!»
Но он был бессилен это остановить. Впереди, на самом краю тротуара, стояла девушка в белом свитере и черной юбке. Слева от нее — парнишка-чикано с включенным радиоприемником. Как раз заканчивалась композиция Донны Саммер. Следующей песней, Джейк знал, будет «Доктор Любовь» группы «Кисс».
«Сейчас они разойдутся в сторо…»
Не успел Джейк закончить мысль, как девушка отступила на шаг вправо. Парнишка-чикано — влево. Между ними образовалось место для одного человека. Предательские ноги Джейка сами сделали шаг вперед. Осталось девять секунд.
Отблеск ясного майского солнца сверкнул на фирменном значке кадиллака. Джейк знал, что это «Седан де Вилль» 1976 года. Шесть секунд. Кадиллак несся вперед. Сейчас для машин должен зажечься красный, и толстый мужик в «де Вилле» — в синей шляпе с пером за лентой — собирался проскочить, чтобы не ждать потом на светофоре. Три секунды. За спиной Джейка человек в черном рванулся вперед. в радиоприемнике молодого чикано кончилась композиция «Я люблю, бэби, любить тебя» и началась «Доктор Любовь».